– Не буду спорить. Особенно этот твой последний ход… В какой-то степени это урок для меня. Дело, конечно, не в вырванной странице. Книгу Судеб не обманешь, и даже если сжечь все ее многочисленные тома, все равно то, что написано тебе на роду, исполнится. Бедняге писателю пришлось убедиться в этом на собственной шкуре… Но таким уж я создал этот мир – изменить чью-либо судьбу со стороны нельзя. Это может только сам человек, сделав тот или иной выбор…

– Ну, опять ты сел на своего любимого конька! – прервал его игрок черными. – Можешь не продолжать – я столько раз слышал все это от тебя, что, признаться, уже порядком подустал от твоих разглагольствований. Давай-ка лучше вернемся к последней игре. Ты сказал, что благодаря моему ходу что-то понял… Так что же нового ты узнал?

– Я впервые задумался о судьбах ангелов, – признался его собеседник. – Раньше мне как‑то никогда не приходило в голову, что и у них могут быть свои чувства, желания, мечты. Что у них, оказывается, как и у людей, есть душа. Ума не приложу, как так получилось – я ведь не создавал этого, все вышло как‑то само собой! Я никогда не думал об их судьбах и относился к своим подручным лишь как к орудиям моей воли. Впрочем, раньше они и были такими… Но сейчас явно изменились.

– Ты хочешь сказать, – игрок черными поднял заинтересованный взгляд, – что ангелы изменились под влиянием людей? Как это у них называется… мутация?

– Не могу утверждать с уверенностью, – развел руками игрок белыми. – Но не исключаю такой возможности. Мир уже давно не тот, каким я его задумал. Но раньше мне казалось, что это развитие хоть и движется далеко не всегда в лучшую сторону, но происходит только на Земле. А теперь оказалось, что и за ее пределами то же самое.

Игрок черными фигурами на некоторое время задумался.

– Похоже, и мне надо внимательнее следить за своими ребятами, – проговорил он после паузы. – А то неизвестно, чего они наберутся на Земле… От этих людей никогда не знаешь, чего ожидать.

– Признаюсь, мне уже не терпится начать следующую партию, – поделился тот, кто играл белыми.

– Что же, она, как говорят люди, не за горами.

– Вот как? И когда же мы начнем?

Игрок черными поднял одну бровь и иронически улыбнулся.

– А кто сказал, что следующую партию играем мы? Или – что она опять состоится здесь? Нет, знаешь ли, мне пришло в голову внести в наше шахматное противоборство некое разнообразие… И сообщу тебе по секрету, что следующая партия будет сыграна совсем в другом месте. И сражаться в ней будут совершенно другие игроки.

В мансардных окнах дома напротив догорал яркий закат, из тех чудесных закатов, которые иногда случаются золотой осенью. Пожилая супружеская пара только что с удовольствием отужинала. Сегодня в их меню значились китайский листовой салат с перепелиными яйцами и кусочками ананаса, запеченное филе осетрины под соусом бешамель с капустой брокколи, а на десерт – лимонное желе со свежими ягодами. Очень вкусная и вполне сытная еда – но при этом легкая и весьма полезная для здоровья.

Прислуга, симпатичная круглолицая женщина лет сорока пяти, одетая, как горничная из старых кинофильмов, в длинное закрытое темно-синее платье и белоснежный накрахмаленный передник, аккуратно убирала со стола, уносила тарелки и смахивала специальным миниатюрным веничком крошки со скатерти. Хозяева отдыхали. Муж, высокий, все еще статный, несмотря на возраст, с пепельной пышной шевелюрой и роскошными седыми усами, в стеганом «барском» халате с шелковыми отворотами, откинулся в кресле и с удовольствием раскурил старинную трубку с ароматным табаком. Жена, сухощавая, с длинными, черными с проседью волосами, убранными в аккуратную высокую прическу, из которой не выбивался ни один волосок, была одета в изящное шелковое домашнее платье. Она сидела за столом, очень прямо держа спину, и перелистывала страницы органайзера, стилизованного под старинную книгу с тисненным золотом переплетом.

– Да, Сашенька, вы совершенно правы, – проговорила она, найдя нужную страницу. – Билеты на премьеру у нас с вами на четверг. Значит, уже начиная с пятницы мы можем отправиться в очередное путешествие. Или лучше все-таки с субботы – надо же успеть собраться.

