Грохот бура смолк, и наступила тишина, нарушаемая только монотонным гулом генератора. Завидев на дороге груженый лесовоз, Карен собрала свои бумаги и начала спускаться по лестнице.

Роуэн и Торни приступили к разгрузке. Роуэн закатал рукава свитера, обнажив мускулистые руки, покрытые густым загаром, почти не отличавшимся по цвету от рукавиц из сыромятной кожи, которые он надел, чтобы не занозить пальцы. Он нагнулся, складывая доски в аккуратный штабель, и взгляд Карен скользнул по его спине, сужающейся от широких плеч к талии. Он выпрямился и обернулся, и она поспешно отвела глаза, испугавшись, как бы он не заметил, с какой нежностью она разглядывает его спину. Он снял шлем и вытер рукавицей вспотевшее лицо, в его глазах вспыхнул огонек. Карен залилась краской и, поспешно нацарапав свою фамилию на накладной, протянула ее шоферу.

Во время ленча Роуэн подсел к Карен.

— Судя по всему, на следующей неделе они начнут заливать бетон.

— На это я и надеялась, — прожевав, ответила она, — разве что начнутся дожди, и на день или два задержат установку опалубки. Теперь я смогу немного отдохнуть, пока они не закончат.

Он покачал головой.

— Завтра мы проведем запланированную инспекцию антенн, установленных на дальнем хребте. Мы должны проверить их на устойчивость, пока дорога не стала непроходимой из-за осенних дождей. Много времени это не займет, — он помолчал, — зато неподалеку от них расположены интересные римские развалины. Торни упоминал, что вы хотели бы их осмотреть.

Карен уставилась в свою тарелку.

— Все это так, но вы не обязаны тратить на меня время.

Он загадочно улыбнулся.

— Вам представится случай отработать эту экскурсию.

Подобраться к антеннам не так-то просто. После завтрака мы выезжаем, — он отодвинул стул, — я попрошу Торни, чтобы он приготовил нам с собой перекусить. Наденьте что-нибудь подходящее. — Его глаза неторопливо скользнули по ее клетчатой рубашке и джинсам. — Что-нибудь вроде этого, и возьмите ботинки. Нам предстоит взбираться на гору.

Карен смотрела вслед его удаляющейся фигуре. Он даже не спросил ее, хочет ли она ехать, просто объявил об этом как о решенном деле. Однако по крайней мере сделал это дружелюбно, что уже несомненный прогресс.

Всю оставшуюся часть дня Карен ловила себя на том что предвкушает поездку с удовольствием куда большим, чем она считала допустимым.

Карен плюхнулась на заросшую травой лужайку напротив Роуэна.

— Вы не обманули, путь действительно неблизкий. — Она окинула взглядом узкую крутую тропинку, по которой они поднимались уже около часа. — Как часто вы осматриваете антенны?

Роуэн небрежно покосился на белые рефлекторы, установленные на выступе скалы, который виднелся чуть ниже того места, где они остановились.

— Раз в год. Однако каждый месяц нам приходится запускать генераторы. Мы должны убедиться, что они в рабочем состоянии, особенно после зимы. — Он протянул ей сандвич. — Не знаю, что нам состряпал Торни, но после такого маршрута мне все равно. — И он откусил громадный кусок.

Она приподняла верхний ломтик хлеба и, принюхавшись к маслянистому содержимому, сморщила нос.

— Сардины?

— Копченая рыба, очень вкусно, — пробормотал Роуэн с полным ртом. И не удержался от улыбки, заметив на ее лице нескрываемое отвращение.

— Не ешьте, если не хотите, — пробормотал он и, порывшись в пакете, протянул ей яблоко.

Карен покачала головой:

— Нет, уж лучше рыба.

Роуэн проглотил остатки своего сандвича и привалился спиной к плоскому камню. Солнечные лучи пламенели на его темных волосах, подчеркивая золотистый оттенок загорелой кожи. Закинув руки за голову, он внимательно смотрел на нее.

— Вы крепче, чем кажетесь на первый взгляд. Может быть, вы тайная поклонница культуризма?

Карен расхохоталась, она представила себя стоящей перед зеркалом в полный рост, ее грудные мышцы напряжены, а кожа блестит от масла.

