— Вы к нам? Проходите. Босс на заднем дворе.

— Спасибо, я так, — ответила я.

Он пожал плечами, забрался в одну из машин, не закрыв за собой дверцу, и принялся мучительно заводить двигатель. Я прошла дальше, дойдя до того места, где, по моим подсчетам, должен был когда-то стоять дом № 56, и мысленно порадовалась за свою мать. Я знала, что не найду ее тут. Я и так это знала. Она в Лондоне, там, где настоящая Жизнь.

И кстати, о жизни.

Я должна бы упорно искать своего прекрасного принца, но пока… Пока принцев не видать, я довольствуюсь тем, что есть. «Любовь для вас» направила ко мне Дейви. Он был немного похож на того актера, который играл Иисуса из Назарета[11], только без святости во взгляде. Моего возраста, но отношение к жизни совершенно противоположное. Одевается по моде, курит самокрутки. Высокий и стройный. Мы с ним два раза встречались. Один раз — совсем короткое свидание (он куда-то торопился) в «Карете и лошадях». Второй раз — в итальянском ресторанчике в Болтоне (платили каждый за себя — но ничего удивительного: на дворе девяностые, и это нормально). С самого начала он дал мне понять, что не сидит в одиночестве — день у него расписан по минутам. «Что ж, — подумала я. — У тебя-то нет матери с колостомией и дочери в опасном возрасте». Я улыбнулась и сказала:

— Рада за тебя. Надеюсь, все же найдется минутка и для меня.

Прозвучало это жалобно (в который раз!).

В «Луччано» он сказал мне, что с женой развелся (я даже теперь думаю, что это правда), а еще, что он имел дело и с некоторыми другими агентствами, но «Любовь для вас» до сих пор проявляло себя как самое толковое (тут он подмигнул). Потом он стал выделывать разные штуки с хлебной палочкой, и я страшно смеялась. Впрочем, к тому времени я уже довольно много выпила. Еще он сказал, что поскольку он человек занятой, то связаться с ним можно только по мобильному. Старый прием, но иногда уговариваешь себя поверить даже явному вранью.

Я бы не стала приводить его домой, но он убедил меня, что разбирается в машинах. Кроме того, был субботний вечер. Бабуся в это время обычно спит, а Шарлотта уезжает в город, и я решила, что никто нам не помешает. Ха! Не тут-то было!

Не прошло и двух минут, с тех пор как он залез под машину, в дверях появилась бабуся. Я качнула головой: мол, иди в дом, но она только помахала мне в ответ, затем, уцепившись за косяк, медленно слезла со ступеньки и заковыляла по дорожке, размахивая каким-то листком.

— Я выиграла «рейнджровер», — объявила она и сунула листок мне под нос. — Мы отдадим его Шарлотте. Будет на нем ездить в школу.

Я-то думала, почту сегодня не приносили, но оказалось, бабуся просто добралась до нее раньше меня.

— Дай посмотрю. — Я вырвала у нее листок, пробежалась глазами по строчкам. — Ерунда это все. Нет, мама, ты ничего не выиграла. Просто присылают всякую фигню. И кроме того, это прислали мне.

— Ничего подобного, — возмутилась она.

— Неужели? Гляди-ка сюда. — Я указала на адрес и фамилию. — Видишь?

Она посмотрела на адрес и обиженно фыркнула. И тут она заметила Дейви, который, пока мы препирались, выбрался из-под машины.

— А это кто?

— Дейви. Мама.

— Джэми? Э-э… ты похож на немца. — Она наклонилась и коснулась его ноги. — Он иностранец?

— Нет. Идем в дом, я сделаю тебе чай.

На прощание она одарила его лучезарной улыбкой и заметила:

— Штаны-то какие модные. Смотри не запачкай!

Держа ее за локоть, чтоб не сбежала, я увела ее в дом. Усадила в кресло перед телевизором (как раз шел «Корабль любви» — лучше не придумаешь) и вышла на улицу.

Мимо проехал автобус, остановился на углу. Из него вывалилась Шарлотта, мрачнее грозовой тучи.

Подойдя к дому, она потрясла пакетом и выпалила:

— Представляешь, не согласились вернуть мне деньги! Из-за того, что я ее постирала! Все, хватит! Ноги моей больше не будет в этом дебильном магазине!

Она сердито топнула ногой и попала прямо по ноге Дейва. Замолчала на секунду, осознавая тот факт, что из-под машины торчат ноги.

