— Бабушка, спасибо большое, — сказал благодарный Керк и, глянув в ее глаза, добавил. — Меня Керком зовут.

— Да, я знаю, как тебя зовут, отрок, ты уже говорил. Но только имя это не наше, не восурское, оттого я тебя отроком и кличу. Надевай рубаху, да укладывайся спать, — сказала Баба Яга, а затем взмахнула рукой в сторону стола, все еще уставленного едой, и в тот же миг еда исчезла, а на столе появилась беленькая чистая скатерть. — Полезай на печь, на лежанку, я печь немного протопила, чтобы ты согрелся и быстро уснул.

— А вы, бабушка, где ляжете? — спросил Керк, надевая рубаху и убирая табурет на прежнее ме-сто под стол.

— Да, ты обо мне не тревожься. Я человек старый, покуда за прялкой посижу.

— Так вы, что из-за меня и спать не ляжете?

— Не волнуйся, отрок, у меня жизнь длинная была, я много видела, познала, так что у меня есть о чем подумать. А ты, молодо-зелено, ложись, тебе отдохнуть надо, сил набраться.

Керк стоял, переминаясь с ноги на ногу, явно озабоченный тем, что занял место хозяина и ли-шил его ночлега.

— Ну, что ты? — улыбнувшись, спросила Баба Яга. — Да, полезай ты, полезай. Я же сказала, спать не буду, у прялки посижу.

— Может, я на лавку лягу? — не соглашался Керк. — Как же так, вы из-за меня и не поспите!

— Ах, ты мой милый отрок, — посмеиваясь, проговорила старуха, и черты ее лица опять расправи-лись, показывая прежнюю неземную красоту. — Не беспокойся за меня, я ночами не сплю, все о людях, да о жизни думаю. Ложись, беспокойный ты мой, ложись.

Керк еще немного постоял, а потом все же снял сапоги и полез на печку. Удобно улегся на бок, подложил кулак под щеку и стал наблюдать за Бабой Ягой, которая, как и обещала, села за прялку. Печка была теплая, и благодать разливалась по телу, глаза стали слипаться, но Керк пересилил дремоту и заговорил с работающей старушкой:

— Бабушка, а это правда, что вы дочь Бури Яги Усоньши Виевны?

Баба Яга немного помолчала, да как показалось Керку неохотно, добавила:

— Правда, отрок. Мать моя — сама Богиня смерти. Она переводит людей из мира живых в мир мертвых. Я родилась на заре человечества, когда люди были еще малочисленны и разбросаны по земле. Мой отец был первым восурским человеком, прародителем которого был сам ве-ликий ДажьБог и вождем нашего племени. Как-то повстречал он в Сумрачном лесу мою мать и полюбил ее. Мать моя была так прекрасна, что не только смертные, но и Боги добивались ее любви, одним из них был Бог Велес. Узнал он о любви моей матери к моему отцу и похитил ее, а потом сделал своей супругой. Когда родилась я, Велес отнес меня к моему отцу и отдал на воспитание, а в дар оставил мне способность повелевать ветрами и подчинять силы природы. Отец дал имя мне Дарена, что значит подаренная. Я очень рано стала показывать свои необычайные способности, чем сильно удивляла людей из своего племени, ведь отец скрывал от всех кто моя мать. И поэтому для них было необъяснимо то, что я понимаю язык птиц и зверей, останавливаю буйные ветры, вызываю дожди или развожу тучи руками. Пока был жив отец, соплеменники мирились с таким странным и невероятным соседством, но когда отца не стало, и он ушел в Ирий-сад, я поняла, что мне нет места среди них. Я поселилась в лесу и стала жить одна. Но всегда приходила на помощь к людям, когда было нужно: посылала им дожди в засушливые годы, отводила тучи во время покоса, смиряла ветры, уничтожала болезни…. Шло время, все те люди, которые меня знали и видели, ушли в мир иной. А я продолжала быть молодой, так как благодаря бессмертию матери могла жить намного дольше, чем простые смертные, но все, же и я смертна. Со временем я превратилась во взрослую женщину, а потом в старуху, и люди, которые окончательно обо мне забыли или не помнили мое добро стали гово-рить обо мне не Бог, весть что. Они даже поменяли мне имя и стали называть меня Бабой Ягой. Я конечно не обижаюсь, ведь я верно уже старая и мне положено быть бабкой.

