Диккай кивнул. Смерть Фиты ШакРок, пожалуй, крупнейшего ученого в своей области, кажется, нисколько его не задела. Точно так же равнодушно Этту смотрел бы на простого солдата.

— Мы, безусловно, проверим, господин Тешши, — сказал чиновник, источая елей. — Ладно… Вы не могли бы переброситься со мной парой слов без свидетелей, майор?

— Почему нет? — Сипар, наконец, получил повод уйти отсюда. От лазарета его уже тошнило. — В моем офисе, возможно…

— Да. Хорошая идея. Я присоединюсь к вам через несколько минут. — Этту вежливо кивнул, но взгляд его оставался непроницаемым.

Сипар по привычке козырнул, разворачиваясь на каблуках. Он шел и чувствовал, что его разглядывают, до той поры, пока за спиной не закрылись двери.

У себя в офисе майор успел выпить стакан воды и просмотреть сообщения, пришедшие на коммуникатор. Ничего особенного не оказалось.

— Надеюсь, тут можно говорить, не опасаясь утечки информации? — Диккай бросил свою шутку прямо с порога, ожидая правильной реакции, но Сипар даже не улыбнулся. При появлении чиновника он даже не встал с кресла, а просто указал тому, где сесть.

— Уютно у вас тут, — заметил, повертев головой, Диккай. — Мне бы так. А то в Департаменте такая суета…

— У меня мало времени, — сказал майор, — переходите к делу.

— Перехожу. Меня интересует Советник Виида.

— Понимаю. Вы ради него приехали?

— Что вы… Но, не скрою, когда я узнал, в каком он состоянии, я не мог игнорировать эту новость. Сами понимаете, Валак Виида — крупнейшая политическая фигура…

— Переходите к делу, — оборвал чиновника Тешши. — Я не политик. Мне наплевать на такие тонкости.

— Что с ним? Он тоже заразился?

— Нет. Другое.

«Жаль, не удалось скрыть, — с досадой подумал Сипар, — да и невозможно. Этту потребовал бы встречи с Советником и все равно узнал бы правду».

— Уточните.

— Синдром Бакула. В последней стадии, — сказал майор. — Не мешало бы, конечно, сделать несколько специализированных тестов, но, в общем, я уверен в диагнозе.

— Последняя стадия… — Чиновник был поражен. Маска самоуверенности слетела с него в один миг. — Но… почему никто об этом не знал? Когда поставлен диагноз?

— Двое суток назад. Мною.

— И этого не было в его истории болезни?

— Нет.

— Как ему удавалось скрывать?

— Не знаю. Впрочем, где-то, возможно, и есть данные, но мне их не предоставили.

Диккай нервно потер свой гладкий лоб. Сипару было приятно видеть его реакцию.

— Итак, сколько ему осталось?

— Не берусь сказать. Соматически он способен прожить еще, по меньшей мере, год, но вот разум Советника. Сейчас его состояние оставляет желать лучшего. Периоды просветления недолги. В остальное время он не узнает окружающих, сознание спутано, речь неразборчива и нелогична, налицо прогрессирующая деменция, проявление агрессии по отношению к себе. Вы бы видели, что он сделал со своим лицом… Шизофазия. Кратковременная кататония сменяется периодами сильного психомоторного возбуждения. Разрушение личности необратимо. — Сипар выпил еще стакан воды, поднесенный услужливым роботом-слугой. — Его надо перевезти в специализированное заведение, здесь мы ничем ему не поможем.

— Но кто-то же знал о его болезни, — проговорил Диккай, — не может такого быть…

— Рибро ПакЛан, помощник Вииды, отрицает свою осведомленность. Странности в поведении патрона он списал на злоупотребления Советником «Эфирной девы». Я считаю, что наркотик способствовал ускорению процесса. Синдром Бакула обычно проявляется раньше, но в возрасте Вииды протекает очень бурно, что и мы и наблюдаем. Но вот интересно… — добавил Сипар.

— Что?

— Рибро проверил личные вещи Советника и нашел там препараты. Виида все-таки принимал их, чтобы облегчить свое состояние. Сколько и как долго, мы не знаем. Вероятно, недостаточно.

— Кто же их ему дал?

— Подозреваю, что Фита ШакРок. Думаю, Советник обратился к ней, боясь огласки. Его могли мучить головные боли и состояния дезориентации, типичные для срединной фазы.

