— Так и есть, — согласился Бренд. — Но ты здесь, а я дал клятву, что как только ты вновь окажешься в моих объятиях, я тебя не отпущу и отмечу своей.

— А ты не хочешь заново меня узнать, прежде чем принимать такое значимое в жизни решение?

— Нет. — Чарме так было знакомо это выражение лица с поджатыми губами.

— Может оказаться, что мы больше не подходим друг другу, Бренд.

Он наклонился, всматриваясь в её глаза.

— Мы привыкнем к изменениям. Однажды мы уже были счастливы, и вновь обретём то счастье.

Как же Чарма хотела, чтобы всё было настолько просто.

— Надеюсь, это правда, но за эти годы много воды утекло. Теперь мы чужие.

— Ты не могла измениться настолько сильно, милая.

— Мы не знаем этого наверняка. Я не знаю как ты жил после моего ухода.

— Что ты хочешь знать?

В её голове было пусто.

— Не знаю.

— Я скучал. Каждую долбаную ночь мечтал о тебе. А ты скучала? Снился ли я тебе?

— Да.

— Ты хотела быть со мной?

— Каждый день, — призналась она.

— Этим всё сказано.

Как у Бренда всё просто. Чарма завидовала его уверенности.

— Как ты можешь меня простить? Ты ведь должен был чувствовать себя преданным. Я волновалась, что ты меня возненавидел.

— Пытался. — Он подошёл ближе и выдохнул. — Но не получилось. Я лишь жаждал твоего возвращения, отказывался во второй раз дать тебе уйти. Не желаю провести следующие девять лет, скучая по тебе и злясь на твой уход. Мы пара и это не обсуждается.

«Почему ты сопротивляешься? Вот же он, хочет тебя, а ты его. Жизнь никогда не бывает простой, но я хочу, чтобы была».

Чарма приняла решение. Позже, они могут пожалеть, но она готова рискнуть.

Чарма потянула вверх его свитер.

— Теперь я твоя. Если уверен, возьми меня.

Бренд смежил веки, а клыки удлинились, выглядывая из-под губ. Чарму завело от одного вида его реакции. И она задрожала в предвкушении того, что произойдёт. Они разденут друг друга и займутся любовью, и он погрузит клыки в мягкую плоть её плеча. Бренд укусит её до крови и она знала, что его укус будет невероятен. Боли от укуса или крика от первобытности этого акта не будет. Чарма не окажется под монстром, полным решимости отметить свою границу — этого она не хотела.

Распахнув глаза, Бренд вдохнул.

— В чём дело?

Она отстранилась, ужаснувшись от воспоминания своего первого спаривания.

— Ни в чём.

— Я тебя пугаю.

— Я тебя не боюсь. — Чарма замялась, задумавшись, стоит ли ей признаться, почему от неё исходит запах страха.

Бренд на неё пристально смотрел.

— Он сделал тебе больно, когда ставил метку? Да?

То, что он угадал причину её нерешительности удивило и опечалило.

— Лучше тебе не знать.

Его черты исказила ярость.

— Я хочу знать. Мне это нужно. Ты его любишь?

— Нет. — Её голос стал глубже от эмоций. — Всегда его ненавидела.

Бренд встал вплотную к Чарме и обхватил её лицо ладонями.

— Тогда объясни почему ты с ним соединилась.

Глаза Чармы наполнились слезами, и ей пришлось отвести взгляд, сосредоточившись на губах Бренда, по поцелуям которых скучала.

— Да, не по любви, я вынуждена была соединиться с ним. Терпеть его не могла, но он — сын лидера прайда, который выбрал меня.

— Почему ты на это согласилась? Из-за платы за колледж? — Хватка Бренда оставалась нежной, но голос пронизал гнев. — Я же говорил, что могу вернуть деньги, которые лидер твоего прайда вложил в твою учёбу.

— Мои родители попали в аварию, их машина перевернулась и загорелась. Отцу зажало ногу обломками, но он нашёл в себе силы защитить свою пару, когда одежда мамы загорелось от огня, рвавшегося из вентиляционного сопла. Он освободил ногу и руками сбил пламя, затем выбил заднее стекло и вытолкнул её. — Чарма замолчала, успокаивая свои эмоции. — Знаешь, что происходит, когда мужчину из прайда признают недееспособным? У папы была раздроблена нога и он больше не мог перекидываться. Он смог восстановить её, но не мог больше на неё наступать. И это делало его слабым в глазах прайда. У мамы было много внутренних повреждений, а на теле остались уродливые шрамы от ожогов. И она человек. Ей пришлось удалить матку, лишить способности рожать. В семье нас четверо детей, трое девочек и я самая старшая. — Она подняла на него взгляд.

