— Да, нет отец, он не виноват, я сам предложил биться без щита, — заступился за друга Святозар.

— Я же вроде тебя просил, не брать всю вину на себя, — заметил правитель, когда они вместе с на-следником подошли к дверям из гридницы, — Потому, как мне Искрен все рассказал, как ты осту-пился и как твой друг рубанул тебя по боку. Ну, и устрою я же этому Звениславу завтра, как только увижу.

— Нет, отец, не надо устраивать Звениславу, знал бы ты какой он великий воин. Ведь он одним махом срубил голову василиску. Он лучше всех владеет мечом в моей дружине, и если у меня когда-нибудь родится сын, то я Звенислава возьму ему в наставники, — добавил Святозар и открыл дверь.

Правитель, придерживающий наследника за руку, внезапно остановился, посмотрел удивленно на сына, засмеялся и сказал:

— Ну, ты даешь, сын, хорошо же ты придумал. Взять ребенку в наставники человека, который не может сдерживать себя, не может собою руководить, да он же дитя в первом учебном бою покалечит так, что не твоя, не чья другая магия ему уже не помогут. Может он воин и хороший, я не спорю, но судя по тому, как ты загибаешься учитель он никудышный. И если я доживу до своего внука, то поверь мне, ни позволю тебе взять в наставники для него Звенислава, никогда.

Когда правитель и наследник вышли из гридницы в коридор, то увидели там Вячко, который про-гуливался по коридору, охраняя двери гридницы от незваных посетителей.

— Вячко, пожайлуста, проводи наследника до его покоев, — обратился к слуге правитель, — А потом найди Борща и скажи ему, чтобы он принес моему сыну поесть в опочивальню. Наследник у нас приболел, ему надо хорошо потрапезничить и отдохнуть. Да, скажешь ему, чтобы потом явился ко мне, у меня для вас обоих есть задание. А, кстати, ты не видел Храбра?

— Он, ваша светлость, — ответил Вячко, — Видел я, уехал. Такой сердитый был, мене даже страшно стало. Я ему коня привел, а он уздечку вырвал из рук, сел и ускакал. А наставник Дубыня ему, что-то вслед крикнул, да он и неслышал, наставник Дубыня постоял немного, а затем и сам уе-хал.

— Ну, — заметил правитель, — Теперь Храбр, за тебя сынок, будет на меня дня два дуться. Золотой он у меня все же друг.

— Точно, отец, — согласился Святозар, — Золотой он человек, такой же, как и мой Стоян.

— Да, сын мой, Стоян мне тоже сразу понравился, когда я его впервые увидел… Он всегда был славным, послушным и светлым мальчиком, особенно тогда, когда лежал в люльке, — правитель улыбнулся, и, отпустив руку наследника, добавил, — Я прошу тебя сынок, пойти поспать и отдох-нуть, да до пира не подниматься с ложа, потому, как ты правы наставники, очень плохо выгля-дишь. А я Туру скажу, что занятий не будет. И я надеюсь, что с сегодняшнего дня твоей душе хотя бы на немного будет спокойней.

Святозар проспал не только всю ночь, но и весь следующий день, лишь просыпаясь для того, что-бы поесть принесенное Борщом. Как только солнце двинулось к закату, слуга принес Святозару праздничную одежу белую рубаху, штаны, да золотистый кафтан. Святозар оделся, возложил на голову обруч-венец, как велел отец, и, выйдя из опочивальни, спустился вниз по лестнице, но прежде чем идти в гридницу, зашел в светлую комнату. Сегодня был не только день рождения Бога Коляды, который когда-то принес восурам ведические знания, но и день рождения самой книги Вед, и поэтому Святозар хотел поблагодарить ее за приход в Белый Свет, поклониться ей до земли так, как когда-то делал, будучи Богомудром.

Святозар зашел в комнату, разжег свечи потому, что там было очень темно, и, подойдя к столу, на котором лежала обернутая бурой, потертой от времени кожей книга, остановился. Наследник ласково погладил книгу, да поклонившись до земли, сказал:

— Великая книга Вед благодарю тебя, что ты пришла к нам в мир, вместе с моим братом Богом Колядой и принесла нам великие ведические знания! — Святозар немного помолчал, и добавил, — Надо тебе кожу поменять, погляди, какая землистая волоха стала, я отца попрошу, он закажет тебе обновку, а я ее и надену. — Он опять протянул руку, чтобы ее погладить, но книга внезапно подпрыгнула на месте, и из нее вырвался огромный, золотистый столп света, который ударил в потолок комнаты, и, рассыпавшись, осветил каждый уголок в ней. Книга же вновь подпрыгнула, без всяких заветных слов раскрылась, один из листков книги приподнялся, словно хотел перевернуться, но так и затих, а после он задрожал и начал пухнуть на глазах, мгновение спустя, он дрогнул и расспался на два листа. Святозар наклонился над раскрытыми листьями и посмотрел на то, что ему показала книга.

