Стены и даже потолок были размалеваны психоделической мазней, и Мэту было так же тошно (и в прямом смысле слова тоже), как было только раз в девятилетнем возрасте, когда они с одноклассниками пошли в «Павильон развлечений» в Блэкпуле. Холли, надрывая голосовые связки, кричала ему что-то бог знает о чем, орошая внутреннюю поверхность его уха пеной от бутылочного пива, продававшегося здесь по умопомрачительной цене. Интересно, не найдется ли для него работенки на Втором радиоканале. Может быть, его смогут засунуть куда-то между передачами высоколобого Эда Стюарта и простака Терри Вогана? Крутят ли они там сегодня записи «Битлз»? Хоть какие-нибудь?

Если бы он потерял бумажку с мобильным телефоном Холли, а не тот клочок, который был единственным, что могло соединить его с Джози Флинн! Тогда бы его здесь не было. Нет, он несправедлив к Холли. Она молода и старается быть крутой, чтобы заинтересовать его, и она просто хочет повеселиться от души.

— Потанцуем?

— Что?

Она прижала губы к его уху:

— Потанцуем?

— Что?

— Потанцуем? — Холли покрутила перед ним бедрами.

Как? У него всего две ноги, и обе левые, к тому же ему довелось лишь слегка соприкоснуться с панк-роком, застав его уже в предсмертных судорогах. Да ладно, любой дурак может подпрыгивать на одном месте, все это и яйца выеденного не стоит. Нужно только стараться не приземлиться на своего соседа, у которого, без сомнения, окажется прическа «могикан» и будет болтаться кольцо в носу и который наверняка лягнет тебя так, что мало не покажется, пусть даже колени у него будут связаны вместе садомазохистскими брюками «бандаж». Танцы… Мэт терпеть не мог этот предлог. Можно недели положить на то, чтобы произвести впечатление высокомерно-сдержанного, стильного мужчины. Можно угощать девушку вином, приглашать в ресторан, стараться быть как можно приятнее, но в один совсем не прекрасный момент все полетит к черту, потому что она обнаружит, что твоя манера двигаться напоминает походку Скотта Трейси (пилотный выпуск «Громобоя-1»). А что, если Холли вдруг поймет, насколько он ее старше, когда он заскользит по танцзалу со всей грацией сорвавшейся с крючка марионетки?

— Ладно, — сказал Мэт с некоторой неохотой, которая, как он надеялся, даст ей понять, что танцы не его стихия. Не то чтобы он намеревался поразить ее такими танцевальными выкрутасами, которым позавидовал бы сам Траволта, но и выглядеть здорово набравшимся увальнем ему тоже не хотелось. Танец даст ему возможность избавиться, по крайней мере, от этого радужно-яркого коктейля.

Рука Холли скользнула в его руку, и она повела его на площадку, настолько забитую телами, что — к его безмерному облегчению — двигаться там было невозможно. Музыка сбавила темп и даже приобрела нечто, отдаленно напоминающее ритм. Мэт стоял и чуть раскачивался из стороны в сторону, а Холли подняла руки над головой и стала как бы тереться об него всем телом. И нельзя сказать, чтобы Мэту это было неприятно.

— Вы здорово танцуете, — прокричала она, перекрывая шум.

— Спасибо. — Скотту Трейси этого точно не говорили! — Я также не могу сказать, что вы танцуете плохо. — Слишком Заумно, Мэт! Наверное, прочитал в книге «Как вести себя мужчине» или позаимствовал в каком-нибудь чате?

Прошло уже столько времени с тех пор, как в последний раз женщина касалась телом его тела — на танцах или в любом другом месте. Он покупал упаковку презервативов, а потом, спустя несколько месяцев, выкидывал их, потому что они могли прорваться, резина могла дать усадку или еще что-нибудь в этом роде. Он ведь не хотел получать удовольствие от секса, чтобы потом получить проблемы из-за одной крохотной дырочки. Может быть, из-за слюнявых лирических песенок, а может быть, из-за того, что после встречи с Джози он был перегружен гормонами, но оказалось, что такое вот трение может привести к давно забытому результату. В свою очередь и Мэт решил немного проявить инициативу. Что в этом плохого, в конце концов?