– Ну и чудесно, Линочка, – отвечал муж. – Куда бы вы хотели отправиться в этот раз?

– Ах, право, я даже не знаю… Куда-нибудь, где не очень жарко. А то я до сих пор не могу прийти в себя после поездки в Индию, хотя прошло уже больше недели. Конечно, это удивительная страна, и мне она очень понравилась – но жара там просто невыносимая! Чуть ли не хуже той, которая обрушилась на нас этим летом. Счастье еще, что мы почти все это время провели вне Москвы. Говорят, тут творилось что-то ужасное!

– Тогда, быть может, куда-нибудь на север? В Швецию, Норвегию, Канаду?

– А с этим, как мне кажется, лучше подождать до лета… Может быть, остановимся на Европе? Скажем, Австрии, мы с вами там еще не были. Побродим по музеям, походим на музыкальные концерты, посетим знаменитые венские кондитерские?

– С превеликим удовольствием, моя дорогая, – улыбнулся супруг.

– Ну вот и чудесно. Значит, завтра же займемся путевками. – Жена вернула ему улыбку и позвала, слегка повысив голос: – Таня!

– Я здесь, Ангелина Кирилловна, – откликнулась тут же появившаяся в дверях столовой домработница.

– Танечка, вы не поможете мне найти сегодняшнюю газету? Ума не приложу, куда она могла запропаститься, а я еще не дочитала последние страницы, те, где пишут о культуре, – пожаловалась хозяйка.

– Сию минуту, Ангелина Кирилловна. Кажется, я видела газету в гостиной… Да, точно, вот она.

– Благодарю вас. – Не вставая с места, Лина забрала газету и кивнула прислуге: – Таня, сегодня вы нам уже больше не нужны. Можете идти, когда закончите уборку на кухне.

– Спасибо, Ангелина Кирилловна, – чинно отвечала та, склонив голову.

На самом деле домработницу смешили, а иногда и раздражали все эти китайские церемонии, которых требовала от нее хозяйка. Точно в кино, ей-богу! Однако Таня была женщиной неглупой и все свои мысли по этому поводу держала при себе. Надевать каждый день чистый передник, раскланиваться да повторять через слово имя-отчество хозяев, в конце концов, не так уж сложно. Особенно учитывая ту зарплату, которую она здесь получает. За такие деньги можно и кое‑что похуже стерпеть… А в этом доме никогда не кричат, дурными словами не ругают, замечания делают без оскорблений. В общем, повезло ей с работой – но и она, Таня, тоже старается, не без этого.

Прислуга удалилась из столовой, а Ангелина развернула газету на предпоследней странице, начала читать статью, занимавшую добрую половину листа, и воскликнула:

– Сашенька, какая приятная неожиданность! И здесь пишут о вашей книге.

– Неужели? Дайте-ка посмотреть. – Муж потянулся к ней.

– Вот, прошу вас. Только потом верните, а то я еще не дочитала.

Он принял газету из ее рук, пробежал глазами заметку, довольно улыбнулся.

– Надо же, и этот журналист обратил внимание на созвучие фамилий: Самородков и Сумароков! Похоже, это уже стало традицией… А какие эпитеты в мой адрес! Вы только послушайте, Линочка! «В лучших традициях классической русской литературы»… «Богатейший язык»… «Увлекательнейшее чтение»… Подумайте, какие лестные отзывы! Хотя… Подождите минутку…

– Что такое? – тут же забеспокоилась супруга. По ее морщинистому лицу сразу же пробежала тревожная тень, тело напряглось, как натянутая струна. – Критикуют? Что говорят?

– Да нет, не волнуйтесь, ничего страшного, – заверил он. – Автор всего лишь пишет, что моя манера письма напомнила ему стиль некогда очень популярного писателя Алексея Ранцова, – ее собеседник усмехнулся. – Надо же, какая наблюдательность…

Взгляд пожилого мужчины затуманился. Газета, к которой он мгновенно потерял интерес, опустилась на колени.

– Бедный Алеша… – с горьким вздохом проговорил он. – Что бы мы ни делали, как бы ни старались его спасти, он все равно оказался в клинике для душевнобольных. Как мне жаль его…