Баба Яга замолчала и, прекратив работу, опустила свои старческие руки на колени, расправляя складки на сарафане. Керк не видел лица бабушки, так как она сидела в пол оборота, но он вдруг почувствовал такую горечь в ее словах, что сердце защемило жалостью и нежностью к этой ста-рушке. Так захотелось спрыгнуть с печки и прижать ее милое и доброе лицо, утереть слезы и крепко-накрепко обнять! Баба Яга вдруг подняла свое просветленное лицо, посмотрела на Керка чистыми голубыми глазами и добавила, как будто услышала его мысли:

— Спасибо, миленький. Доброе у тебя сердце, светлый и чистый ты отрок.

И увидел Керк, что глаза бабушки наполнились слезами. Керк приподнялся на руке и сказал срывающимся голосом:

— Бабушка, добрая, не плачьте, не стоят они, люди эти не благодарные, ваших слез.

А по лицу Бабы Яги уже текли старческие скупые слезы.

— Что ты, отрок, люди ни в чем не виноваты. Они просто всегда страшатся того, что не могут объ-яснить или понять. Я на людей не сержусь, что же на них неразумных обижаться. А плачу я совсем по другому поводу.

— Бабушка, — вдруг догадливо сказал Керк. — Вы, может, плачете, потому что боитесь смерти?

— Нет, отрок, я смерти не боюсь, но знаю я, что последние дни проживаю на земле-матушке. Скоро отправлюсь я в страну Ирий к своему отцу в гости. Знаешь, есть такая древняя книга имя ей Вед, а в ней есть такие слова: "…Сварог небесный промолвит:

"Ты ступай-ка, сын мой, до красы той вечной!

Там увидишь ты деда и бабу.

О, как будет им радостно, весело вдруг увидеть тебя!

До сего дня лили слезы они, а теперь они могут возрадоваться

о твоей вечной жизни до конца веков!"*** — сказала Баба Яга, утерла ладонью глаза и продолжила. — Как только ты вошел в Сумрачный лес, я сразу стала на-блюдать за тобой, следить за тем, как ты проходишь испытание, как преодолеваешь встречи с духами: боровым, пущевиком, болотником. Видела я твою встречу с царем всех зверей Иноро-ком, победу твою над Кабадосом, но сегодня когда ты сотворил собственный заговор и победил лешака…. Поняла я, что ты не просто обладаешь магическими способностями учить и применять заговоры да обереги, а ты настоящий ведун. Ведь только истинный ведун может созидать загово-ры и употреблять их. Я, знаешь ли, давно тут живу и всех твоих предков: и отца, и деда, и праде-дов — видела, наблюдала за ними со стороны, когда они в лес приходили. Но никто, кроме Бого-мудра и тебя, не обладал талантом ведуна, поэтому я и познакомилась с тобой поближе, приказав тропинке пройти около моей избы. Так-то, отрок.

— Бабушка, а скажи мне, я, если честно, не понял, почему лутовка засияла таким неземным светом, и почему лешак не ушел, а на части развалился, — негромко спросил Керк.

— Лешак, — ответила Баба Яга. — Нечистый, злобный дух леса, и если человек попадется у него на пути, водит его по кругу до смерти. А лутовка, что у тебя была, верно, прогнать его должна была. Но после того как ты сам создал заговор да еще и воплотил его к жизни, ты сам стал обладать си-лой удивительной и вместе с лутовкой просто разрушил и чары, и самого лешака. — Я, что ж, убил его? — испуганно переспросил Керк.

— Нет, отрок, не убил, он же бессмертный. Ты его разрушил, теперь ему нужно время, чтобы со-брать свою силу, а потом свои части тела, — сказала Баба Яга, повернула к Керку лицо и ласково заулыбалась, так что морщинки все разгладились. — Ничего, ничего, отрок, пускай потрудится теперь, а то он такой злой стал последнее время, что зверей и тех по кругу водит. Мне уж они давно жалуются на него.

Наступила тишина. Баба Яга опять принялась за работу, а Керк положил голову на подушку и задумался о словах старухи, но через некоторое время он спросил у Бабы Яги:

— Бабушка, а теперь что ж будет?

— Это ты о чем, отрок? — не поняла вопроса Баба Яга.

— Ну, ты сказала, что я обладаю талантом ведуна, и что ж теперь я должен делать?

— Да, что ж, отрок, ты жить должен. Только теперь ты свой дар — созидать и оживлять заговоры — можешь использовать. Тебе теперь нет нужды учить их и запоминать. Достаточно вернуть ощущение знаний, то ощущение, которое ты на тропе осмыслил, а твой разум сам слова под-скажет, и слова те будут крепче Алатырь — камня. Ну, а теперь спи, а то уж поздно совсем, — понизив голос сказала бабушка, словно в избе уже кто-то спал.