Тот не раздумывая осушил содержимое.

— