— А, до тех пор… — понизив голос, почти прошептал Керк.

— До тех пор, ты будешь слаб и болен. Ни отец, ни другие ведуны не смогут тебе помочь. Ты дол-жен сам себя вылечить, такова воля Богов.

Керк тяжело вздохнул, и вдруг вспомнил зеленые искрящиеся счастьем глаза отца, и уже более громче сказал:

— Хорошо.

— Да, и главное…,- Буря Яга как-то по озорному глянула на Керка, и вновь озарилась золотисто-лазурным сиянием.

Она протянула ему руку, и когда он вложил свою ладонь в ее и ощутил тепло и свет, исходящий от Богини, крепко ее сжала и добавила:

— Помни, Керк — сегодня умер, а к жизни я возвращаю тебя, Святозар, — и повела его к черной сте-не.

Они подошли вплотную к стене и остановились, Керк в последний раз оглянулся назад и заметил, что музыка уже затихла, а потом посмотрел на Бурю Ягу Усоньшу Виевну и спросил:

— Скажи, Богиня Смерти, почему в народе говорят, что ты приходишь в образе страшной, черной старухи с косой в руке, а я тебя вижу красивой, молодой женщиной.

Буря Яга усмехнувшись, ответила:

— Ты видишь меня красавицей потому, что у тебя доброе и чистое сердце, потому что в Яви ты не кому не делал зла. Если бы твое сердце было полно зла, порочности и нечистот ты бы меня уви-дел уродливой старухой в черном длинном плаще с косой в руках, которой я бы гнала тебя прямо в подземный мир, в само Пекло. Ну, а теперь, если ты готов? — добавила Богиня и бросила на него пронзительный взгляд. А когда Керк утвердительно кивнул головой, выпустил ее руку, да сделал робкий шаг в черноту. Буря Яга легонько подтолкнула Керка в спину, и он полетел вниз в черную пропасть. Керк летел, как ему показалось очень долго, нечувствуя своего тела, но ощущая ускоряющуюся быстроту полета, а когда вдруг приземлился, то почувствовал сильный удар, словно он плашмя всем телом упал на что-то твердое, и, ощутив страшную боль в груди, глубоко вздохнул и потерял сознание.

Святозар очнулся от глубокого обморока и почувствовал сильную боль в сердце, он с трудом от-крыл глаза и первое, что увидел — это потемневшее от страданий и горя лицо отца. Святозар ле-жал на своем ложе, а рядом сидел правитель и держал его за руку.

— Отец, — еле слышно прошептал Святозар.

— Молчи, молчи, сын, тебе нельзя говорить, — с тревогой в голосе сказал правитель, и поправил холодную тряпицу, которая лежала на лбу сына.

Святозар посмотрел на отца и вдруг заметил, что виски его темных волос побелели, ему так захотелось поддержать его, рассказать ему о встрече с Богиней Смерти, и, конечно же, успокоить. Святозар было, опять попробовал, что-то сказать, но лишь невнятно простонал. Правитель приложил свои пальцы к губам сына, и, замотав головой, добавил:

— Святозар, не говори ничего, тебе нельзя. Ты лучше поспи, поспи сынок, — и тогда Святозар вы-тянул губы, поцеловал пальцы отца, и закрыв глаза, забылся тяжелым сном.

Каждое последующее пробуждение Святозара было очень тяжелым и болезненным. Вся грудь и левая рука не просто болели, они пылали, словно Святозар очень сильно обжог их, но только боль была не снаружи, а шла изнутри. Но горела не только рука и грудь, жар не спадал со всего тела, временами Святозара лихорадило, а впадая в забытье, он бредил. Сколько это, длилось времени, Святозар не мог, понять, изредка приходя в себя, он видел лишь встревоженное лицо отца, да слышал жалостливое всхлипывание доброжила.

Наконец Святозару стало легче, это случилось ранним утром. Как и раньше до этого Святозар открыл глаза и заметил, что солнечный свет заливает его опочивальню, грудь и рука все еще бо-лели, но жар уже пошел на убыль. Святозар осмотрелся и увидел, что рядом находится отец, он сидел на сиденье, положив голову на ложе сына. Правитель, видимо утомленный бессонной ночью, крепко спал. Святозар аккуратно, так чтобы не потревожить отца, приподнялся на правой руке и оперевшись на подушку оглядел опочивальню. В покоях еще находилась няня Бажена, которая сидела в уголке, и что-то перебирала в руках. Как только Святозар зашевилился, она подскочила со своего места и бросилась к нему:

— Что, ты, Святозарушка, что? — и тихонько погладила правителя по волосам, отец резко поднял голову и испуганно посмотрел на сына, а увидев, что тот жив, тяжело вздохнул, протянул руку и потрогал ему лоб.

