— Любой народ похож на личность. — произнёс Руд. — У него есть достоинства и недостатки, сильные и слабые стороны. Что-то он любит, к чему-то привязан, а что-то не любит и отвергает.

В здании не было света, оттуда не доносилось звуков, но при этом что-то настойчиво говорило Сергею, что впереди — чьё-то жилище.

— Так уж вышло, — мрачно добавил гном, — что мой народ не любит и отвергает магию.

Шагов за двадцать до здания Руд остановился.

— Мои соплеменники наполняют свой мир неизменностью соразмерных форм, они ищут чёткости и последовательности в собственных действиях и мыслях. Магия же — это среда, где неизменность, соразмерность, чёткость и последовательность встречаются лишь от случая к случаю. И порой невозможно предсказать, какой случай наступит в следующий момент.

Сергею было приятно видеть искусственное строение. Переход от скального карниза и горячего источника выдался долгим, самым долгим за время их с Рудом путешествия, и на этот раз путь почти целиком пролегал по монотонным узким проходам, так что просторная пещера вкупе с чем-то новым и необычным оказалась весьма кстати.

— Гномы, конечно, занимаются магией. — продолжал волшебник. — Ни одна цивилизация, если она хочет выживать и процветать, не может игнорировать этот источник огромной мощи, которым пропитаны наши миры. Однако, мой народ изо всех сил старается загнать магию в свои собственные, порой полностью чуждые ей рамки. Пепел и сажа, мы ведь даже не называем магию магией! «Высокая Энергия», ха! Просто ещё одна энергия для наших механизмов, как энергия ветра, воды или горения! Наши энергетики загоняют магию в разные детали и ёмкости. И в кристаллы, особенно мой народ любит загонять магию в кристаллы, пытаясь их правильной формой смирить её сущность.

Руд распалился, заговорил громче, и его голос гулко разнёсся по сводам пещеры. Услышав своё эхо, гном тяжело выдохнул, помолчал несколько секунд, успокаиваясь, и продолжил.

— Нельзя не признать, что мы весьма поднаторели в этом. Гномы создали множество устройств, хитроумных и могучих, прочно утвердив своё место в мирах. Энергетики — те, кто изучает великую силу магии и ставит её на службу, пользуются огромным почётом. Но маги… те, кто пускают магию в себя, навеки отдавая свои мысли и ощущения это бурному, изменчивому потоку, те, кто творят вокруг себя нечто неосязаемое, бесформенное — нет. Такое можно вытерпеть от инородцев, живущих другими, непонятными и нелепыми законами и правилами. Однако, если гном посмеет встать на этот путь, он противопоставит себя всему укладу жизни своих собратьев. Такой гном станет изгоем.

Неожиданно, Сергея осенило.

— А, так это твой дом? Здесь ты живёшь, вдали от всех?

— Ч-что?… — Руд, казалось, удивился этому вопросу. — Нет… нет. Я живу в Рифтране. Пойдём.

Вскоре стало понятно, что дом заброшен. Вещей внутри было очень мало, и лежали они совершенно беспорядочно. Большинство было разбито. Проходя в проём входа, Сергей увидел две выбоины на его правой стороне — там, где могли находиться дверные петли.

— Твоё предположение, конечно, логично. — зайдя в дом, Руд сразу же стал подниматься по ведущей наверх лестнице. — И возможно, сложись всё иначе, я и жил бы в подобном месте. Но прошлое, что породило нас, невозможно изменить.

Лестница привела к ещё одному проёму. Здесь дверные петли не были выдраны — оплавленные каким-то страшным жаром, они сиротливо болтались на своих местах.

Проём вёл в небольшую комнату, чьи окна выходили на лежащую перед домом пещеру. В этой комнате ничего не было — лишь обугленный и почерневший камень стен.

— Сергей, сними очки. — попросил Руд. — Я зажгу огонь.

Волшебник сноровисто разложил на полу маленький очаг, и через минуту пространство вокруг осветил изменчивый, пляшущий в извечном танце свет пламени.

— Когда я пришёл сюда в первый раз, очень боялся, что световые очки выдохнутся. При первом удобном случае я снимал их и обматывал зеркальной тканью. Здесь я осматривал всё при свете огня и навсегда запомнил это место таким.

