Я тряхнула головой, отгоняя мысли. Сейчас не нужно думать. Сейчас нужно… Я замерла. Что нужно? Сражаться? Смешно звучит, сражаться можно с врагами, а разве мои друзья — враги? Играть? Какая может быть игра, если боевые плетения, под завязку накаченные силой, врезаются в мощнейшие щиты?

Пригляделась. Да, таких щитов я еще не видела. Полная защита. Ни одно плетение, каким бы хитрым оно ни было, их не разорвет, да еще и поглощают энергию чужеродных заклинаний. Мастера, мастера…

Айк стоял на месте, лениво отмахиваясь от заклинаний, и изредка подстраивал выпускникам подлянки — то подножку в неудачный момент поставит, то плетение-двойник пошлет… Линек прыгал с места на место, явно красуясь, да рассыпал вокруг себя десятки мороков… Салир откланялся на пару сантиметром и небрежно дергал кистью, левой задней ногой создавая одно из мощнейший плетений воздуха… Кароль водил едва ли не половину выпускников за нос, подставляя вместо себя тень…

Действовали они очень слаженно и отработанно. Не зря их называют Великолепной Пятеркой. Только я стояла без дела за их спинами и мрачно посматривала по сторонам. А что делать? Других менталистов на курсе нет, померятся силами не с кем, близко ко мне никого не подпускают, а на таком расстоянии можно применить только рассеянный удар — на уничтожение. А мне оно надо, калечить друзей?

Тем не менее, откуда-то из глубины души поднималась злость. Злость, совершенно мне нехарактерная и непривычная, будто бы пришедшая из вне сквозь трещину в абсолютной защите менталиста. Да и общая взвинченность давала о себе знать.

Зачем нужно было устраивать этот цирк? Похвалиться? Меня унизить? Стою тут как идиотка, куда деть себя не знаю, а они красуются…

Сила гнева пугала даже меня саму, я держалась из последних сил, чувствуя как ярость мечется и бьется о ледяную оболочку сознания, и все усиливала контроль. Это чувство было слишком уж сильным, неестественным. В обычном состоянии я бы только растянула губы в улыбке, но почему-то сейчас не получалось… Две части меня будто бы боролись друг с другом, и каждая не желала уступать противнице. А еще очень сильно похолодел браслет.

Так глубоко в себя я не уходила еще никогда. Тишина буквально звенела в ушах, и я не знала, то ли это я так сосредоточилась, то ли все вокруг внезапно замолчали. Впрочем, совсем скоро мне стало не до собственных ощущений. Злость и ярость уже не подчинялись мне, сознание менталиста выходило из-под контроля, и вся я сосредоточилась лишь на том, чтобы не сорваться, не навредить никому и, желательно, успокоиться. Только это никак не получалось. Я чувствовала, как трещит ледяная оболочка, как последние крупицы самоконтроля рассыпаются вспышками света…

Бесшумно скользящие силуэты пятерки все замедлялись, зато пульс с бешеной скоростью стучал где-то в висках. Это как цепная реакция. Неконтролируемая. Остановить которую невозможно.

Я сжала зубы, чувствуя как огромное напряжение стягивает нервы, и…

Взрыв на мгновение ослепил, а боль, пронзившая виски словно раскаленная игла, заставила резко выдохнуть и сползти вниз, на песок.

Я медленно открыла глаза, фокусируя взгляд. Почему-то все вокруг расплывалось и кружилось. Несколько раз моргнула, привыкая к своему далеко не блестящему состоянию, особой мерзости которому добавляла тошнота и головокружение. Вот так, вдох-выдох-вдох…

Постепенно ощущения вернулись. Вернулся запах песка, гомон зрителей, льющийся сверху ослепительно яркий свет. От только что пережитого взрыва осталась тупая ноющая боль, раскаленным обручем охватившая голову.

Салир прикрылся щитом Айка и тут же выбросил руки, поднимая настоящую песчаную бурю. Вот оно что… Значит, его склонность ветер… А у Кароля — ночь… Но, черт побери, как же хочется их придушить… И как хреново…

Наконец, Каролю надоело развлекаться, и он, вытянувшись в струну, медленно повел руками.