— Прости, отец, я не хотел разбудить тебя, — больным голосом проговорил Святозар и с укоризной посмотрел на няню Бажену.

— Зачем ты поднялся, Святозар. Сейчас же ляжь, — беспокойно сказал отец и помог сыну лечь, — Не подымайся, пока. Тебе нужен покой.

— Отец, мне кажется, что тебе надо отдохнуть. Ты плохо выглядишь, очень уставшим. А, за меня не тревожься, со мной все будет в порядке, — негромко заметил Святозар.

— О, сын, пусть твои слова исполняться. Но сейчас для меня важно одно, чтобы ты поправился, — добавил правитель и вновь потрогал лоб сыну.

— Отец, — продолжил Святозар, — Я хочу с тобой поговорить.

— Нет, нет, сын, оставим все разговоры на потом. Тебе нельзя волноваться. Ты должен отдыхать.,- поспешил сказать правитель.

— Я, чувствую себя намного лучше, отец. А мой разговор не может ждать.

Правитель посмотрел в лицо сына и явно терзаемый сомнениями, по поводу его состояния добавил:

— И этот разговор не может подождать?

— Нет, отец, не может, — негромким, но твердым голосом сказал Святозар.

— Что ж, хорошо. Бажена, — и он повернул голову в сторону няни, — Будь добра, сходи и принеси для наследника теплого молока, нам надо поговорить.

Бажена молча, кивнула головой и вышла, тихонько прикрыв за собой дверь.

— Отец, скажи мне, что с Эрихом, — спросил Святозар.

Лицо правителя потемнело, уголки рта дрогнули, он тяжело вздохнул, а потом тихо ответил:

— Он в темнице.

— Отец, — сказал, дрогнувшим голосом Святозар. — В том, что случилось, виноват я, — и когда отец не-доуменно посмотрел на сына, то продолжил. — Да, виноват, я. Если бы я рассказал тебе то, что знал. Может быть, я сейчас не лежал на этом ложе. Тогда в лесу после испытания, когда я отпра-вился на выручку к Эриху, я видел около костра, за которым сидел слуга Эриха — Нук. Видел очер-тания и глаза волка, а позже когда я дотронулся до него, спящего, я почувствовал словно не жи-вую плоть, а каменное, бездыханное тело. Отец я уверен, что Нук не просто вурколак, человек — волк, он злой ведун. Именно он натравил Эриха на меня, именно он заговорил кинжал, именно его злобный взгляд и дух я видел в глазах брата перед нападением. Ты должен отправить его в темницу, это все он, поверь, я знаю, — Святозар замолчал и от долгой речи тяжело задышал.

Отец, услышав тяжелое дыхание сына, беспокойно осмотрел его, и тихо ответил:

— Я не могу взять Нука. После нападения на тебя он исчез из дворца. Но я пошлю своих людей на его поиски и сообщу во все города о нем как о тате!

— Нет, отец, он не тать, он ведун, злой ведун.

— Хорошо, Святозар, я сообщу людям кто таков Нук, — отец замолчал, а потом вдруг добавил, — Я думал, что потерял тебя, навсегда.

Святозар протянул руку и погладил отца по лежащей на ложе руке:

— Ты, думал, что я умер? — и когда отец утвердительно качнул головой, досказал, — Я, думаю, что теперь должен быть до конца честен с тобой. И я, верно, умер. Но Богиня Смерти — разрешила мне вернуться.

— Почему? — изумленно спросил правитель.

— Потому, что за меня попросила Баба Яга, и потому, что за меня попросил ДажьБог, который ви-дел, как я спас Эриха, — закончил Святозар.

Наступило молчание, которое прервал отец:

— Слава великому ДажьБогу, что он просил за тебя, видя твой светлый поступок, слава светлой ведунье Бабе Яге, что она попросила за тебя Богиню Смерти, и спасибо Буре Яге Усоньше Виевне, что она вознаградила тебя жизнью, мальчик мой. А, теперь, Святозар, если у тебя все, то я посоветую тебе отдохнуть, так как жар, хоть и спал, но рана твоя еще не зарубцевалась, и это меня очень тревожит.