— Я сожалею о твоих родителях.

— Если бы я не согласилась на условия лидера, моего отца бы убили. А после его гибели, единственная возможность для мамы выжить — стать парой другого мужчины или если бы кто-то из её детей был бы с кем-то повязан. Защита новой пары распространялась бы и на детей, которые ещё слишком молоды, чтобы связать себя с кем-то. Без этой защиты, её бы убили, а лидер прайда должен был бы убить и моего брата. Никто бы не взял его в семью на воспитание, так как он наполовину человек. И они не стали бы рисковать отправить его к людям, ведь он мог начать перекидываться и выдать им кто мы. Меня с сёстрами передали бы другим прайдам, которые платят за полукровок, неспособных к превращению. Нас бы использовали ради размножения. Они…

— Я знаю, что делают эти ублюдки. Они забрали пару моего двоюродного брата, надеясь на помёт.

Чарма кивнула.

— Брианне тогда было девять, Меган — тринадцать, а мне — восемнадцать — единственная взрослая, способная создать пару ради спасения нашей семьи. А Адаму, брату, на тот момент не было и года. — Она не сводила с него взгляда. Чарме было нужно, чтобы он увидел правду. — Если бы я сбежала с тобой, лидер прайду убил бы моих родителей и брата, а сестёр отправил бы в ад. Именно поэтому я вернулась, Бренд. Моё согласие на спаривание с сыном лидера было ради защиты семьи.

— Чёрт. — Закрыв глаза, Бренд прижался лбом ко лбу Чармы. — Тебе стоило рассказать мне. Я бы смог их вытащить.

— И забрать их куда? Твоя стая и другие прайды убили бы их. Или на землях прайда, или на территории стаи, или намного хуже. В любом случае они бы погибли, а две мои сестры превратились бы в инкубаторы. Это жутко и неправильно, одна только мысль о моих сёстрах и банде мужиков, прикасающихся к ним, когда они достигли бы детородного возраста… — Чарма глубоко вздохнула. — Что бы тогда случилось? Они не стали бы ждать возраста спаривания. Меган была бы продана этим монстрам, а ведь она тогда ещё даже не пошла в старшую школу. Чёрт, ей бы никогда не позволили учиться, потому что большинство прайдов думает, что учить инкубаторы — только выбрасывать деньги на ветер. И еще я боялась, что твоя стая навредит тебе, если ты приведёшь меня домой. Мы природные враги.

Он открыл глаза и посмотрел на неё.

— Мы не враги.

— Я знаю, но что насчёт твоей стаи?

— Они примут тебя. Где твоя семья? Я привезу их сюда, как-нибудь мы сгладим все углы, они будут здесь в безопасности. Я никому не позволю причинить им боль, Чарма. Твоих сестёр здесь никто не тронет.

— Они сейчас в безопасности. В прошлом году Меган нашла пару — сына лидера одного из прайда на примыкающих к нашим землях. Они встретились и влюбились на переговорах между нашими прайдами. Перси — лидер моего прайда — не посмеет навредить моей семье, не развязав войну, которую не сможет выиграть. Их прайд больше нашего, их семья огромна, и если дело дойдёт до драки, они уничтожат каждого мужчину. Дарбин — лидер того прайда — когда Меган стала парой его сына, принял мою семью, как свою собственную. И нанести вред любому члену его семьи, кроме меня — это серьёзное преступление.

— Почему кроме тебя? — Бренд снова зарычал, едва сдерживая ярость.

— Потому что я пара сына Перси. Я рассматриваюсь как его собственность, я больше не часть семьи. Дарбин не может меня защищать.

— Сейчас ты моя. Я тебя защищаю и больше никто тебе не навредит. Почему ты не пришла ко мне раньше, если могла сбежать год назад, когда твоя сестра и семья оказались в безопасности?

— Я не знала где ты был. Думала, что ты давно связал свою жизнь с женщиной и не захочешь, чтобы я вернулась обратно. Я нашла тебя случайно, когда прайды объявили твоей стае войну и прислали ваши фото — я узнала тебя на одном из них.