Кейн, уже в те времена бывший юношей спокойным и, что там говорить, слегка тормознутым, лишь хлопал глазами, пока его отец соображал, кто это такие, как они осмелились и разное тому подобное.
Пришел в себя первым кудрявый — как я понимаю это был Кароль — и бросился к отцу что-то объяснять. Остальные все еще отходили от шока, или еще от чего — неизвестно, даже командир путался в словах. Но Линеку было хуже всех. Судя по описанию однокурсника, с ним происходило что-то воистину ужасное, что даже Кейн очнулся от своего состояния отстраненного созерцания и поспешил на помощь. Он уже видел нечто подобное раньше, когда Дар брал верх над сознанием пациента его отца. Нужно было всего-то стать "якорем" — этакой тростинкой, связывающей уплывающее сознание пострадавшего с реальностью, пока отец ставит Печать. Вот он решил взять инициативу по "лечению" в свои руки.
Все случилось слишком быстро. И ни отвлекшийся АраИмайл, ни медленно соображающий Айк не успели остановить мальчишку, когда тот попытался помочь Линеку.
— Я смутно помню, что и как случилось, — траурным голосом говорил изобретатель, сокрушенно качая головой. — Только этот ДзеЛинек вцепился в меня, как голодный пес в кость. А потом — свет и все.
— И все? — аккуратно переспросила я.
Кейн дернул себя за светлую, почти белую прядь волос и улыбнулся.
— Ну, да. Очнулся я уже таким, каким ты меня видишь. — Я все еще не понимала. Кейн вздохнул. — Ция, приглядись. Ты не замечаешь, что мы с ДзеЛинеком похожи? Волосы, цвет глаз, лицо? Если бы папа, да остальные твои вовремя не опомнились, думаю, ты бы сейчас разговаривала с братом-близнецом своего товарища по пятерке. За какие-то секунды… И не только внешне.
Я вспомнила родителей Кейна, которые навещали как-то сына в Академии. Помнится, тогда мы все дивились, как у такой пары — оба типичные южане, разве что мама бледноватая — мог родиться светловолосый Кейн, тонкий в кости, с прозрачной кожей, сквозь которую просвечивают синие жилки.
— Животные чувствуют магию. А действие Высоких Даров красного и черного спектра приводят их в ужас. — Однокурсник потянулся к нервной канарейке, которую притащил с собой, но та метнулась в сторону, зацепившись лапами за прутья клетки. — Любого Мастера, пусть самого опытного и сильного, можно обмануть. Даже всевидящий красный спектр иногда не способен распознать обман. Но животные чувствуют воздействие всегда.
Нда уж, Айк, оказывается, обрек бедного Филиса на постоянные нервные потрясения. Надо будет уговорить его унести птицу из нашего дома.
— Я не обвиняю его, — внезапно прервал молчание Кейн, и я вздрогнула. — Он не виноват, в конце концов. Это только моя дурость. — Он нерешительно глянул на меня. — Э-э-э… Ция, а ты тоже связана Даром с Носителем?
— В смысле? — быстро переспросила я.
— Ну… — сокурсник отвел взгляд. — Ты тоже можешь… У тебя тоже есть разрешение?
Я совершенно перестала что-либо понимать.
— Какое еще разрешение, черт побери, Кейн? О чем ты?
— У тебя же нет Высокого Дара, — с облегчением выдохнул изобретатель. Лицо его осветилось счастьем в высшей степени своего проявления. Решил, небось, что теперь может спать рядом со мной спокойно, не опасаясь, что ночью я его растерзаю. — Я сам ничего не знаю. Так, слышал обрывки разговоров в кабинете отца, из которых ничего не понял. Ой! Уже почти полночь!
Я недовольно фыркнула, соглашаясь закрыть тему.
— А ты в это время, что, превращаешься в прежнего Кейна и бродишь по городу в поисках невинных младенцев?
Собеседник обиженно надулся.
— Мне просто завтра надо быть на консультации, а потом… а потом комиссия… и ОглаЮрил…
С каждым словом голос однокурсника наполнялся ужасом, в уж с именем его куратора на первом курсе, так и вовсе — зазвенел.
— Ладно, Кейн. Действительно, давай спать, — произнесла я, и как в студенческие времена отвернулась к стене, не слушая больше бормотание изобретателя.