— Разве была какая-то причина скрывать? — спросил Диккай.

— Сами подумайте. Если бы Таглиана узнала, что Виида неизлечимо болен, какова была бы судьба проекта? Вы же разбираетесь в политике и знаете, как много зависит от этой крупной политической фигуры.

— Вы правы, — пробормотал чиновник Департамента здоровья. — Почему же Фита не сообщила вам?

— Теперь никто не узнает.

— Мне нужны ее записи, в том числе личные.

— Тут я ничем помочь не могу, — повел плечами Сипар. — Не моя зона ответственности. Но, полагаю, ваша…

Чиновник бросил на него почти растерянный взгляд. Впрочем, пришло время взять себя в руки, что Диккай Этту и продемонстрировал.

— На что вы намекаете? — Его тон был куда увереннее.

— Не для протокола, — улыбнулся майор. — Сколько в вашей группе агентов ГУБТ[24]? Никогда не поверю, что никто из вас не связан с ним.

Глаза лакиша сделались двумя щелями.

— А если и связаны?

— Я просто спросил. Мое дело — лечить, а шпионскими делами занимайтесь сами. Сотрудничество со своей стороны обещаю всестороннее. Что мне скрывать?

Чиновник поднялся.

— Надеюсь, это так. Но мне надо идти. У меня встреча с генералом ХофСэмом.

Оба знали, о чем не было сказано и что осталось за ширмой. Если копаться в этом и дальше, разговор мог принять совсем уж скверный оборот.

Сипар Тешши радовался, что чиновник собирается исчезнуть. Пока. В ближайшее время, впрочем, он еще успеет всерьез потрепать нервы всем обитателям базы.

Дальнейшее зависит от того, как поведет себя Тонорим ХофСэм, и сумеет ли поставить на место ретивого сексота, сующего нос во все подряд.

С тревожным чувством майор наблюдал за тем, как движется к выходу царственной походкой Диккай.

А ведь Тешши знал, что его назначению сюда не кончится ничем хорошим.

— Первым будет он… Пора покончить с тиранией безумца…

Ваа Данг полагал, что чем эффектнее слова, тем больше воздействие на разум последователей они имеют. В этом он не так уж и ошибался. Орден Уладов был еще малочислен и слаб, но те, кто пошли за Магистром, были настоящими фанатиками.

Ваа смотрел им в глаза и видел характерный злобный блеск готовых на все убийц.

Таким должен был настоящий судья, карающий предателей. Судья и палач. Приговоры врагам уже вынесены, и осталось только осуществить казнь.

«Это будет не Утешение Клинка… Нет, они этого не заслуживают. Враги должны чувствовать боль и ужас, я заставлю их взглянуть в лицо Хаосу и ощутить собственное ничтожество… Они будут раскаиваться и просить прощения, но не получат его…»

План Ваа Данга был прост. Группа уладов проникает в покои Глеша, расправляется с ним, получает коды доступа к лифту номеру семь и отправляется во Внутреннюю Сферу, а дальше… Об этом Ваа не думал, ему представлялось, что там все решится само собой и Архонты чуть ли не сами выйдут к нему и опустятся на колени, чтобы он отрубил им головы. Видения, заполняющие сознание Магистра были столь яркими и впечатляющими, реалистичными, что Данг ничуть не сомневался, что так оно и случится.

Кто из этой дюжины готовых на все фанатиков осмелился бы докучать ему вопросами? Улады боялись Ваа, целиком отдавшись в его руки. Магистр ведет, Магистр не может ошибаться. Они верили ему, как раньше верили наставникам. Великому и ужасному Архонту Глешу, которого намеревались убить.

Так думали все — за исключением Мирка Джисана. Предатель, предавший тех, кто собирался покарать предателей и сами предавшие хозяев… Кто же в таком случае он сам?

Может быть, просто человек, которому надоело быть игрушкой в чужих руках…

Он с легкостью отвернулся от Ваа, когда понял, кто он на самом деле и что его дело обречено на провал. Джисан не хотел гибнуть во имя безумных идей Магистра, даже сама затея с Орденом казалась ему нелепой, детской, наивной. Мирк был благодарен судьбе, что она дала ему шанс прозреть. Это было как мистическое откровение, чувство новое и пугающее. Дэррны учили своим подопечных рациональному взгляду на действительность, и Учение Хэтар было лишь на первый взгляд религиозным.