Гарантировать, что мы перебили всех преследователей я не могу, но какое то преимущество, от недавнего события, мы безусловно получили, не смотря даже на то, что двое моих раненых товарищей, не много уменьшили его. Теперь наша задача грамотно воспользоваться им и тем козырем, который так внезапно и очень вовремя, появился у меня в кармане. Теперь я умею читать карту и это увеличивает наши шансы на выживание, пускай и не в разы, а всего лишь на какие то доли процента, но всё равно, они же на нашей стороне.

Даже не улыбнувшись от радости, за полностью восстановившийся организм, стал искать выход, а возможно даже и вход, в ту лазейку, которая не позволит погибнуть нам, прямо сейчас.

- Здесь не пойдём, турки могли послать посыльного, к линии своей обороны. Будем вот сюда уходить - ткнув пальцем в развёрнутую карту, сказал я добровольцам.

- Так ты же, вроде, в этой штуке не того, так же, как и мы? - спросил один из раненых, которому уже оказали первую медицинскую помощь.

- Жить захочешь и не в таком разберёшься - очень серьёзно, ответил я ему.

- Понял. Тогда веди - ещё серьезнее, сказал он.

Карта показывала, что слева от этого леса начинается заболоченная местность или что то вроде лимана, где нет ни наших войск, ни турецких. Вот туда мы и пойдём. Сейчас нам легче с болотом справиться, чем с теми, кто будет нас искать, после того, как обнаружит трупы девяти своих солдат.

Ночь провели у воды, а с наступлением утра стали пробиваться к своим, почти всё время находясь по пояс в вонючей жиже, которая хотя и не похожа на болото, но запах имеет на много хуже его. Нам бы здесь не помогла никакая карта, не вернись ко мне память и вместе с ней познания по ориентированию в незнакомой местности. Лишь это позволило выбраться, ещё до вечера, на сушу, обогнув тот участок, где могут вестись боевые действия и уже на ней устроиться на ночь, полностью обессилив.

Я даже позволил одному из добровольцев развести костёр, понимая, что если его у нас не будет, то до следующего утра мы можем и не дожить. Здесь хотя и Краснодарский край, но на дворе всё же уже далеко не лето, а по ночам даже глубокая осень.

Костёр не решился тушить и в тёмное время суток, просохнуть никто из нас не успел, да и раненые у нас имеются, которым холод категорически противопоказан. Понадеюсь на камыши, плотной стеной растущие по всей округе, не должен через них пробиться слабый огонёк. Ну а в качестве подстраховки сам спать не буду и не потому, что не хочу, а от того, что мысли, скопившиеся в голове, всё равно не дадут этого сделать. Их много там у меня набралось, а разобраться с тем, каких больше, днём не получилось. Не беда, сейчас этим займусь, погода располагает, вон какое небо звёздное.

Мысли, о своём возвращении в действительность, сгрёб в одну кучу, а те, что касались военных действий в другую, нечего им обниматься друг с другом и так котелок на грани разрыва, а такая гремучая смесь запросто сможет его расколоть и даже не заметить этого.

С тем, что всё вспомнил, на этот раз надеюсь действительно всё, я уже свыкся, жаль конечно, что обстановка не позволила порадоваться этому событию в волю, но ничего, это я как нибудь переживу. А вот с тем, чего дальше делать, в глобальном масштабе, с этим надо досконально разбираться. Вариантов имеется море, оно даже больше того, которое совсем рядом плещется. Конечно большая их часть не сулит мне в этой стране ничего хорошего, но тем не менее. Будь у меня фамилия, под которой удалось походить всего лишь один день, было бы всё на много проще. Рванул бы я из этой армии, куда глаза глядят, получил бы новый паспорт, в замен утерянного, на фамилию Тихомиров и всё, жил бы себе припеваючи, забыв о товарище Бесфамильном, как о страшном сне. Сейчас же этот номер не пройдёт. Фамилию менять я не могу, у меня на неё много чего завязано, а под этой разгуливать долго, мне трибунал не даст. Как только засветится она, где нибудь на просторах России, так меня тут же схапают и снова будут стращать каторгой, с дезертирами тут разговор короткий, даже с теми кто из добровольцев сбежал, об этом нас в первый же день вступления в эту организацию, предупреждали. И что тогда остаётся? Да в общем тоже самое, продолжать воевать до полной победы, только делать это уже с умом, которых у меня вчера, сразу на два больше стало и надеяться на то, что война эта не продлится вечно. Да и как кинешь этих людей, которые за последнее время стали мне, как братья. Не с каждым братом, за всю жизнь, такое пережить доведётся, как с этими, вчерашними бандитами, здесь хлебнуть пришлось.

