Паренек мне понравился, а для достойного человека не жалко пары пирожных?

— Девушка? — тихо спросил я у него.

Баронет мгновенно из белого стал пунцово алым и одним глазами показал: «Да!».

— Девушки, простите, но я свои пирожные решил подарить одному достойному человеку. Ему и впрямь очень нужно.

С этими словами я переложил из общего блюда в тарелку пару и на тарелке протянул парню.

— Прошу. Денег не надо.

Губы баронета начали было кривиться в победной усмешке, но я, догадавшись о его несложных мыслях, постарался сделать все возможное, дабы «гордыня не овладела сердцем юноши, подталкивая к безумствам, кои он может не пережить». Использовав немного переработанную магему быстрой заморозки, сформировал шарик льда диаметром сантиметров восемь и подвесил его над ладонью.

— Теперь смотрите на кружку вон за тем столом, откуда только что ушли посетители, и на шарик в моей руке, — тихо, так чтобы нас никто не услышал, сказал я баронету.

Мгновение, и цель лопнула, оставив вместо себя шарик льда.

— Точно также, как в той несчастной кружке, такой же шарик может оказаться где угодно в вашем теле. Например, в сердце.

— Но это же не благородно, — снова побледнел баронет.

— Убийство — вообще дело не благородное, как бы его ни обставляли, войной, местью или «благородной» дуэлью, — ледяным тоном ответил я. — Кстати, правила дуэли, если не ошибаюсь, не запрещают дуэлянтам использовать свои способности. От искусного фехтовальщика не требуют ведь, чтобы он дрался хуже только на том основании, что его противник фехтовать не умеет вовсе. Следовательно, маг вправе использовать свое искусство для защиты своей жизни в любых ситуациях. Вы думаете я буду махать клинком, хотя, поверьте, очень неплохо им владею, вместо того, чтобы по-быстрому прибить вас и пойти заниматься своими делами?

— Я все понял, вэр, — склонил голову парень. — Прошу простить меня за недостойные мысли и… благодарю вас. За все.

— Рад был познакомиться, — кивнув собеседнику, отвернулся и сел за стол. Для пира у меня еще оставалось одно пирожное, которое я, во что бы то ни стало, собирался употребить.

Когда все было съедено и выпито, хотя, вроде бы, нормы приличия негласно рекомендовали оставить чуть-чуть в чашке и немножко на тарелке, наша посуда осталась, разве что, не вылизанной.

— Я хочу пригласить к нашему столу поваров, которые готовили мясо и пирожные, — приказал Лика.

Голос ее был тверд и спокоен, но вот сама она таковой не выглядела. Было очень заметно, как она едва сдерживает напряжение.

Через пару минут к нашему столику подошел… Глоф. А кто же еще? Он ведь все и готовил.

— Простите? — во всю ширь распахнула глаза Лика, увидев вместо ожидаемого мальчишки-человека пожилого гоблина. — Вы готовили пирожные и пряное мясо и… некоторые морсы.

— Да, вэрини, — поклонился гоблин. — Эти блюда в нашем ресторане готовлю исключительно я.

— Но-о-о… как же так? — почти прошептала Лика. — Неужели он меня обманывал, когда говорил, что рецепты придуманы им?

— Простите, вэрини. Может вы не хотели, чтобы я услышал, но я все же услышал. Если вам будет угодно, я могу рассказать откуда у меня появились эти рецепты.

— Это бы обмен с юношей поваром. Он был человек и искал работу. Некоторое время он проработал на нашей кухне, тогда-то я и научился от него готовить несколько мясных блюд, пирожных и напитков. В свою очередь, я льщу себя надеждой, что и он смог кое-что полезное и вкусное почерпнуть из наших фамильных рецептов.

— Вы говорите — «был». Он… что с ним?! — с неподдельным волнением спросила Лика.

Такая реакция девушки даже заставила меня на секунду усомниться в своих выводах на ее счет. Хотя-а-а-а… некоторым вдруг становится жалко до слез старую, ободранную и поломанную, игрушку, место которой на помойке. Умом люди понимают это и сами же ее туда выбрасывают, а вот все равно жалко… тем более, когда выбрасывают не они сами. Так сказать, собственноручно. Вроде как, никто не смеет распоряжаться моим имуществом, пусть и хламом полнейшим.

