На следующий день я сдал свою пьесу. Я бы получил пятерку (А), но опоздал, и в табеле оказалась четверка (В). Мою оценку спасла появившаяся правильная идея. (Конечно, в данном случае к столь строгому временному ограничению привела моя склонность тянуть время, однако, как я уже упоминал, ограничения могут мотивировать.)

А сейчас мне нужна была идея для благодарственной речи Джека, и появилась она как раз из креативности от ограничения.

«Придумал! – сказал я. – Вот что мы должны сделать…»

Казалось, что всего мгновение спустя Джек, Эван, наш хороший друг Джейсон Голдман и я поднимались на сцену, чтобы принять интернет-награду SXSW (SXSWWeb Award). Джек прошел по подиуму, чтобы ее принять. Он сказал: «Мы бы хотели поблагодарить вас в ста сорока знаках или короче. Мы только что сделали это!»

Это была речь в девяносто знаков. История свершилась – по крайней мере в наших головах.

Наша команда вложила много сил, времени, страсти и эмоций в Twitter, но то, что я увидел на SXSW, было необыкновенно. Когда Twitter становился для них доступным, люди инстинктивно понимали, как им пользоваться, и, становясь группой, сами вели нас. С того момента нашей работой стало слушать их, достраивать и обеспечивать работу сервиса для поддержки их инстинктов. Это вдохновляло, и это требовало смирения.

В последующие годы с Twitter происходили истории, на порядок превосходившие случившиеся на SXSW, но я всегда буду помнить март 2007 года как поворотный момент для Twitter и моих представлений о том, каким он мог бы быть.

Вернувшись с SXSW, Эван, Джек и я учредили Twitter, Inc.

Мы с Эваном пошли пообедать с нашим другом из Blogger Джейсоном Голдманом, который уже присоединился к Twitter или как раз собирался это сделать. Эван хотел в отпуск. Он не отдыхал с того момента, как запустил Blogger, потом Odeo и теперь Twitter. Ему хотелось год покататься на лыжах и пожить случайными заработками. Но прежде чем уйти, Эван хотел знать, что есть кому доверить управление Twitter.

На том обеде мы ели вегетарианские бургеры и обсуждали, кто должен стать директором.

Эван сказал: «Думаю, я мог бы быть исполняющим обязанности директора». Это имело смысл. Он был основателем с самой большой долей финансовых вложений, и он был нашим руководителем в Odeo. Так что допущение было вполне естественным.

Однако я сказал: «Если ты не хочешь быть директором, не надо быть и исполняющим обязанности. К чему эта неопределенность? Давайте примем решение. Давайте сделаем директором Джека, настоящим директором, без всякой переходной ерунды».

Голдман не соглашался. Он считал, что директором должен быть Эв. Но Эван тогда не сильно этого хотел.

Я настаивал на Джеке. Мы с Джеком работали вместе над созданием прототипа Twitter. Это было нашим делом. В какой-то момент к работе подключался Ноа Гласс. Но, поработав с Ноа, Джек угрожал, что уволится. Так что Эван уволил Ноа и вновь объединил нас с Джеком. Я никогда не рассматривал вариант принять руководство на себя. Я считал себя актером второго плана, помогающим людям.

Я сказал: «Джек пишет большинство кодов. Я делаю весь дизайн. Мы основатели».

Джейсон спросил: «Ты думаешь, он справится?»

Я сказал: «Это не General Motors. Нас семеро». Быть генеральным директором в то время означало подписывать некоторые документы, подавать пример своей работой и следить, чтобы задачи выполнялись.

Хотя Голдман считал это ошибкой, Эван сказал: «Хорошо, ты прав. Спросите, что об этом думает Джек».

Вернувшись в офис, я пошел к Джеку: «Эй, Джек, я сказал Эву, что ты должен быть директором».

Джек развернулся на своем стуле: «Я?»

Я сказал: «Да, выбор был – или Эван в качестве исполняющего обязанности, или ты – в качестве настоящего директора».

Джек был взволнован. Он не знал наверняка, хочет ли заниматься этим.

Он переспал с этой идеей. А на следующий день сказал: «Звучит здорово. Я готов».