Только вот он, скорее всего, еще полночи таращился в потолок, со страхом представляя свой провал перед комиссией.
Утром я растолкала вихрастого засоню и, пока он вспоминал кто такой и как тут очутился, быстро собрала сумку. В Академии я собиралась пробыть пару дней, а потом навестить тетю с сетрами. Давно я их не видела, даже подарки лично передать не смогла, да и действие плетения — нашего совместного с Айком творчества — нужно было проверить.
На первом этаже существовать было невозможно. Поднявшийся с утра пораньше Линек умудрился опрокинуть банку с ацетоном, который оставил на полу веранды замечательные и очень красочные разводы. Поэтому мы с Кейном вдвоем кое-как перетащили огромное зеркало в полный рост в мою комнату. Я потом еще долго кашляла, понося самопального художника за его криворукость, однокурсник же молча покрывался красными пятнами. У него проявилась аллергия.
Правда, смена колера — последнее, что его волновало.
— Ох, я не могу туда вернуться, — взвыл он прямо посреди плетения и, нарушив вязь заклинания, отвернулся. — Не могу-у-у! Я лучше тут останусь! Нет, правда. Я тут подумал ночью, мне будет лучше остаться здесь, с твоей пятеркой. Или я погуляю. Да-да, просто погуляю по Хрустальному.
Я обалдело посмотрела на Кейна.
— Ты как это сделал?
— …это слишком для меня, мне опять снился ОглаЮрил и в этот раз он превзошел сам себя, я едва не… кхм-хкм… Ты про что? Что я сделал?
— Вот это, — кивнула я на зеркало, в котором клубилась тьма. — Я не могу в это поверить, но ты только что открыл "коридор". И сделал это, похоже, силой мысли.
Как я и думала, изобретатель сразу же и думать забыл о всех своих страхах.
Он провел пальцем по раме, на которой сразу же заплясали золотые искры, и воскликнул:
— Это невероятно! Нужно срочно произвести замеры! Но я точно помню, что не ощущал ничего необычного, хотя, может быть, мои действия вызвали резонанс на глубинном уровне…
Взвалив сумку на плечо, я кивнула и, посмеиваясь, подтолкнула Кейна к раме.
— Обязательно, обязательно. А пока пойдем, тебе еще с комиссией сегодня встречаться.
— Да-да-да, это потом, — отрешенно кивнул изобретатель, весь в размышлениях.
Ну, вот. Теперь ему никакая прилюдная демонстрация не страшна.
В Академии талантливый ученый сразу же убежал по делам. Ну, а я попала в настоящий водоворот. Будущие Мастера носились туда-сюда, кружили, что-то кричали, хохотали, перекрикивались с противоположных концов коридора, списывали домашнее задание.
Несколько минут я простояла на месте, оглушенная гомоном. Поток учеников обтекал меня с обеих сторон — к туникам Мастеров тут все привыкшие, да и застывшей истуканом посреди прохода девицей в форме их не удивишь. Чуть обвыкнув, я решила пройтись по этажам. Просто так. А заодно заглянуть "на огонек" к любимым преподавателям.
Солнце дробилось в витражном окне на разноцветные многоугольники. Синие, фиолетовые, желтые солнечные зайчики пригрелись на стенах и полу. Совсем недавно по этажам разнесся непривычно громкий и хриплый звонок, и коридоры в мгновение ока опустели.
И тут же:
— Меня это не волнует, ЛийкирАмир. Можете быть свободны.
Дверь аудитории распахнулась, и оттуда, ругаясь сквозь зубы, выскочил встрепанный ученик.
И не повезло же ему налететь на меня.
— Черт возьми, — простонала я, не заботясь о собственном имидже. Боль была превыше. — Сколько у тебя коленей? И почему всеми ими ты собрался убить меня?
Парень попытался подняться, но неловко оперся на мою коленку. Дальше — рефлекс.
Теперь согнулся он.
— Что, Лийкир, ты решил выпустить пар, убив парочку невинных людей? — заслышав, видимо, грохот, который произвели наши столкнувшиеся с полом тела, произнес все тот же голос. Голова Ура высунулась в коридор. — Сразу предупреждаю, не поможет. И сам когда-то, в глубокой молодости… Ция?!
Все так же держась за бок, я кое-как поднялась на ноги. Ур тут же оказался рядом и подал руку.
