----------------------- Page 98-----------------------

здесь монеты чеканились уже из наиболее популярного в классической

древности драгоценного металла -- серебра, и не только большого до╜

стоинства, но и мелкие, предназначенные, следовательно, для обмен╜

ных операций различного размера, в том числе и для мелких, повсе╜

дневных, свершаемых на обычном городском рынке. Последнее, т. е.

развитие мелкой розничной торговли, служит важным показателем и

подтверждением как общего, достаточно высокого, уровня товарных

отношений, так и становления городского рынка.

Начало чеканки монеты в метрополии, равно как и изобретение

мер веса и объема, традиция приписывала -- трудно сказать, насколь╜

ко верно -- древнему аргосскому царю Фидону, правившему, согласно

наиболее надежной версии, в середине VII в. до н.э. (см.: Ephor, ар.

Srtab. VIII, 3, 33, р. 358, и 6, 16, р. 376 = FgrHist 70 F 115 и 176; Магш.

Par., ер. 30, vs. 45-47; а для датировки -- Her. VI, 127).9 Так или иначе,

в экономической жизни архаической Греции свершилась важная пере╜

мена: начеканенные по определенному весовому стандарту из дорогих

или драгоценных металлов -- меди, серебра, золота --монеты сменили

неуклюжие металлические слитки и брусья, которые служили мери╜

лом стоимости на рубеже гомеровского и архаического времени. Эта

с первого взгляда чисто техническая перемена революционизировала

всю сферу обмена, открыв новые, поистине неограниченные возмож╜

ности для развития торговых и кредитных операций, для роста тор╜

гового и ростовщического капитала.10

Технический и экономический прогресс повлек за собой резкие пе╜

ремены в социальных отношениях. С одной стороны, внедрение более

совершенных и более доступных железных орудий труда и соответ╜

ственная интенсификация производства содействовали рентабельно╜

сти индивидуального хозяйства, что имело следствием решительное

утверждение принципа частной собственности. Ведь если даже для

9 Предание о Фидоне Аргосском, скудное и противоречивое, вызывает много спо╜

ров; в особенности дискутируется (и сейчас по большей части отвергается) роль

Фидона как зачинателя монетного дела. Ср.: Berve H. Die Tyrannis bei den Griechen.

Bd I--II. MЭnchen, 1967 (I, S. 6-7; II, S. 518-519); Bengtson H . Griechische Geschichte.

4.Aufl. MЭnchen, 1969. S. 83-84; Jeffery L. H. Archaic Greece. P. 134-136 и 143. Специ╜

ально о чеканке монет: Cook R. М. Speculations on the Origins of C oinage// Historia.

Bd VII. 1958. H.3. P. 257-262; Kagan D. 1) Pheidon's Aiginetan C oinage// TAPhA.

Vol. 91. 1960. P. 121-136; 2) The Dates of the Earliest C o in s// AJA. Vol. 86. 1982. N3.

P. 343-360 (статьи Д. Кэгена специально посвящены защите традиционного взгля╜

да).

10 О начале выпуска греками правильных металлических денег ср. также:

Зограф А .Н . Античное монеты (МИА СССР, N16). М.· Л., 1951. С. 23-24; Selt-

тап Ch. Greek Coins. 2nd. ed. London, 1955. P. 13 ff.; Kraay C. N. Archaic and Clas╜

sical Greek Coins. Berkeley; Los Angeles, 1976. P. 20 ff.; Starr Ch.G. The Economic

and Social Growth of Early Greece. P. 108 ff. -- Для общей оценки ср. также: Heichel╜

heim F. М. The Ancient Economic History. I. P. 212-222.

----------------------- Page 99-----------------------

гомеровского времени невозможно доказать существование общинно╜

родовой собственности -- общинное начало уже тогда едва ли выра╜

жалось в чем-то другом, помимо общего контроля за распределением

земли и охраны владельческих прав индивидов, -- то для века архаики

торжество частновладельческого принципа, по крайней мере в эконо╜

мически и социально развитых регионах, стало фактом. Но вместе с

тем стало фактом и высвобождение личности из-под общинной опеки,

иными словами -- торжество индивидуализма.

Показательна засвидетельствованная уже для середины VIII в. до

н.э. свобода человека распоряжаться своим личным достоянием, в

частности и земельным наделом. Мы имеем в виду известный эпизод

с переселявшимся в Сицилию в составе колонистов, которым предсто╜

яло основать Сиракузы, коринфянином Эфиопом. По свидетельству

Архилоха, сохраненному Афинеем, он во время плавания из-за край╜

него чревоугодия "продал своему сотоварищу по застолью за медовую

лепешку клер (??????? ??? ??????), который ему предстояло получить

в Сиракузах" (Athen., IV, 63, p. 167d).n

А для чуть более позднего времени, для рубежа VIII-VII вв., мы

располагаем уже совершенно аутентичными современными свидетель╜

ствами о практически неограниченном праве человека распоряжаться

своим достоянием, о свободной купле-продаже земельных владений

даже в самых консервативных аграрных областях, вроде Беотии, где

общинные начала должны были сохраняться долее всего. Эти свиде╜

тельства доставляет нам беотийский поэт Гесиод, который подтвер╜

ждает и право свободного раздела сыновьями унаследованного от отца

имения:

Мы уж участок с тобой поделили (?????? ?????????')12, --

и куплю-продажу наследственных земельных наделов:

Жертвы бессмертным богам приноси, сообразно достатку....

Чтобы к тебе относились они с благосклонной душою,

Чтоб покупал ты участки других, а не твой бы --другие

(???' ????? ??? ??????, ?? ??? ???? ?????)

(Op. et dies, 37 и 336, 340-341,

пер. В. В. Вересаева).

Но люди не только стали свободно распоряжаться своим состояни╜

11 Разбору этого сюжета посвящен специальный этюд Д. Ашери: Asheri D. Il caso

di Aithiops: regola о eccezione? / / PP. Vol. 29. 1974. P. 232-236. Для оценки ср. также:

Яйленко В. П. Архаическая Греция. С. 133-134.

12 Эти слова, как и последующие поучения, адресуются Гесиодом его брату Персу.

----------------------- Page 100-----------------------

ем --они становились в полном смысле слова хозяевами своей судьбы.

Чего стоит следующее горделивое заявление того же Архилоха, поэта

с Пароса, ведшего жизнь свободного авантюриста (середина VII в. до

н. э.):

В остром копье у меня замешен мой хлеб. И в копье же --

Из-под Исмара вино. Пью, опершись на копье.

(fr. 2 Diehl3, пер. В. В. Вересаева).

Или его же откровенное признание, бросавшее вызов всему тради╜

ционному аристократическому кодексу чести:

Носит теперь горделиво саиец мой щит безупречный:

Волей-неволей пришлось бросить его мне в кустах.

Сам я кончины зато избежал. И пускай пропадает

Щит мой. Не хуже ничуть новый могу я добыть.

(fr. 6 Diehl3).

Эта осознанная индивидуалистическая установка, это восприятие

своего "я" как всеопределяющего жизненного начала, а своего достоя╜

ния, унаследованного от предков или вновь приобретенного, равно как

и любого дела рук своих, как естественного приложения к этому "я",

находит свое дальнейшее выражение и в сфере творчества, а именно в

утверждении художником своего авторства. Так, в литературных про╜

изведениях, явившихся после эпических поэм "Илиады" и "Одиссеи",

писатели все чаще заявляют о своем авторстве, либо прямо, как это