Машина приближалась к гидроузлу, и Анатолий стал рассказывать ребятам про будущее водохранилище.
Площадь Цимлянского моря будет 2600 квадратных километров, длина 300 километров, и в самом широком месте от берега до берега 38 километров. И волны на нем в бурю будут такие, что пароходам придется отстаиваться в специальных гаванях.
Гриша толкнул Антона в бок:
— Переплывешь на своей лодке?
Тот лукаво ответил:
— Переплыву, только тебя грести заставлю!
Он тоже толкнул Гришу в бок, и друзья захохотали.
Анатолий сказал:
— Мы начнем экскурсию с земснаряда…
— С какого земснаряда? С того, где работает Арся? — спросил Гриша.
— Конечно, с того самого, — улыбнулся Анатолий. — И, когда вы увидите громаду плотины, вы поймете, почему ее решили строить из песка, а не из железобетона. Ведь у нее длина тринадцать с половиной километров, вышина от пятнадцати до тридцати шести метров, а ширина такая, что по ней пройдут два пути — железнодорожный и автомобильный. Понадобилось бы столько бетона, что по всей стране заводы только и работали бы на Цимлянскую плотину…
— А вон и земснаряд показался! — воскликнул Анатолий.
«Победа» остановилась метрах в пятидесяти от берега. Экскурсанты мигом припустились наперегонки к реке. Анатолий вынул из багажника рюкзак, вскинул его за спину и двинулся за ними.
Гриша подбежал к земснаряду первым вместе с Кубрей и, увидев на палубе около лебедки Арсю, от радости заорал во все горло: «Арсений!» — и приветственно помахал рукой.
Экскурсанты переправились на палубу землесоса, их встретил капитан, бывший однокурсник Анатолия.
— Здравствуй, Сергей! — молвил Бурак. — Я к тебе с молодежной экскурсией. Это вот мой племянник. — Анатолий подтолкнул вперед Гришу, и тот смущенно поздоровался. — Он брат твоего матроса Арсения Челнокова.
— Матроса? — Цедейко рассмеялся. — Подымай выше, Арсений — уже лебедчик! — Капитан крикнул: — Товарищ лебедчик! Идите поздоровайтесь с друзьями!
Пока Арсений и Цедейко обменивались рукопожатиями с экскурсантами, Гриша украдкой рассматривал брата. Тот не был дома всего недели три, но за это время он словно вырос, возмужал. На нем была просторная замасленная роба, из-под расстегнутого ворота которой виднелась тельняшка. По секрету он шепнул брату, что осваивает профессию моториста.
Знакомясь с Васей Таратутой, капитан с изумлением спросил:
— Неужели вы тоже в шестом классе, молодой человек?
Вася сконфузился:
— Это я только ростом такой. В батю вышел, а лет мне всего четырнадцать…
Посмеявшись над этим недоразумением, Сергей Лукич сказал:
— Ну что же, ребята? Вы — наша смена, и с техникой надо вас знакомить. Присаживайтесь кто где сумеет. Я вам расскажу о работе земснаряда…
В заключение Сергей Лукич сказал, что если бы на стройку бросить массу экскаваторов, бульдозеров, скреперов и грузовиков, и то на возведение плотины ушло бы не менее трех лет.
— Что же это означает, друзья мои? Да просто-напросто, что из всех строительных машин земснаряд — самая производительная.
Гриша вспомнил, что инженер Никишин расхваливал скреперы как самые экономичные машины, и подумал, что, наверное, каждый хвалит свою машину. Грише стало обидно, почему его дядя не защищает свой «Большой шагающий». И он с жаром вступился за экскаватор и начал доказывать, что, конечно, он за один час сделает больше работы, чем земснаряд. Сергей Лукич и Анатолий, слушая его сбивчивую речь, посмеивались.
Когда он кончил, Анатолий сказал:
— Мне приятно слышать, как ты хвалишь мою машину, а все же ты, Гриша, неправ. Конечно, «Большой шагающий» перенесет за час намного больше земли, но ведь и мощность его механизмов намного больше, чем у земснаряда.
Гриша понял свою ошибку.
— Всякая машина хороша на своем месте, — рассмеялся Сергей Лукич. — Анатолий начал разрабатывать водораздел между Волгой и Доном, а что бы я там делал со своим землесосом, если там нет ни капли воды?
— Ага, ага! — закричали ребята. — Значит, сдаетесь?
— Ну вас совсем, — добродушно махнул рукой капитан. — Какая вы еще детвора! Но, я думаю, вы на досуге разберетесь и поймете, что у каждой машины есть свои достоинства и свои недостатки, а такой универсальной машины, которая была бы хороша при всех обстоятельствах, человек еще не изобрел.
