[13]Зевес! Ужель тебе не стыдно,

Что пред тобою дрянь и прах

Болтает о богах обидно

И судит о твоих делах?

Какой ты мира повелитель

И олимпийцев предводитель,

Когда ты против шлюхи — пас?

Размяк перед моргуньей мерзкой,

Никчемной сводницей цитерской!^{177}

Она тебе милее нас.

[14]Ей вышла от Вулкана взбучка —^{178}

За Марса розгами порол!

Сидела на цепи, как сучка.

Вулкан ей отхватил подол.

Ты с ней обходишься, как с честной.

Тебе про это знать не лестно!

С ней нянчишься, с другими строг.

Она и Трою разорила.

Она Дидону уморила.

Все пакости идут ей впрок!

[15]Где затесалось это зелье —

Там всё крапивой поросло.

Настало б на земле веселье.

Исчезни этакое зло!

Из-за нее в Латыни смута,

Приходится троянцам круто,

И Турн Энею стал врагом.

Из-за нее везде напасти.

Она — причина всех несчастий

На небе, на земле — кругом!

[16]Легко ли? На меня кивает.

Сама же, натворив беды,

К Зевесу жалобно взывает:

Мол, только-только из воды!^{179}

Невинничает, как Сусанна;^{180}

Скажите! Недотрога панна,

Жила на хуторе весь век!

Хоть лопни с бабкою своею —

Я место укажу Энею;

Богиня я! — он человек».

[17]Ругни Венера не стерпела,

Юнону лаять начала.

Тут перепалка закипела

И в свалку чуть не перешла.

Богини в гневе — те же бабы

И так же на уторы слабы.

С досады невесть что сбрехнут.

Доходит и до потасовки,

Горланят, что твои торговки,

Род, племя и приплод клянут.

[18]«Молчите, чертовы сороки!

Попутал вас, бублейниц, бес.

Обеим отобью я щеки! —

Вскричал разгневанный Зевес. —

Не стану баб карать громами,

Велю по пяткам чубуками

Ударов сотню отсчитать,

Чтоб мирно жили вы отныне.

Уж я вас проучу, богини!

Олимп заставлю подметать.

[19]А ну-ка уши навострите,

Послушайте, что я скажу.

Молчать! Разиньте рты, замрите.

Кто пикнет — рожу размозжу.

Промеж латинцев и троянцев

И разных Турновых поганцев

Никто в побоище не лезь.

Не суйся ни к кому с подмогой,

Воюющих князьков не трогай!

Увидим, кто сильнее здесь».

[20]Юпитер смолк, моргнул бровями,

И боги порскнули вразброд.

Простимся тоже с небесами.

Сойдем на землю в свой черед

И, став на Шведскую могилу,^{181}

Военную посмотрим силу.

Я схватку опишу сейчас.

Чтоб легче справиться с работой,

На юбку музе дам с охотой:

Пускай пополнит рифм запас.

[21]Тури отдышался, обсушился,

Глотнул горелки с имбирем;

Шатер покинув, петушился,

Глядел на крепость сентябрем.

Опять—труба! Тревога! В сечу

Все ринулись врагам навстречу,

Чтоб их побольше утолочь.

Испробовав троян удалость,

Рутулы поживились малость,

Насилу развела их ночь.

[22]Эней по Тибру возвращался

К троянам в тишине ночной.

В челне с Паллантом угощался,

Усердно пил со старшиной.

Он стычками с богами хвастал,

Рассказывал, как всюду шастал.

Чесал язык и сам Паллант.

Царевич врал, как сивый мерин,

Не хуже, чем сынок Венерин.

К брехне имел большой талант!

[23]— Ты спишь, седая царь-девица?

О муза дряхлая, очнись!

Прокашляйся живей, сестрица,

Ко мне, беззубая, склонись

И расскажи — какой там леший

К Энею, конный или пеший.

Пошел, чтоб Турна доконать?

Ты, муза, грамоте училась,

В полтавской школе отличилась.

Должна всех поименно знать!

[24]Я слышу бормотанье музы:

С Энеем, дескать, плыл Массик,^{182}

Бездельник, лодырь толстопузый

И здоровенный, словно бык.

Отродье стеховской шинкарки,

Тигренко следовал на барке.

С ним сотня добрых забулдыг.

Бок о бок шли дубы Аванта.

Он был придирчивей сержанта:

Чуть что — по спинам так и стриг!

[25]Как плащ, надев свиную шкуру,

На байдаке торчал Астур;

Служил он лежнем винокуру

И с виду был довольно хмур.

Поодаль плыл Азиллас-модник,

Пономарихе нашей сродник.

Давно ли он таскал суму?

Фортуна вмиг простолюдина

Перекроила в господина.

Таких чудес я знаю тьму!

[26]А кто на легоньком дубочке,

Раззолоченный в пух и в прах,

Сидит в распахнутой сорочке

С турецким чубуком в зубах?

Да это — Цинарис, картежный

Цехмейстер, плут, наглец безбожный.

Прохвостов шайку он ведет.

Не в битве, так в картежной схватке

Уложат Турна на лопатки,

И недруг по миру пойдет.

[27]Кто в шляпе, в епанче суконной

И с толстой книжкою в руках

Толкует вкривь и вкось законы,

Знай спорит о своих правах?

Юрист из Глухова речистый,

Что выбился в канцеляристы, —

Добродий некий Купавон.

Ища поживы не впервые.

Вдобавок метя в значковые,

Вступил к Энею в легион.

[28]А тот беззубый, говорливый,

Сухой, лядащий, как скелет,

Брехун плешивый и сварливый?

То выкрест, знаешь ли, Авлет.

С другой недавно окрутился

И за беспечность поплатился:

Из жару в полымя попал.

Теперь с чертовкой развязался:

К Энею в войско записался,

Лазутчиком на время стал.

[29]Еще там было с полдесятка,

Всё мелюзга и гольтепа.

В таких не будет недостатка,

Хоть сгинь их целая толпа.

«А сколько всех, — сказала муза, —

Считать по пальцам — мне обуза,

Не знаю! Врать я не хочу

На счетах класть я не училась,

Зарубки делать не трудилась.

Как было, так и лепечу!»

[30]Возница в небе повернулся,

Стожары выше поднялись.

Кой-кто под буркой растянулся,

Не все, однако, улеглись.

Иные у костров искались,

Другие хлюпали, плескались —

Онучи мыли в тишине.

Дремали вполпьяна старшины,

Лежали, разметав чуприны,

Кто — на боку, кто — на спине.

[31]Один Эней не спал в то время

И думал — как ему верней

Спасти троянский род и племя?

(За всех в ответе был Эней!)

Как Турна, дьяволова сына,

Побить, прибрать к рукам Латина

И успокоить весь народ?

Измучившись таким вопросом,

Эней увидел перед носом

Довольно странный хоровод.

[32]Ни рыбы, знаете, ни раки,

А словно бы кружок девчат;

Ныряют, плещут, как собаки,

Мяучат кошками, кричат.

Эней со страху чуть не треснет!

Читает в голос «Да воскреснет…»,

Он слышит визг и хохотню;

Свалился на помост, а чуда —

Давай тащить его оттуда,

Кто — за полы, кто — за мотню.