Мы официально отделили компанию от Obvious, и Джек стал генеральным директором. Я был креативным директором. Некоторое время спустя Эван сказал: «Ладно, ребята, веселитесь» – и отбыл, однако у него по-прежнему была самая большая доля в компании и место в совете директоров.

В марте, до выступления на SXSW, у нас было семь сотрудников и сорок пять тысяч подписчиков. К концу года, примерно через девять месяцев, у нас было шестьдесят сотрудников и 685 000 зарегистрированных пользователей. По тем временам 685 000 подписчиков были серьезной заявкой на успех, учитывая то, как много лет потребовалось Blogger, чтобы набрать миллион. В наш век гиперподключенности к новостным лентам приложение может приобрести миллион пользователей за неделю. Но в те времена вы должны были из последних сил карабкаться наверх, полагаясь только на старое, доброе сарафанное радио.

Конференция SXSW и ее захватывающие дух последствия для Twitter научили меня тому, что наше человеческое поведение можно поменять. Технология Twitter не учила людей сбиваться в стаи. Но она обнажила нашу скрытую способность к этому. Умопомрачительно! Феномен был глубже, чем пробужденное технологией стадное чувство. Каждый из нас, каждая птичка теперь была подключена к летающим поблизости птичкам и к окружающим их птичкам. Мы все открывали свое место в этом мире, в прямом эфире и в полете.

6. Долго и счастливо

Весной 2007 года после конференции South by Southwest в Остине я наконец понял, что все риски были оправданны. Twitter уходил в отрыв. Я был к этому причастен, и похоже было на то, что Ливи и я задержимся в нашем маленьком домике в Беркли. Тогда я вдруг осознал, что мы встречаемся с ней уже десять лет.

Потребовалось совершить несколько левых поворотов, чтобы найти дело, которое я полюблю. Но за все это время мною было сделано также эмоциональное вложение, в котором я никогда не сомневался, – Ливия.

В то время, когда я работал со Стивом Снайдером в Little, Brown and Company, я не встречался ни с кем. Я даже не думал о том, чтобы ходить на свидания. Все мои интересы были сосредоточены на работе. Я совершал длительные прогулки и думал о разных вещах. Наверное, я просто забыл влюбиться. У меня были свои таланты, но в каких-то вещах я был совершенно беспомощен. Однажды мы со Стивом Снайдером зашли поужинать по пути на работу. Оба посмотрели меню, и подошедшему официанту я заказал: «Два яйца в любом стиле». Официант засмеялся, Стив засмеялся, а я сидел и удивлялся, чем смог так всех насмешить.

Как бы то ни было, друзья настойчиво советовали мне: «Тебе стоило бы начать с кем-то встречаться. Тебе девятнадцать. Тебе нужна девушка». Даже Стив Снайдер говорил: «Ты молодой симпатичный парень. Тебе нужно с кем-нибудь познакомиться».

Все меня доставали, и тогда я сказал: «Хорошо, я пойду на свидание. Следующую хорошенькую девушку, которую встречу, приглашу куда-нибудь со мной сходить».

Некоторое время спустя я ужинал с семьей Стива в ресторане Paparazzi («Папарацци»). (Отличное название для вашего ресторана, если вы хотите знать наверняка, что ни один хоть сколько-нибудь известный человек никогда и ни за что не зайдет к вам.) На следующий день на работе Стив сказал: «В ресторане была симпатичная хостес. Почему бы не вернуться туда и не пригласить ее на свидание?»

Я не был уверен, что это хорошая идея. Я что, должен был просто зайти в ресторан и пригласить ее сходить куда-то? По мнению Стива, так все и должно было быть.

– Мне кажется, это слишком… прямолинейно, – сказал я.

– Так обычно люди и поступают, – сказал Стив.

Так что на следующий день я пришел в обед в «Папарацци». Вообще-то я надеялся, что девушки там не окажется, так что я мог бы просто сказать об этом Стиву и закрыть вопрос. Однако когда я пришел в ресторан, она была на месте. Это была симпатичная девушка со светлыми волосами.

Но постойте – у меня не было плана. Мне нужен был план! И я вышел из ресторана.