Определившись с тем, что вариантов, как жить дальше, у меня, на самом деле, нет так уж и много, какое то время сидел ни о чём не думая, просто глядя на искры, вылетающие из костра. Но потом, незаметно для себя, стал вспоминать сытую жизнь в Америке, иногда возвращаясь в действительность и сравнивая их. А закончилось всё это мыслями на тему, как такое со мной вообще могло случиться? Нет, ну это же надо, на войну попал, о которой несколько месяцев назад только из газет знал. Бывает же такое? Вот ещё тоже вопрос, с какого перепуга со мной такое происходит? Вчера свалился за борт и очнулся чёрт знает где, сегодня волной смыло и башку так припечатало, что забыл кто такой и чем занимаюсь, напрочь. С чего это ко мне вся эта гадость прилипает? Неужто кому то там, на верху, не терпится меня по быстрее под землю загнать? Хотя, если бы очень хотелось, то наверняка бы уже давно всё сделали.

В очередной раз не найдя ответов, на те же самые вопросы, на которые не находил их и раньше, вспомнил про ребят, оставшихся на Аляске, про бедолагу Морозова. Доплыл ли он к себе домой или сгинул, со всеми остальными, в морской пучине?

Так не заметно ночь и пролетела, пора будить мужиков, тем более двоим из них надо, как можно быстрее добраться до санчасти, с пулями в руке и плече долго ходить в грязи, и холоде совсем не безопасно. Да и мне не мешало бы показаться доктору, рана у меня хотя и ножевая, и не очень глубокая, но тоже довольно неприятная.

На доклад к капитану пошёл лишь после общения с санитарами, правда перед этим побывал ещё в нашей землянке, жрать хотелось, сил нет, да и форму привести в порядок тоже надо было.

Командир полка смотрел на меня, как на приведение, у меня создалось такое впечатление, что он действительно не верит своим глазам.

- Тихомиров, ты? Но откуда? Мы же вас всех уже похоронили? А ты вдруг взял и появился - спросил он меня, потрогав при этом руками.

- Виноват, това... - начал я оправдываться, чуть было не назвав капитана, товарищем. - Виноват, господин капитан. Не успели вернуться вовремя, в пути задержались дольше, чем положено было.

- Да ты садись - не сильно обращая внимание на мои слова, предложил командир, так и продолжая подозрительно поглядывать в мою сторону. - Рассказывай давай, как смогли в живых остаться? Какими путями сюда добирались? И самое главное доложи, сколько с тобой людей вернулось.

Не успел я и рта открыть, как в палатку ворвался начальник штаба, в звании поручика и тоже сильно удивился моему появлению.

- Вот это да, Тихомиров! С того света пришёл!? Ну расскажи нам, как там, вдруг пригодится?

Долго рассказывать я не в состоянии, доложил всё вкратце. Особенно налегал на геройство младшего унтера и его добровольцев, по моему мнению, погибших в неравном бою, но в конце не забыл упомянуть и о своих солдатах, которые тоже в грязь лицом не ударили. Краткость она конечно хорошая штука, но видно не в данном случае, не впечатлила она моих начальников.