Святозар резко дернулся от занесенной над ним руки правителя и закричал:

— Отец, отец, погоди. Погоди, я все объясню. Тот ворон, за которым я погнался, тот ворон, это был Нук, я узнал его.

Правитель остановил движение руки, но не опустил ее, и все еще крепко держа сына другой, на мгновение затих. А Святозар поспешил все объяснить:

— Он прилетел подслушивать и верно не впервый раз. Я оглянулся, и внутри меня закричала душа, и я его узнал. Я хотел взять лук, но не нашел его и тогда я обернулся орлом и полетел за ним следом. Я нагнал его высоко в небе и стал его трепать, я чувствовал отец, как трещат его кости в моих когтях. Но этот подлец вывернулся, и, упав на землю, обернулся вурколаком и убежал в лес, — Святозар замолчал, тяжело перевел дух, и продолжил, — Но лес был такой плотный, что я не смог его разглядеть там, и, думая, что ты будешь тревожиться, поспешил вернуться, — Святозар вновь замолчал, отер струящийся пот со лба. И негромко добавил, — Я не хотел, чтобы он ведал, что я умею оборачиваться, но теперь я думаю, что зная, какой я владею магией, может он не станет больше подговаривать бека идти войной на Восурию.

Правитель опустил сначало занесенную руку, а затем, и самого сына и одернул на нем разорван-ную рубаху.

— А, ты, отец…, ты подумал, что я не хозяин своему слову, — с обидой в голосе сказал Святозар, — Что я могу тебя ослушаться и вновь начать дурить? — и посмотрел прямо в глаза отцу, да так и не дож-давшись ответа и не оглядываясь по сторонам, пошел к реке.

Святозара сотрясала дрожь от встречи с Нуком, и неприятного разговора с отцом и почему то очень захотелось вновь нырнуть в воду. Подойдя к реке, он снял с себя сапоги, и в штанах да в рубахе нырнул в воду и поплыл. Немного погодя, когда и дрожь и тревога улеглись смытые чистой, холодной речной водой Святозар вышел на берег и лег на речной песок, все еще обдумывая свою встречу с Нуком и почему то в душе радуясь, что смог так его хорошо потрепать.

— Святозар, — сказал подошедший Дубыня и протянул ему сухую рубаху и штаны, — Отец велит тебе переодеться, — а когда Святозар взял вещи, добавил, — И ведь верно, прав Храбр вода еще холод-ная, а ты в мокрой одеже да на земле, не ровен час захвораешь… Одевайся, и пойдем мы уже выступаем.

Святозар глянул на наставника и почему то ему стало вновь так обидно за себя, что он, молча, переоделся и пошел к поджидающим его другам. Взяв поводья у Молчуна Святозар сел верхом на коня и двинулся следом, за молча отъезжающим отцом и его дружиной.

Святозар в сопровождении Стояна и Молчуна ехал позади колонны и смотрел в мелькающие перед ним спины другов и дружинников отца, а сам думал обо всем, что пришлось пережить за эти два дня.

— Святозар, — прервав его раздумья, сказал подъехавший Звенислав, — Этот ворон Нук, это и есть тот колдун, от которого ты рану получил.

— Да, — кивнув головой, ответил наследник, — Это он и есть.

— Просто, знаешь, я подумал, может мы с другами, будем убивать всех воронов пролетающих над тобой.

Святозар глянул на друга и вдруг засмеялся, да так громко, что ехавшие впереди понурые други оглянулись и удивленно посмотрели на наследника, а потом сказал:

— Ну, ты и придумал Звенислав, ну и учудил, всех ворон убивать. Ага, верно, так и сделайте. А за-тем возьмите мечи, да ступайте в лес и всех волков тоже убейте, потому что этот подлец еще и в волка умеет оборачиваться.

Святозар увидел, как обидчиво дернулось лицо у друга, и, прекратив смеяться, пояснил:

— Да, разве вороны виноваты, что в них черные колдуны могут оборачиваться, разве можно из-за одного мерзавца, всех под один гребешок ставить. Нет, друг мой дорогой, никого убивать не надо, только один Нук и заслуживает смерти, только он и должен за свои злодеяния отвечать.

— Ну, тогда, — не унимался Звенислав, — В следующий раз я поскачу следом за тобой, и сам переруб-лю этого подлеца на две части, чтобы он более не смел, чего дурного против тебя замышлять.