Все выпускники закатили глаза и медленно осели на песок. Да уж, магию ночи ни с чем не перепутаешь.

Я невозмутимо поднялась на ноги, хотя от этого движения перед глазами все поплыло, а в душе всколыхнулась новая волна злости, отряхнула штаны и вопросительно глянула на подошедшего командира.

— Уже можно идти? Я свободна?

Без сосредоточения менталиста голос прозвучал неуместно язвительно.

Войти в свое привычные состояние холодной отстраненности я даже не пыталась. Хватит, наэкспериментировалась уже. Пока ждала окончания "представления", попыталась пару раз расслабиться и раскрыть сознание, на что голова отзывалась приступом острой боли и фантомными вспышками света в глазах.

Зрители кричали в восторге и, по-моему, даже скандировали что-то. Но я не прислушивалась, думая о том, как бы не мотаться из стороны в сторону.

— Конечно, — не замечая моего состояния, кивнул Кароль. От его фигуры разошлись едва заметные волны тьмы, и мои однокурсники одновременно пришли в себя. Кто-то застонал, кто-то дернулся, кто-то резко вскочил на ноги и заозирался, кто-то просто принялся ругаться на всех сразу и ни на кого в частности.

— Замечательно, — сдерживая шипение, кивнула я и, четко развернувшись, пошла к выходу. Земля под ногами качалась и дыбилась, потолок то приближался, то вообще исчезал из поля зрения, но я шла, не опуская головы и, как я смею надеяться, сохраняя видимость невозмутимости.

В темном коридоре мне стало полегче, так что я смогла перейти на быстрый шаг, не рискуя загреметь на пол.

Никогда не думала, что скажу это о себе, но я буквально кипела. Каких-либо сформулированных мыслей не было, лишь общее недовольство и ярость. А так же обреченность. Почему? Да потому что все симптомы совпадают. Не справилась, сорвалась, какой из меня менталист?

Действительно, какой? Потому что все слишком похоже на то, как было в прошлый раз. Тогда, с Марикой.

Почти у самой комнаты меня догнал Ур.

— Я знал! — прыгая вокруг, упивался полубезумной радостью он. — Я так и знал! Я выиграл!

Его восторг убил во мне даже призрачную тень спокойствия.

— Чего тебе?! — рыкнула я, резко обернувшись.

Ур отшатнулся.

— Я просто хотел сказать… что выиграл в споре… с Илян… она не верила, а я слышал…

Я едва не взвыла и, рванувшись, распахнула дверь в свою комнату, едва не вырвав ее вместе с косяком.

— Эй, Ция! — опомнился Ур. — А как же вручение Носителей? Ты что, не пойдешь? Мы договорились вместе…

— У меня он уже есть! — рявкнула я и хлопнула дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка. Единственный горшок с цветами, подаренный мне Илян на прошлый День Рождения, подпрыгнул на подоконнике и, рухнув на пол, разлетелся на сотни мелких осколков.

Как ужасно болит голова…

Я отвернулась от окна и, прикрыв глаза, прижалась к холодному стеклу затылком. Скоро солнце выкарабкается из-за горизонта, и тогда с такого удобного подоконника придется сползать. Слишком светло для натруженных бессонницей глаз, слишком жарко для раскалывающейся на части головы… Слишком весело для отвратительного чувства вины, опустошенности и нарастающего отчаяния, затаившегося где-то в груди.

Если бы в голову не лезли мысли я бы, возможно, заснула, а утром все прошло…

Скривила губы. Что вы, новоявленный Мастер ментальной магии, себе врете? Ни черта бы не прошло. Такое не проходит само собой. Или вообще не проходит.

По идее, мне сразу нужно было идти в целительское крыло или, еще лучше, к Магистру УфеЭзедре, но… В этом противно признаваться, я банально боялась. Как боится идти к врачу обнаруживший в себе признаки серьезной болезни. Он не хочет знать, предпочитая оставаться в счастливом неведении, хотя и понимает — чем раньше будет поставлен диагноз, тем больше шансов излечиться… Парадоксальное человеческое мышление.

Но, тем не менее, именно так я и думала… И боялась идти к Магистру даже несмотря на то, что прекрасно понимала причину своего страха. А так же всю его бесполезность, даже вред.