— Я уже понял, понял! — закричал Гриша. — Затратив очень много труда, можно дерево срубить лопатой, а яму вырыть топором, а все-таки деревья рубят топором, а ямы копают лопатой.
Потом Цедейко повел экскурсантов в машинное отделение и в надстройку, где помещается пульт управления.
Когда Сергей Лукич поехал сдавать суточный рапорт, к ребятам подошел комсомольский секретарь, паренек с приветливым лицом, и отрекомендовался:
— Костя Драх.
Костя Драх выглядел таким молодым, что ребята чувствовали себя с ним просто и, не стесняясь, задавали вопросы.
— Все-таки трудно поверить, — сказала Аня Зенкова, — чтобы из жидкой грязи, бурлящей там под берегом, создалась колоссальная плотина, которая будет стоять века.
Костя Драх рассмеялся:
— А вы не верьте на слово, а посмотрите сами. Прогуляйтесь к картам намыва, и ваше недоверие рассеется. Вон он, пульповод! — Костя указал на берег, где, уходя вдаль, тянулась толстая черная труба. — Идите вдоль него и как раз доберетесь до карты намыва… Карта намыва, — пояснил он, — это такая площадка, которая заранее подготовлена к приему подаваемого на нее песка.
Экскурсанты двинулись вдоль пульповода. Он состоял из множества отдельных труб, соединенных между собой.
Пульповод то поднимался на бугры, то спускался в лощины. Через овраги он перекидывался по мосткам. По этим же мосткам проходили и экскурсанты. Но вот на пути встретилось озеро. Здесь пульповод поддерживали подведенные под него плоты, почти затонувшие под его тяжестью.
— Вот первое препятствие, — сказал Анатолий. — Как будем его преодолевать?
— Пойдем по пульповоду, — предложил Сеня Ращупкин.
— А я переплыву, — сказал Вася Таратута, — только ты, Сенька, перенеси мою одежду. Кстати, я искупаюсь…
Он вмиг разделся и отдал свои пожитки Сене, а рюкзак взял Анатолий. Остальные тоже решили переплыть и тоже нагрузили на Сеню свою одежду.
Анатолий с рюкзаком и Сеня Ращупкин с ворохом одежды зашагали по выпуклой поверхности пульповода, а Кубря, конечно, не упустил случая поплавать и бросился в воду, весело залаяв.
Вдруг на середине перехода Сеня поскользнулся и с грудой одежды плюхнулся в воду. Поднялся фонтан брызг, и Сеня исчез под водой. Он, конечно, тут же вынырнул, и подоспевший Анатолий помог ему выбраться, но большая часть одежды плавала по воде, а ботинки пошли на дно.
На Сеню, дрожавшего не от холода, а от испуга, накинулись все и начали бранить за нерасторопность. Только рассудительная Аня вступилась за беднягу.
— Чем ругаться, — сказала она, — лучше одежду собирайте, пока не намокла. Кубря-то умнее вас!
Действительно, Кубря с Васиной курткой в зубах плыл к плоту.
Ребята бросились ловить свои пожитки, а за ботинками несколько раз нырнул Вася. Шли опять по трубе, в которой под босыми ногами шипела перегоняемая насосами пульпа.
Глядя на унылое лицо Сени, ребята расхохотались.
— А я нарочно упал, — сказал Сеня, — захотел наказать вас за то, что вы навалили на меня свое барахло.
— Молчи, метеоролог! — оборвал его Таратута. — Так тебе и поверили…
Добравшись до берега, ребята разложили мокрые вещи на солнышке, а сами развалились на травке. Анатолий предложил закусить, так как было уже за полдень. Все с великим удовольствием принялись за еду. Пока ели, одежда высохла — день был очень жаркий.
Скоро пульповод начал подниматься. Он теперь лежал на козлах. Анатолий объяснил спутникам, что эти козлы называются эстакадой.
— Мы приближаемся к карте намыва, — продолжал он. — Тут наглядно можно видеть, что землесос производительнее экскаватора. Он гонит разжиженный грунт по поверхности земли и поднимает его только там, где это действительно нужно. Переноска грунта земснарядами в три раза производительнее, чем та же работа, сделанная землеройными машинами. Да это и понятно: чтобы построить насыпную плотину, надо выкопать грунт и привезти его на место по железной дороге или в автомашинах, ссыпать, разровнять грейдерами или бульдозерами. Этого мало: сухая земля уплотняется плохо, надо ее укатывать тяжелыми катками, да не один раз, а много. Подсыплешь слой земли, и опять укатка…
