Дэйл поднялся. Чёрт, а ведь Зиглер отработала на отлично. Она извинилась за натурализм и пообещала присяжным, что с этим покончено — и теперь Дэйл, снова возвращаясь к кровавым подробностям, будет выглядеть бездушным и бесчувственным.

— Доктор Флемингдон, — сказал он, — вы упомянули «насечки неуверенности».

— Да?

— Осторожные пробные надрезы, которые делают те, у кого нет привычки орудовать ножом.

— Да. Они больше всего характерны для самоубийств с перерезанием вен, однако и студенты-медики всё время их делают, пока не приобретут навык.

— Студенты-медики, — повторил Дэйл.

— Да.

— Студенты-люди.

— Э-э… ну да. Да, но…

— Не нужно «но», доктор Флемингдон. Теперь давайте поговорим о пропавших частях тела. Доктор Флеминглон, вы могли бы утверждать, что доктор Колхаун был знаменитостью?

— Ну, мы в Лос-Анджелесе, мистер Райс. Я уверена, что мистер Колхаун был крупной рыбой там, откуда он родом…

— Пиджин-Фордж, Теннесси.

— Да, по стандартам Пиджин-Фордж, я уверена, он был знаменит, но здесь? Он же с «Пи-би-эс», не смешите меня.

Кто-то из зрителей хихикнул. Судья Прингл стукнула молотком, чтобы призвать их к порядку.

— Вообще-то, — сказал Дэйл, — Долли Партон[61] тоже из Пиджин-Фордж.

— Я об этом и говорю. Он не был так уж известен даже в Теннесси.

— Не уверен, что все с этим согласятся, — сказал Дэйл, поворачиваясь к присяжным. — Уверен, что многие члены жюри считают доктора Колхауна знаменитостью.

— Возражение, — сказала Зиглер, разводя руками. — Не понимаю, как это связано с делом.

— Честно говоря, я тоже озадачена, — сказала Прингл. — Мистер Райс?

— Ещё несколько секунд, если будете так добры, ваша честь.

— Хорошо — но вернитесь к существу дела.

— Спасибо. Доктор Флемингдон, не ваша ли лаборатория работала в прошлом году по делу о смерти рок-певца Билли Уиллиджера?

Флемингдон напряглась.

— Моя.

— И не пропали ли части тела мистера Уиллинджера из вашей лаборатории?

— Пропали.

— И вы получили за это взыскание?

Зубы стиснулись.

— Да.

— То есть раньше части тел, за сохранность которых вы несли ответственность, уже пропадали?

— Я уже сказала «да».

— И о том факте, что перечисленные вами органы преступник унёс с собой, мы знаем лишь с ваших слов.

— Фотографии с места преступления показывают отсутствующую челюсть и отсутствующий глаз.

— Не совсем — ни одна из сделанных на месте преступления фотографий их не показывает, однако фотографии вряд ли покрывают всю комнату.

— Я даю вам слово, что этих частей тела там не было.

— Да — ваше слово. В конце концов, вам ни к чему ещё одно разбирательство с чрезмерно пылкими фанатами, крадущими части тел из вашего морга, не так ли?

— Билли Уиллинджер был суперзвездой, мистер Райс. Я не слышала, чтобы астрономов преследовали толпы навязчивых поклонниц.

Смех в зале; Прингл сама с трудом удержалась от смеха.

— Защита будет рада приобщить к делу письма поклонников доктора Колхауна, — сказал Дэйл. — Однако пока что мы имеем на руках загадку убийства, наиболее загадочный элемент которого базируется на показаниях того, кто уже в прошлом терял части тела жертвы.

— Возражение, — сказала Зиглер. — Мистер Райс аргументирует версию защиты[62].

— Принимается, — сказала Прингл. — Мы поняли, что вы хотели доказать, мистер Райс. Двигайтесь дальше.

— Вы упомянули, что части тела иногда уносят с места убийства убийцы-люди, — сказал Дэйл.

— Да.

— С какой целью?

— Э-э… как я сказала, в качестве сувенира.

— Правда ли, что иногда это делается с целью каннибализма?

— Да.

— Или в качестве сексуального трофея?

— Да.