— Вы не угадали, я несколько лет занималась альпинизмом.

В серых глазах вспыхнуло любопытство.

— Во время работы или на досуге?

Она рассмеялась:

— И так и эдак. Мне нравилось бродить по холмам неподалеку от дома.

— Гм! Что заставило вас выбрать профессию инженера? — поинтересовался он, резко сменив тему разговора.

Карен наблюдала за крошечным черным муравьем, карабкавшимся по острой, как клинок, травинке.

— Мой отец был партнером Леонарда Долкина. Мне хорошо давалась математика, и летом я обычно подрабатывала чертежником у них в конторе.

На нее нахлынули воспоминания, такие же теплые, как солнечные лучи, льющиеся на разделявший их островок зелени. В те дни она жила насыщенной жизнью, безгранично наслаждаясь одобрением своего отца. Она не могла заменить ему сына, о котором он так мечтал, но не желала становиться китайской куклой, которой он так хотел ее видеть. Однако если она и не во всем устраивала его как дочь, то по крайней мере удовлетворяла его требованиям как инженер. Он редко говорил об этом, но поручал ей самые сложные задания, что ясно свидетельствовало о том, с какой радостью он наблюдал за ее профессиональным ростом. И все же она предпочла бы услышать, что он любит ее и не мыслит своей жизни без нее.

Стремление к независимости стало той движущей силой, которая толкала ее вперед.

Карен так и не довелось узнать, что он любил на самом деле — ее или ее профессиональные заслуги. Однажды дождливой ночью беспечный водитель грузовика выскочил на встречную полосу, столкнувшись с легковой машиной. Водительское сиденье черного «порша» вдавило внутрь. Отец погиб на месте, а мать осталась парализованной.

Роуэн вежливо кашлянул, и Карен вздрогнула.

— Вы рассказывали о вашем отце. Но если я коснулся темы, которая вас расстраивает, прошу прощения.

Боже, неужели она так задумалась? Карен сдвинула брови.

— После смерти отца Леонард убедил меня остаться в школе и закончить образование. Он очень поддержал меня.

— В работе? — небрежно поинтересовался Роуэн.

Она вскинула голову:

— Вот уж нет! Я добилась успеха собственными силами и ради этого работала не покладая рук. Гораздо усерднее, чем многие другие. — Она заставила себя откусить еще кусочек пикантного сандвича.

— Зачем? — настороженно спросил Роуэн. Определенно, она наступила на его любимую мозоль. Почему она должна воспринимать его вопрос как вызов? Почему бы ей не объяснить все так, как есть?

— Чтобы никто не мог сказать, будто я получила эту работу только благодаря отцу, — ответила Карен, стараясь сохранять спокойствие.

Его губы насмешливо скривились, он поднял руку в знак примирения.

— Я только спросил.

Потянувшись к пакету с ленчем, он сунул его в свой рюкзак, затем вынул термос с кофе, открутил крышку и наполнил ее темной ароматной жидкостью. Обхватив широкой ладонью жесткий пластиковый стаканчик, он протянул его Карен.

Их пальцы соприкоснулись, и ее охватило смятение. Казалось, воздух между ними раскалился, как будто по нему пропустили электрический разряд. Их взгляды встретились, и Карен заметила, как вспыхнули его глаза. Смутившись, она торопливо кивнула и, сделав несколько глотков, вернула стаканчик Роуэну. По-прежнему не сводя с нее пристального взгляда, он вытер колпачок и закрыл термос.

— Хотите взглянуть на орлиное гнездо?

— Еще бы! — улыбнулась она.

Пятнадцать минут спустя они поднялись на огромный гранитный утес.

Роуэн снял свой толстый свитер и сунул его в рюкзак. Карен стояла чуть ниже его на уступе скалы, не в силах оторвать глаз от бугрившихся на его спине мышц, вырисовывавшихся под плотно облегавшей тело черной водолазкой. Затем ее взгляд упал ниже, на выцветшие джинсы, обтянувшие ягодицы. В его худощавой фигуре чувствовалась немалая физическая сила, и женщинам, которых привлекало в мужчине это сочетание, он должен был казаться неотразимым. Именно это и ощутила Карен, к своему полному изумлению.

— Смотрите! — Роуэн махнул рукой в том направлении, откуда они только что поднялись.