Технически я еще был советником Twitter, но это уже не было моим делом. Для решения вопросов с администрацией у них был Джек. Это была моя последняя рассылка для всей компании.

МЫ С КОЛЛЕГАМИ

РАЗРАБОТАЛИ ТЕЗИС,

ОБЪЕДИНЯВШИЙ НАШИ

УБЕЖДЕНИЯ: «ОТКРЫТЫЙ

ОБМЕН ИНФОРМАЦИЕЙ

МОЖЕТ СОЗДАТЬ

ГЛОБАЛЬНЫЙ ПОЗИТИВНЫЙ

ЭФФЕКТ».

В конечном счете решение о выборе ведущего для встречи с президентом сводится к пиару или к философии. Twitter, который я помогал создавать, был идеалистическим и долгосрочным замыслом. Недаром специалиста по социальной ответственности бизнеса я взял на работу на несколько лет раньше, чем эксперта по продажам. Важнейшей ценностью Twitter я видел способность немедленно передавать информацию и дать людям возможность быстро и сообща реагировать на критические и на веселые моменты. Будь то землетрясение, революция, триумф, вечеринка – что мог сделать Twitter? В моем представлении Twitter не принимал ничьих сторон. Мы оставались в стороне от разногласий. Этот нейтралитет позволял сервису работать, невзирая на культуры и религии, и быть по-настоящему демократичным.

Моя работа всегда состояла в том, чтобы говорить, что компания делает и почему. Я был идеалистом. Я не был политически мотивирован и не пытался представить кого-то хорошим или плохим. Моим долгом было забить тревогу по поводу решения о встрече с президентом и чего-либо другого, что могло подставить под угрозу нашу миссию, даже если кому-то это было неприятно. Мне нравится думать, что я выстроил бренд, ставший синонимом свободы слова и такой важной демократизации информации.

Но теперь компанией управлял Дик. Я верил, что хорошие дела Twitter были залогом его успеха. Я хотел переосмыслить капитализм. Подписавшись на Twitter, вы становились частью чего-то хорошего. Дику предстояло руководить компанией с непростой душой по правилам прибыльного бизнеса. Нелегкая задача.

С самого начала я создавал моральный компас и добродетельную душу внутри компании. Я внушал компании дух того, что делать правильные вещи – значит делать вещи добрые. Со своей стороны, я сделал для этого все, что от меня зависело. Одним из последних проектов, в котором я имел право голоса, был переезд Twitter в новый офис в район Мид-Маркет в Сан-Франциско. В то время это был обшарпанный и захудалый район, который могло изменить наше присутствие. И конечно, за Twitter туда последовали другие компании, начав возрождение этой области.

Теперь делом Дика стал рост бизнеса и сохранение его духа живым. Мне оставалось надеяться на то, что наши ранние инвестиции в альтруизм будут расти вместе с компанией.

Я сражался в своих маленьких битвах. Не так я хотел проводить время. Я верил, что в итоге Дик и компания поступят по совести. Бизнес процветал, и духовная основа оставалась на месте. Twitter был создан для успеха. Для меня настало время заняться другими делами, а мое прежнее дело осталось другим.

В Blogger мы с коллегами разработали тезис, объединявший наши убеждения: «Открытый обмен информацией может создать глобальный позитивный эффект». Мы забрали его с собой в Twitter. По сути, это выражение стало негласным качественным стимулом. Мы могли бы сказать, что нашей миссией в Twitter было «Углубить открытый обмен информацией для глобального позитивного влияния». Спустя шесть лет, имея сотни миллионов активных пользователей, которые отправляли миллиарды твитов каждый день, мы могли сказать, что наша миссия была выполнена.

Когда я уходил, Twitter был не просто успешным. Он был эмпатической компанией, в которой я хотел работать. Вместо переезда в Маунтин-Вью, как другие крупные технические компании, они приняли решение обосноваться в заброшенном районе в центре Сан-Франциско. Дик и прочие руководители сформировали специальную команду, чтобы активно общаться с местным сообществом и выяснять, как Twitter может способствовать его благоустройству. В мои последние дни в компании они дополняли это соглашение. Осенью 2010 года, всего через шесть месяцев после начала рекламы продуктов, компания запустила Twitter Ads for Good. С помощью этой программы некоммерческие организации обращаются за безвозмездным получением разрекламированных твитов и аккаунтов.