— Знаешь, Звенислав, — заметил, ехавший рядом, Стоян, и встревожено глянул на наследника, — Наверно такого сильного колдуна, каким является этот Нук, кроме Святозара никто попалам разрубить то и не сможет. Ведь, я думаю, раз он может оборачиваться, верно, его магия, хоть и черная, но все, же очень сильная, — Стоян замолчал. ОН засунул руку к себе запазуху и достал оттуда ломоть белого хлеба укрытого в утиральнике, и, протянув наследнику, сказал, — Поешь, Святозар, а, то правитель так осерчал, что не дал тебе позавтракать…. А ты еще видно очень слаб и силы тебе верно нужны, так, что поешь.

Святозар взял протянутый Стояном хлеб, благодарно улыбнулся и принился есть.

Как только Святозар поел, так сразу почувствовал, как обида на отца куда-то испарилась. Святозар иногда привставал на стременах стараясь увидеть отца. Но тот ехал впереди с Храбром и Дубыней и даже не оборачивался на сына, словно того и совсем не было рядом. Святозару очень хотелось подъехать к отцу и поговорить, рассказать обо всем, что он чувствует и думает. Но непонятно почему было боязно — это сделать, а что если отец все, же на него серчает и не захочет слушать сына. Так до полудня мучиемый желанием подъехать к отцу и страхом быть вновь, им не понятым, Святозар опустил голову, и, уставившись в гриву коня, затих. Через не-которое время к нему подъехал Лель и завел разговор, поведав ему, как рано утром его разбудил вопль Дубыни, и он открыв глаза, увидел, не на шутку перепуганного наставника, который вскочил с места, при этом опрокинув большую мису в костер, да кинулся в след орлу, что-то громко крича. Тут же поднялся правитель и дружинники. Лель помолчал, а немного погодя продолжил:

— Он весь побледнел, когда услышал объяснения Дубыни, лицо его так передернулось гневом, что мы все те, которые уже поднялись, обратно сели на свои места. Правитель стоял на месте и смотрел туда, кула ты улетел. И было видно, как гнев на его лице сменяется тревогой. Прошло так много времени…. А затем Горазд, указал в небо, на еле заметную точку, и тихо сказал, что это ты возвращаешься…. Поэтому и немудрено, Святозар, что он тебя так встретил.

Услышав рассказ брата Святозар решил, что наверно отец, все же переживает, за свой гневный выпад и скорей всего захочет его выслушать, и, понудив лошадь, поехал к правителю, через рас-ступающихся другов. Приблизившись к отцу, Святозар уставился ему в спину, набираясь храбрости и думая, какие надо сказать слова, а правитель, словно почувствовав на спине чей-то пристальный взгляд, обернулся, а увидев сына, засиял, засветился весь.

— Отец, отец, прости меня, но я право ни виноват ни в чем. Мне надо с тобой поговорить, надо рассказать. Ты будешь меня слушать, — сказал дрожащим голосом Святозар.

— Конечно, сын. Конечно, я тебя с радостью выслушаю…, подъезжай ко мне, — обрадовано ответил правитель, и повернул коня правее, чтобы сын мог с ним поравняться.

— Знаешь, отец, — начал уже более спокойным голосом Святозар, — Я думаю, что Нук он не человек.

Правитель посмотрел на Святозара и спросил:

— Почему ты так думаешь?

— Я, отец, видел, как он оборачивается. Если бы он был человек, ведун то смог бы прочитав заго-вор, как я тут же обернуться. Если бы он был вурколаком, то для него достаточно было найти лю-бой пенек, и, прочитав заговор обернуться. Однако, Нук летел к тому пню в который был воткнут кинжал, лишь там он смог обернуться, и схватив кинжал зубами убежать в лес. И я отец вспомнил, как недавно я прочитал в книге. Есть такие существа, которые обитают в подземном мире — Пекло, они чтобы обернуться человеком, зверем или птицей, создают при помощи кин-жала пень, и только тогда могут оборачиваться, они как бы привязаны к тому пню, лишь около него могут принимать разные образы.

— Я, тоже читал об этом, сын, и скорее всего ты прав, называя Нука существом, — заметил отец, и немного погодив с ответом, продолжил, — Страшно даже подумать, какой ты опасности подвергал сегодня свою жизнь.