Завтра он как можно быстрее возьмет интервью у «Крутоголовых» — быстрее взмаха волшебной палочки — и улетит в Манхэттен в мотель Азекаля, где и явится незваным гостем на свадьбу Марты и где помирится с подружкой невесты в самом красивом платье на всем Западе. Или Востоке.

Музыка стала играть еще медленнее, и в песнях стала угадываться даже некоторая мелодия. Господи помилуй, еще несколько минут, и они станут проигрывать репертуар «Крутоголовых»! На площадку прилила новая волна танцующих и прижала его к Холли. Но она даже не попыталась отстраниться, напротив, обвила его руками вокруг талии. Ну что ему делать? Он был притиснут к ней, отодвинуться было невозможно. И он, скользя вниз руками, провел по ее спине, которую замысловатый покрой блузки-топика оставил совершенно голой. Кожа у нее была теплой и влажной, и на его верхней губе вдруг также проступила влага. Холли прижалась к нему и положила голову ему на плечо. Он с трудом проглотил комок в горле. Ну, что теперь, Мэт?

Представьте себе, если сможете, одного из тех псов, у которых шкура собралась в тысячи морщин и по размеру в десять раз больше самой собаки. Вы знаете, о ком я. О шарпеях. Они, конечно, по-своему милы, но уроды уродами. А теперь представьте на этом шарпее какой-нибудь этнический свитер ядовитого цвета ручной вязки, спускающийся до самых его мосластых колен, и длинную китайскую косичку, болтающуюся за спиной. Ах да, еще у него на голове сияет и блестит лысина.

Именно так выглядел будущий муж Марты, и Джози с большим трудом закрыла раскрытый от изумления рот. Стройная, длинноногая красавица Марта выходила замуж за человека, в сравнении с которым Денни де Вито был просто мистер Вселенная. И то обстоятельство, что он был почти ровесник отца Марты, только усугубляло крайнее изумление, в котором пребывала Джози.

Они вернулись в дом Марты, уже полный официантов, старых чудаков и сицилийских кузенов, также приехавших специально на свадьбу. Репетиции проходили строго в соответствии с Планом подготовки, и сейчас в полном разгаре была репетиция обеда — возможность не знакомым ранее членам каждой из семей определить вес в обществе и статус друг друга.

Три брата спорили о том, такая ли лазанья, какой она должна быть, или нет; тоненькая девушка с бледным лицом красила ногти, положив руку рядом с макаронным салатом; а два подростка из Палермо с лоснящимися затылками учили расхожим английским фразам из разговорника своего престарелого дядюшку, никогда ранее не отваживавшегося покинуть родной город. У них под ногами катались по полу две девочки, которые на свадебной церемонии будут нести букеты, они тянули друг друга за волосы и старались вырвать ноги и руки у куклы Барби. Джози решила, что это не так уж плохо. Если они выплеснут всю энергию сейчас, то есть еще довольно реальный шанс, что завтра они будут вести себя как следует.

Дом был украшен цветами, по которым сразу можно было понять, что в нем состоится свадьба. Все более или менее пригодные поверхности были уставлены множеством непочатых подарков — это здесь еще нет постельного белья из магазина «Британский Дом». Люди бродили из комнаты в комнату, на тарелках высились груды маленьких бутербродов канапе, трубочек канелони из теста с мясной и сырной начинкой и куски свежей мускусной дыни канталопе.

Марта и Джек были в противоположных концах комнаты. Рука сестры обвивала локоть будущей свекрови, они говорили с отцом невесты, было заметно, что они несколько напряжены. На репетиции Джо, отцу Марты, ничто не нравилось — ни священники, ни музыка, ни особенно те деньги, которые ушли на все это. Казалось, он хочет все начать сначала, чтобы сделать все по-своему.

К Джози незаметно, бочком приблизился престарелый сицилийский дядюшка. Его лицо, как будто из оберточной бумаги, лучилось улыбкой, в которую были сложены его тонкие бесцветные губы:

— Привет. Кто ты сегодня?

— Я Джози, — ответила она, — двоюродная сестра Марты из Англии. Подружка невесты.