[109]Что, дескать, я хочу оттяпать

Головку лысую твою;

Да пропади ты, старый лапоть!

Не стану честь марать свою!

А ты, Латин благолюбивый,

Давно ли стал такой пугливый,

Что царство для тебя — пустяк?

Перед Энеем ползай раком,

Пластайся перед сим трояком!

Дождешься мира! Как не так!

[110]Но если миру я — помеха,

И в поле ждет меня Эней,

И смерть моя для вас потеха, —

Отвага есть в душе моей!

Мечом по-прежнему владея,

Не испугаюсь я злодея,

Столкнемся мы лицом к лицу.

Будь он Полканом иль Бовою,

Я с ним померяюсь главою!

Дам бой Энею-беглецу».

[111]В конгрессе с Турном препирались,

А чужестранцы в тот момент

Брать город штурмом собирались.

Эней привел их под Лаврент.

Пропали рассужденья втуне,

Латин пустил со страху слюни;

«Вот вам и мир!» — съязвил рутул.

Сробели старшина со знатью,

А Турн явился перед ратью

И даже глазом не моргнул.

[112]Опять народ зашевелился.

Шум, гам, смятенье, суета.

Кто чертыхался, кто молился.

Кто — в крик, а кто сомкнул уста.

Опять война! Опять кручина!

Заботы гнут в дугу Латина.

Он кается от всей души —

Зачем не стал Энею тестем?

Теперь бы тихо-мирно есть им

Коржи, потапцы да кныши!

[113]Одев булатом грудь и спину,

Троян закоренелый враг

Подуськивал свою дружину

Побить Энеевых бродяг.

Сначала подскочил к Камилле,

Как добрый жеребец к кобыле.

Мессапа дьявольскую рать

Царице дал он в подкрепленье

И прочитал ей наставленье —

Куда-де с войском напирать.

[114]Сказал — и на гору-громаду

Махнул до самых облаков.

Устроить он хотел засаду —

Фригийцам надавать пинков.

Эней на вал повел ватагу

И приказал: «Назад ни шагу!» —

Пред строем обнажив свой меч.

Идут! Идут, сомкнувшись тесно,

Сразиться с недругами честно.

Идут, костьми готовы лечь.

[115]Троянцы налетели дружно,

Наваливались на врагов

И оттесняли их натужно

До самых городских валов.

Латынь, оправясь от удара,

Атаки отбивала яро.

За чуб таскал чин чина там,

Как петуха петух — за гребень.

Толкли один другого в щебень

И молотили по зубам.

[116]Но вот Арунт убил Камиллу.

Тогда латинцев обнял страх;

Утратили задор и силу,

Бежать пустились впопыхах.

Их дула Троя в хвост и в гриву.

Латинцы — быть бы только живу! —

Назад чесали во всю прыть.

Ворота башен замыкали,

Своих в укрытье не пускали:

Чужих боялись напустить.

[117]Турн скорчил пакостную мину,

Увидя, что произошло.

Хоть плюнь, — скривил он образину

И на людей косился зло.

Едва не лопнул он с досады

И вывел войско из засады.

Покинул спешно гору, лес

И только что сошел в долину,

Как натолкнулся на дружину —

Узрел Энеевых повес.

[118]Мгновенно разгорелись страсти.

Хотели Турн и пан Эней

Друг друга разодрать на части.

Был каждый лют, как Асмодей.

Не обойтись бы тут без боя.

По счастью, в воду с перепоя

Пан Феб до времени залез,

И под покровом темной ночи

У всех слипаться стали очи.

Любой уснул головорез.

[119]Несолоно хлебавши снова,

Пан Турн остался в дураках,

Латину буркнул он сурово,

Зубами скрежеща в сердцах:

«Скажи задрипанным троянцам, —

Твоим проклятым голодранцам, —

Пускай не пятятся назад!

Иду с Энеем потягаться,

В своих проступках оправдаться.

Убить и околеть я рад!

[120]К Плутону ль отошлю Энея?

Ввалюсь ли в пекло невзначай?

Мне жить, ей-богу, солонее!

Врагу Лавинию отдай…»

— «Эхма! —Латин тут отозвался. —

С чего ты так разбушевался?

А если рассержусь и я?

Под старость лет брехать мне стыдно.

Чтоб не было богам обидно,

Скажу всю правду, не тая:

[121]За земляком не быть Лависе!

На это есть судьбы запрет.

От олимпийских сил завися,

За ослушанье жду я бед.

Меня Амата уломала

И так бока мне натолкала,

Что я Энею отказал.

Жить? Нет ли? Что ж, тебе виднее!

Но было бы всего умнее,

Когда б меня ты развязал

[122]И позабыл мою Лависю.

На свете мало ли невест?

Ну взял бы Муньку или Присю,

Из этих, из других ли мест…

В Ивашках, Мыльцах, Пушкаривке,^{195}

И в Будищах, и в Горбанивке

Теперь девчат хоть пруд пруди!

На этот счет у нас не скудно.

Замужнюю украсть не трудно, —

Ты только по душе найди!»

[123]Тем временем явись Амата!

В князька рутульского впилась,

Лобзала в губы стратилата,

Над ним рыдала и тряслась.

«С Энеем не спеши сразиться! —

Сквозь слезы молвила царица. —

Коль треснешь — пропаду и я!

Нас боги без тебя покинут,

Латинцы и рутулы сгинут,

А заодно и дочь моя».

[124]Пан Турн, от гнева цепенея,

Не хочет знать ни слез, ни слов,

Гонца немедля шлет к Энею,

Чтоб завтра биться был готов.

Эней сгорал от нетерпенья.

Он дожидался столкновенья,

Чтоб Турну отхватить башку,

И сам спешил гонца отправить —

Условиться, как рать расставить;

Был с паном Турном начеку.

[125]К заре кишмя кишело всюду.

Сметая всё перед собой,

Тьма-тьмущая честного люду

Ломила поглазеть на бой.

Чтоб не теснить полки полками,

Межевщики пришли с колками

И стали площадь размерять.

Свиней, овец, козлов заклали

Жрецы, молясь, чтоб ниспослали

Им олимпийцы благодать.

[126]В доспехах праздничных, под стягом,

Рядами стройными, как в бой,

Шло войско молодецким шагом,

И ратник пыжился любой.

Две армии враждебных вскоре

Расположились на просторе.

Со всех сторон валил народ,

Толкался, напирал, толпился;

Всяк лез, пихался — торопился

Узреть побоища исход.