— Насколько мне известно, — гоблин коротко глянул на меня, — еще сегодня все с ним было в порядке. Просто он у нас больше не работает и поэтому…

— А где его можно найти? — нетерпеливо перебила главповара Лика.

— Простите, вэрини, но он не говорил куда пойдет и куда будет устраиваться. Увы. Ничем не могу помочь.

Дважды гулко, солидно и неторопливо, ударил большой колокол в храме всех богов. За ним звонко, весело и быстро, два раза дзинькнул малый. Время — половина третьего. Мне пора.

Девушки тоже не собирались задерживаться здесь и мы собрались на выход. Подруги попытались принять участие в расплате, но я был непреклонен и оплатил наш обед сам.

Девушки решили втроем сходить в королевский парк погулять. Звали и меня, но я сослался на срочное дело, мы распрощались до вечера и разошлись каждый в свою сторону.

Возле дома герцога я был вовремя, даже пришлось подождать минут десять, после чего меня препроводили в кабинет. Там я снова застал герцога и его друга, эльфа. Даже месторасположение каждого было ровно таким же, как и три с лишним месяца назад.

Я подошел к столу и молча выложил документы, свидетельствующие о том, что я виконт, что Беролесс, и что мне принадлежат земли Хантаги. С этого момент я снова Никобар, для друзей Бер, и… простолюдин. Не благородный, не имеющий в собственности никакой недвижимости, владеющий профессией повар, безработный, зато совершенно свободный.

— Как твое имя, юноша? — устало и благожелательно взглянул на меня герцог.

— Никобар.

— Откуда ты, Никобар?

— Из Алори.

— Свободный, значит. Это очень хорошо.

Герцог развернул грамоту и обратился к эльфу, равнодушно попивающему вино в кресле у окна.

— Посмотри, Лас! Печать еще работает.

— Еще бы, — ответил эльф. — Я же делал с запасом.

— Но так точно рассчитать… как там у вас, магов, это называется… утечку из накопителя, чтобы печать развеялась ровно к сроку окончания договора. Я это вижу по тому, как она побледнела и мерцает. Она совсем развеется или можно будет ее подкачать?

— Подкачать не получится. Я строил структуру так, чтобы не осталось следов. Если бы парень сбежал, то очень скоро его бы объявили самозванцем. Со всеми втыкающимися и, соответственно, вытекающими… э-э-э… последствиями.

— А чего ж парню не сказал?

— А зачем? Честному юноше боятся нечего, а нечестному… туда и дорога.

— Ка-а-а-кие вы, эльфы, жестокие.

— Кто бы говорил. Не я же затеял эту авантюру.

— Ладно. Не будем мучить славного юношу, с честью выполнившего договор. Так вот юноша. Прежде всего получите оговоренную плату, — герцог выложил на стол мешочек с монетами, а я благоразумно не стал спорить и убрал деньги в карман. — Но это еще не все. Я интересовался вашей учебой и вы не уронили моей чести в этом трудном деле. Поэтому принял решение отблагодарить вас более существенно и… подарить земли Хантаги вместе с титулом виконта. Не надо возражений — вы вполне достойны. Я так решил и это для меня небольшая потеря. Однако, поразмыслив, я решил не дарить вам имение… от своего имени. Поверьте, слишком большие проблемы в течение некоторого времени этот подарок мог принести вам. Посему я просил его королевское величество принять от меня эти земли под свою руку, дабы уже от имени короля они стали вашими. Король согласился и уже подписал все документы. Осталось вписать ваше имя в грамоту и вы станете виконтом, вассалом короля. Такой ход позволяет оградить вас от возможных нападок моих недоброжелателей. Своих завистников вы приобретете уже сами.

Пока говорил, герцог успел вписать мое имя в документ, и я увидел, кем теперь со всем почтением должны меня называть все встречные и даже поперечные: «Никобар Алорийский, виконт вэ Хантаги». Вот так.

Шок я встретил достойно. Просто стоял и смотрел на документ, а в голове звенящая пустота сменялась гулкой, но ни единого проблеска мысли в этом звучащем Ничто так и не мелькнуло.