— Дайте нам определение каннибализма, доктор Флемингдон.

— Это… ну, это поедание человеческой плоти.

— Это не совсем так. На самом деле это поедание плоти особи того же вида. Когда рыба ест другую рыбу одного с ней биологического вида, мы говорим, что она занимается каннибализмом, не так ли?

— Гмм… да.

— То есть унести часть тела с целью каннибализма может только представитель одного с жертвой биологического вида, не так ли?

— Вы придираетесь к словам, мистер Райс.

— А убийство на сексуальной почве — разве секс имеет место не между представителями одного и того же вида?

— Обычно да.

— То есть нет никаких оснований считать, что тосоки могут иметь каннибальский или сексуальный интерес к частям человеческого тела, не так ли?

— Нет.

— Однако имеется множество случаев убийств людей людьми, в которых части тела жертвы изымались с этими целями?

С явной неохотой:

— Есть много таких случаев, да.

— Спасибо, доктор Флемингдон, — сказал Дэйл.

— Повторный опрос? — спросила судья Прингл.

Зиглер покачала головой.

По окончании опроса доктора Флемингдон в заседании был объявлен перерыв на обед.

Когда суд собрался снова, Зиглер продолжила опрос свидетелей обвинения.

— Пожалуйста огласите своё имя и фамилию для протокола, — сказал клерк человеку, сидящему на свидетельской скамье.

— Моше Фейнстейн. — Он продиктовал их по буквам.

— Спасибо.

Фейнстейну было сорок четыре года; у него было длинное строгое лицо и волосы светло-серого цвета. Он носил очки в роговой оправе; на нагрудном кармане голубой рубашки с коротким рукавом виднелся пластиковый клапан. Зиглер поднялась.

— Мистер Фейнстейн, пожалуйста, сообщите суду, кто вы такой.

— Я старший криминалист полиции Лос-Анджелеса.

— Ваша честь, у нас имеется резюме мистера Фейнстейна на шести страницах. Мы хотим приобщить его к делу.

Судья Прингл взглянула на Дэйла; тот кивнул.

— Принято, — сказала Прингл.

— Мистер Фейнстейн, не могли бы вы коротко изложить ваш послужной список.

Фейнстейн улыбнулся. Зрелище было не из приятных.

— Я работаю в полиции Лос-Анджелеса шестнадцать лет. У меня степень магистра в области криминологии и вторая степень в области химии. Я вхожу в совет директоров Калифорнийской ассоциации криминалистов и состою в Американской академии судебной экспертизы. Имею сертификаты профессиональной компетентности от обеих этих организаций.

— Спасибо. Рано утром двадцать третьего декабря прошлого года вы были вызваны в Валкур-Холл, общежитие в кампусе Университета Южной Калифорнии. Это так?

— Да.

— Почему вас туда вызвали?

— В качестве старшего криминалиста на месте убийства Клетуса Колхауна, для руководства деятельностью других криминалистов, которые там работали.

— Мистер Фейнстейн, нашли ли вы в комнате доктора Колхауна что-либо, что могло бы служить орудием убийства?

— Возражение, — сказал Дэйл, поднимаясь на ноги. — Предвзятость. Термин «орудие убийства» предполагает намерение убить. Обвинение ещё не установило факт убийства первой степени.

— Принимается.

— Хорошо, — сказала Зиглер. — Нашли ли вы в комнате доктора Колхауна что-либо, чем можно было отрезать его правую ногу от тела?

— Нет, не нашёл.

— Нашли ли вы какие-либо инструменты, с помощью которых можно бы было раздвинуть рёбра доктора Колхауна?

— Нет, но я и не ожидал их найти.

— Не могли бы вы пояснить это?

— Разрез по центру грудной клетки доктора Колхауна был явно произведён механическим устройством — линия разреза идеально прямая на всём протяжении от горла до паха. Разрез рассёк грудную кость и повредил сердце и прочие мягкие ткани под ней. Однако собственно раздвижение рёбер было, по-видимому, произведено с помощью грубой силы.

— Что вы имеете в виду?

— По-видимому, это сделали вручную — кто-то ухватился за края рассеченной грудины и сильно потянул. — Фейнстейн изобразил руками, как он разрывает собственную грудь.