- Здравствуйте - поздоровался я, с двумя пожилыми мужчинами, равнодушно глядевшими в окно, войдя в помещение.

- И здоровее видали - ответил мне один из них и не добро взглянув на образовавшуюся, от моих сапог лужу, спросил: - Чего надо?

- Уехать из города хочу. Пришёл узнать, когда билеты продавать начнёте - ответил я ему, переминаясь с ноги на ногу.

- Слышь Некодим, уехать ему надо. За билетами пришёл. А ты её пойди и спроси, когда она вскроется - кивнув в окно, сказал старик, скорчив при этом кривую гримасу.

- Отцы. Нормально скажите, когда по реке корабли ходить начнут. Два часа пешкодралом к вам добирался. Поимейте совесть - попросил я, умудрённых жизнью людей.

Мужики, не сговариваясь, ещё раз посмотрели на мои сапоги, на лужу, ставшую ещё больше, а затем один из них, молчавший всё это время, сказал:

- Через две недели приходи, раньше здесь делать нечего.

Возвращаться обратно пешком у меня не было ни желания ни возможности, ещё один такой переход и сапоги не выдержат. Вышел на дорогу, поглядел в обе её стороны и не обнаружив транспортных средств, вообще никаких, медленно, перескакивая с одной снежной кочки на другую потопал в сторону дома, надеясь всё же кого нибудь, из самых отчаянных ездоков, поймать.

Бригаду встречал сидя на кровати. Сапоги мои стояли у печки, пытаясь окончательно не загнуться, от такого отношения к ним безалаберного хозяина, пальто, правый рукав которого был застиран, висело на спинке стула и даже мои супермодные штаны и те, лёжа на табуретке, приходили в себя после падения в мокрый, грязный снег.

- Ты чего это под одеялом сидишь, заболел? - спросил меня один из членов трудового коллектива.

- Вымок, как собака - ответил я ему.

- Не надо было с работы уходить, не пришлось бы болтаться, где попало - взглянув в мою сторону, сказал бригадир.

- Ты где был? На счёт отъезда узнавал? - следом за ним спросил Земнов, присев на край моей скрипучей кровати.

- Ну да. В порт, через весь город, пешком ходил. Извозчиков днём с огнём не сыщешь, вот и пришлось. А чего, свободного времени у меня достаточно, прогулялся. Ты то как, не надумал?

- Не знаю. Сомневаюсь я пока. Боязно ехать в чужую страну. Ты бы мне про неё рассказал, чего, может и решусь.

- Можно. Но только после ужина, я сегодня без обеда остался, жрать хочу сил нет.

Деньги вложенный мной в общий котёл только завтра кончатся, так что сегодня я имею полное право сидеть вместе со всеми, за одним столом, даже несмотря на то, что покинул эту дружную бригаду.

- Ну и чем заниматься думаешь? - медленно прожёвывая, очередную яичницу с салом, спросил меня Трофим.

- Не знаю. Хомут найти не сложно. Пока прикидываю, кому свою шею подставить - ответил я, взглянув на бригадира.

- Денег то при расчёте много получил? - задал он мне, новый вопрос.

- Все что выдали, в кармане лежат - дав понять, что это не его дело, сказал я.

- Вот так и пробегаешь, хомут выбирая и работая за копейки. Не понял ты своего счастья Максим. На нашем заводе и почёт и уважение, и деньги хорошие уже бы через год имел. А сейчас что? Куда работать пойдёшь? Грузчиком на маслозавод? - словно отец сыну, сказал мне Трофим.

- Могу и грузчиком. Мне не привыкать. Только ты зря думаешь, что на вашем городе и заводе, свет клином сошёлся. В мире много мест, где люди живут не хуже, найду, где пристроиться.

- Пристроиться - укоризненно помотав головой, сказал бригадир, - слово то какое похабное. Человеку не пристраиваться надо, а жизнь налаживать.

За столом все дружно закивали головами, а кое кто даже погрозил мне пальчиком. Интересные люди в этой бригаде подобрались, как там у нас говорили раньше: "Из этих людей гвозди можно делать", так вроде бы.

- Так ты говоришь там у каждого свой дом имеется? - в который уже раз спросил Сергей, после моего повествования, о сытной жизни в Америке.

- Почти у каждого. Конечно для этого работать много надо, без этого и там хорошей жизни не будет - ответил я ему.

- Так может тогда и не ездить никуда. Может Трофим правильно говорит, здесь лучше её налаживать.

- А я не сказал, что он неправильно говорит. Можно и здесь, если всё нравиться. Мне вот не понравилось, и я уеду, а ты сам решай, где тебе лучше.

С попутчиком конечно веселее было бы ехать, но, если он не желает, зачем же я его силой тащить буду.

- Короче, думай - сказал я Сергею. - А мне вот, что скажи, с девчонками здесь, где можно познакомиться. Только с такими, чтобы не сразу под венец тащили.

- С такими в трактире - ответил он машинально и тут же добавил: - Только ты туда лучше не суйся.

- Это почему же? - спросил я.

- Из больницы не вылезешь. Сходили наши, как то раз туда, потом прокляли всё на свете.

Сидеть дома, когда все ушли на работу, я не захотел. За две недели безделья и умом тронуться можно. Не получится с девчонками позажигать, так хотя бы займусь изучением соседних заводов, а вдруг чего полезного узнаю.

Горячее производство, из списка интересующих меня предприятий, я исключил, в целях безопасности, а вот завод, где делают колёса для вагонов, посетить надо обязательно. В штатах мне навряд ли кто такую экскурсию устроит, а если надумаю там заниматься производством, чего нибудь передвигающегося на колёсах, то такая информация пригодится, колёса они же везде круглые.

Подвергнув многострадальные сапоги очередному испытанию, прибыл в один из цехов, где всё гудело и визжало, часа через два после начала смены. На меня никто не обращал внимания, даже несмотря на то, что я был в верхней одежде. Смог не торопясь осмотреть все закоулки узкой и довольно длинной постройки, в которой вдоль стен стояли станки, а между ними, в деревянных коробках, лежали заготовки и готовые детали.

В моделях станков я конечно не очень разбираюсь, тем более в местных, но вот токарный станок от фрезерного или сверлильного отличить смогу, а в этом цеху стояли только токарные, правда такого огромного размера, что их можно было принять за что угодно. Часть этих громоздких агрегатов была приспособлена под вытачивание каких то валов, другая под обработку фигурных деталей, а в одном месте занимались изготовлением обычных болтов, правдо, в палец толщиной.