Гном уселся около очага и повёл рукой. Сергей сразу же понял, что Руд имеет ввиду. Световые очки разрывали тьму полностью, не оставляя ни теней, ни тёмных уголков. После них неверный свет огня, лишь оттенявший мрак за окнами, чуть ли не пугал, возрождая из детства будоражащий, боязливый интерес к посиделкам и историям в ночи.

— Этот дом — часть прошлого. — слова гнома размеренно сплетались, готовясь подарить ночи ещё одну историю. — Огромная часть того прошлого, что сформировало меня. То, что случилось здесь — одна из двух причин, побудивших меня оставить семью. Хотя нет… наверное, одна из трёх. Ведь началось всё из-за обычного увлечения любознательного подростка. Я интересовался историей и, совсем немного, магией. Мой отец владел… и владеет, вообще-то, главным архивом Лиги. С самого детства меня готовили однажды занять его место. Множество книг, документов, правила их хранения и сортировки… Огромное количество рутинной работы, но среди этой работы мне попадалось и то, что увлекало по-настоящему. То, что отвечало моей тяге к истории и к тому таинственному и запретному, что извечно привлекает любопытных — магии. И однажды мне попалась вещь, которая, соединив историю и магию, увлекла больше всего остального. Это были документы, которые описывали один случай, произошедший около трёх столетий назад. Этот случай хорошо известен в Лиге, но известен в виде легенды, страшной истории, которой пугают детей. Истории о гноме, который отступил от пути, начертанного Пророком, и занялся мерзким, отвратным чародейством. Он творил страшные вещи: варил ядовитые зелья, разводил мерзких гадов и даже… в этом месте моя мать обычно переходила на особенно зловещий шёпот… похищал детей. В итоге, он наслал на Лигу страшные бедствия, среди которых… да-да, та самая трагедия на выработке, о которой не принято говорить вслух. Собственно, о ней и вспоминают, в основном, рассказывая эту легенду.

Руд что-то прошептал, и пламя в очаге изменилось. К стандартному оранжевому стали примешиваться другие цвета. Разные, от белого до фиолетового, они появлялись на какие-то секунды, смешивались и исчезали, сменяясь следующими сочетаниями.

Также, по комнате стал распространяться сладкий и чуть-чуть терпкий аромат. Сергей чувствовал, как свет и запах увлекают, обволакивают его, но при этом происходящее вокруг воспринималось ясно и чётко, возможно, даже чётче, чем обычно.

Меж тем, волшебник продолжал свой рассказ.

— То, что я нашёл, однако, не было легендой. В мои руки попались документы. Отчёты тех, кто участвовал в штурме логова мерзкого чародея. Те отчёты были сухи и довольно немногословны, но главное передавали вполне ясно. В логове чародея никто не увидел никаких чудовищ и мерзких гадов. Никаких детей, или останков детей. Оказалось также, что во время штурма не только никто не погиб и не получил ранений — штурмовавшие даже не были атакованы. Боя, которого ожидали, к которому готовились, не произошло. Вот, что я там увидел. Несколько сухих фактов, полностью противоречивших старой страшной сказке. И ещё — точные координаты места.

Погружённый в воспоминания, Руд посмотрел куда-то в сторону и слегка улыбнулся.

— Я тогда сбежал из дома. Очень поспешно, поддавшись подростковому порыву. Наспех собрался, использовав первый же удобный случай, и просто прыгнул в неизвестность. Сейчас, вспоминая тот свой путь, насколько я был неподготовленным… Да… Видит Великий Свод, мне повезло тогда. Но, как бы то ни было, я добрался. Очутился внутри этих стен, разжёг огонь, бросил в него кое-каких благовоний — в общем, приготовился утолить жгучую жажду истины. Благовония тогда были куда хуже нынешних, и в куда менее правильной дозировке — так что, ритуал, вычитанный в одной старой книге, не имел особенных шансов на успех. Однако, как оказалось, помимо юношеского задора, я обладаю ещё и определённой предрасположенностью к подобным вещам. А правда, таившаяся в этих стенах, давно ждала возможности предстать перед кем-то. Так что, ритуал удался. Я узнал прошлое. Прошлое, которое породило меня нынешнего.