— Блин! Мама! — начала она, все еще глядя на его ноги. — Это еще кто?

— Это? Дейв. Мой… друг.

Она бросила на меня испепеляющий взгляд.

Вытирая руки о промасленную тряпку, Дейви выбрался из-под машины с заготовленной заранее улыбкой. И тут же улыбка сползла. Наступило молчание.

— Надо же! Мам, а ведь мы с ним встречались, — ледяным тоном объявила Шарлотта. — На прошлой неделе в «Кристалле». Молодежная вечеринка, маленькие девочки! Мерзость какая! Двадцать восемь! Ага! Что-то больно много морщин для двадцати восьми, как теперь, при дневном свете, видно! И штаны те же. У вас что, других нет? Вот они, наверно, воняют!

До меня начало доходить.

— Ты старый кобель! — объявила она, развернулась и ушла.

— Шарлотта! — закричала я ей вслед.

— Мир тесен, — заметил Дейви философски.

— Я тебе покажу, как он тесен! — взорвалась я, еле сдерживаясь, чтобы со всей силы его не пнуть. — Давно не было проблем с полицией? Не трогай мою машину и попробуй только коснуться моей дочери, я тебя вот этим проводом придушу, — пригрозила я и пошла к дому.

— Ты еще сама над этим когда-нибудь посмеешься, — раздалось мне в спину.

Шарлотта ушла к себе наверх, а бабуся так и сидела перед телевизором. Мужчина и женщина стояли, обнявшись, на фоне ярко-голубого моря. С капитанского мостика на них смотрел мальчик и широко улыбался. Капитан положил руку на плечо ребенку, и в глазах взрослого блеснула слеза. «Знаешь, Джимми, кажется, твоя мама нашла то, что искала», — сказал он. Музыка стала громче, поползли титры.

— Забыла тебе сказать: я выиграла «рейнджровер». — Бабуся достала из-под диванной подушки конверт.

— Опять начинается! — Я выхватила у нее письмо. Оно оказалось из комитета по усыновлению.

Я не знала, что делать.

Подойти к нему первой? Или это будет выглядеть жалко? И он станет всем рассказывать, как его достала эта маньячка, не способная понять, что ее бросили? Ведь он меня бросил, так? Или это я его бросила? А может, никто никого не бросал?

А что, если я все неправильно поняла, и он сейчас сидит дома в полном одиночестве, и глубокая депрессия не позволяет ему набрать мой номер? Когда я немного успокоилась и злость прошла, я решила, что мы помиримся. Несколько дней пообижаемся, а потом падем друг другу в объятия. Может быть даже он скажет какие-нибудь волшебные слова, и образ извивающейся, стонущей Джанет Пайпер навсегда исчезнет из моей памяти.

Но это две недели назад. Ну ПОЧЕМУ он не звонит? Хотя бы для того, чтобы сказать, что все кончено. По-моему, если вы были так близки, ты имеешь право знать, вместе вы или уже все. С его стороны это элементарно невежливо. И вообще дело не только в том, что задета моя гордость. Все-таки он лишил меня девственности. Или лучше об этом уже не вспоминать?

Пол Бентам — тупая скотина. Как и все мужики.

В конце концов я решила сама зайти к Полу.

Дома и по пути к нему я мысленно повторяла то, что ему скажу. Надо хорошенько все продумать: интонацию, жесты, выражение лица. «Я просто пришла узнать…» — говорила я своему отражению в зеркале, то складывая руки на груди, то снова их опуская: трудно решить, как лучше.

Подобрать одежду тоже было нелегко. Не хотелось одеваться слишком вычурно, а то подумает, что я стараюсь ради него и надеюсь, что он меня пожалеет, — это как-то глупо. С другой стороны, нельзя же прийти совсем грязной страшилкой: окажется еще, что он как раз хотел ко мне вернуться, но передумал, когда увидел такой ужас. Но честное слово, больше всего боюсь, что он подумает, я по нему сохну. В итоге было решено просто вымыть голову и надеть джинсы — нормальные, но не самые новые.

«Думаю, так нам обоим будет лучше», — сообщила я своему другу — соседскому псу. Он лениво махнул хвостом и ухмыльнулся. Я подошла к дому Пола и позвонила. Меня всю трясло. «Бентам Пол совсем больной и не дружит с головой», — крутилось в моей не совсем здоровой голове, и это не добавляло радости. Во рту появился неприятный металлический привкус.