Когда наследник подходил к гриднице, то у распахнутых дверей увидел входящего в зал прави-теля и Тура. Отец заметил Святозара, на миг остановился, и сказал:

— Почему ты задержался, сын? Я уже послал за тобой Вячко.

— Прости, отец… Отец, мы можем задержаться, мне надо тебе кое-что показать, — взволнованно сказал Святозар.

— Сын, други уже поднялись приветствовать нас, это не может подождать? Это связано с твоим здоровьем? — тревожно спросил отец.

— Нет, отец, не с моим здоровьем. И не тревожься, это хорошое, не плохое… И верно, дружина уже поднялась, — подойдя к правителю и увидев поднявшихся другов, заметил Святозар, — Пойдем, тогда, отец, а как сядем я все расскажу.

Правитель вместе с сыновьями вошел в гридницу и как всегда сел за центральный стол, усадив Святозара по правую руку, а Тура по левую. Теперь на пиру присутствовала не только дружина отца с супругами, но и дружина Святозара. Справа от наследника сидел Стоян и Белослава, следом Искрен, Сем, Горазд, Молчун, Вторак, Часлав, Любим, Годлав, Звенислав и Лель. Когда правитель поднял чашу, и объявил тост за Бога Коляду, началось празднование. Святозар протянул руку и подергал отца за золотистый кафтан, призывая правителя к вниманию, тот повернул голову и спросил:

— Что, мальчик мой беспокойный, с тобой успело случиться, ведь насколько я знаю, ты только, что поднялся с ложа.

— Ах, отец, видел бы ты, что со мной случилось, — начал торопливо говорить Святозар, — Перед тем как прийти в гридницу, я зашел в светлую комнату, чтобы поблагодарить книгу Вед, которая к нам спустилась вместе с Богом Колядой. Но внезапно из книги вырвался столп света, она раскрылась, а потом показала мне лист, который распался надвое, а на этом листе, отец, изображен щит.

— Щит? — удивленно переспросил правитель.

— Щит, щит, отец… Да, какой щит… Это щит волшебный, а там под ним заговор, который надо на него наложить. Отец, отец, закажи мне такой щит, точно, точно такой щит… Я знаю чей это щит… Ах, отец, — восторженно говорил наследник, — Знал бы ты чей это щит, и кто мне его дарит…

— Ты, мне расскажешь, кто? — улыбаясь, спросил правитель.

— Да, я тебе расскажу попозже, и, только если ты выполнишь две мои просьбы, — прерывисто вздохнул наследник и посмотрел прямо в зеленые глаза отца.

— И какие же это просьбы, сынок?

— Первая, после пира, ты пойдешь и посмотришь этот щит и закажешь точную копию, а вторая мне нужна выделанная кожа, хорошо бы белая, так как книге Вед я пообещал надеть новую волоху, — добавил наследник и беспокойно расстегнул застежки на кафтане.

— Застегнись, — негромко заметил правитель, а когда наследник глянул на расстегнутый кафтан и застегнул его, добавил, — А кто поменяет волоху на книге?

— Я, отец, я… Я уже менял…,- Святозар засмеялся и пояснил, — Вед очень любит новые наряды, по-верь мне…

— Хорошо, сынок, я закажу новую кожу для Вед, раз ты так уверен, что она будет довольна, — улы-баясь, заметил правитель, — Ну, а щит, надо будет посмотреть вместе с Храбром, ему можно?

— Конечно, отец, можно.

— Тогда сделаем это завтра потому, как пир будет длиться до утра, а потом надо будет поспать и нестолько мне, сколько тебе… Хорошо, теперь будет возможность, Храбра задобрить, — сказал правитель и засмеялся, — А то он знаешь, сын, даже сегодня не приезжал во дворец. Я послал за ним Вячко, сказав, чтобы он явился ко мне, а он ответил, что болен. Представляешь, сын, Храбр и болен…,- правитель перестал смеяться посмотрел на сына, и, вздохнув, добавил, — Не простительные вчера я на тебя сказал слова, мальчик мой, это даже наставники поняли, а ведь они не знают всего того, что знаю я. Иногда мы гневаемся, говорим грубые слова, а потом переживаем…, что ж верно народ сказывает: " Слово не стрела, а пуще стрелы разит".