Twitter делал добро, и он продолжил делать добро и без меня.

Мне пора было понять, чего я хочу дальше. Пока я делал это, мы встретились с Эваном и Джейсоном, чтобы поболтать и подумать без конкретной цели. Возродив старое название нашей компании, Obvious Corporation, мы сделали некоторые инвестиции в стартапы, говорили об идеях новых компаний. Мы наняли ответственного инструктора, чтобы анализировать наши сильные и слабые стороны: как мы могли расширить свои возможности, сыграть по-крупному в том, что у нас хорошо получалось, и усилить слабые места. Мы с Джейсоном помогли Эвану создать платформу для публикаций Medium. Некоторые предприниматели могут сделать паузу между стартапами, чтобы получить МВА или поработать консультантом в крупной компании. Я вместо этого занимался Obvious с друзьями.

Эта интерлюдия дала мне время, чтобы доработать и некоторые проекты, над которыми я работал много лет. Мы, как предприниматели, попытались свысока и в долгосрочной перспективе взглянуть на то, что можем сделать в своем городе, в своей стране и в своем мире. Люди инициируют перемены, инструменты им помогают. Мы не знали, что сделаем, но у нас было общее желание создать системы, которые позволили бы людям работать вместе для того, чтобы делать мир лучшим местом.

Я раздумывал над всеми принципами, которые внедрял в Twitter: эмпатия, альтруизм, человечность. Благодаря DonorsChoose.org, Product (RED) и моему участию в благотворительности я понял, что помощь другим людям приносит удовлетворение. Это придало моей жизни смысл. Кроме всего прочего, я учился благодаря ежедневной деятельности Ливии. За время ее работы в WildCare ее пинал в живот олень, ей брызгал прямо в глаз своей струей скунс, вцеплялась когтями в лицо сова, она делала дыхание рот в рот белке. Несмотря на это, тогда и во все последующие дни я видел, как она излучала эмпатию и самоотверженность. Будучи с ней рядом каждый день, мне оставалось только впитывать это. Может быть, я и приличный парень, но исключительно благодаря ее глубокому влиянию.

Осознание этого привело меня к определению работы моей жизни. Я знал, что хочу свою работу, свое направление, свое будущее наследие. Я решил посвятить свою жизнь помощи людям. Но она должна была заключаться в чем-то таком, в чем я был хорош.

Наш подход к работе, выбираемые нами проекты и все мелкие повседневные дела складываются в нечто большее, чем сумма этих частей. Если филантропия, или благотворительность, или доброта – назовите как хотите – вплетена в ткань вашего бизнеса, то вы автоматически делаете добро, занимаясь своим делом. Я хотел пересмотреть меры успеха при капитализме согласно определению, которое я разрабатывал в Twitter. Первое – оказывать значительное положительное воздействие. Второе – по-настоящему любить свою работу. Третье – генерировать стабильный доход. Вот как корпорации могут наилучшим образом добиться сложного, многоуровневого воздействия на мир. Мы можем делать правильно, просто делая добрые вещи. Мы можем работать на создание более здоровой планеты, более образованного мира и даже лучших людей.

Я хотел, чтобы мой следующий проект стал манифестом всех моих убеждений.

18. Настоящая перспектива объединенного общества

Мой сын Джейк родился 21 ноября 2011 года. Позже тем утром Ливи отдыхала в палате. Она вытащила меня из моего беспомощного, хотя и ликующего, состояния, попросив кое о чем.

– Сходи, пожалуйста, – сказала она, – принеси мне соевый латте без кофеина и фрукты.

Это была бессонная ночь. Я был слишком уставшим (если мужу позволено говорить такое в день, когда его жена родила ребенка), но все же вибрировал энергией. Повторяя про себя заказ, чтобы принести именно то, что просили, я запрыгнул в Subaru Outback Ливи. Фрукты, соевый латте, фрукты, соевый латте…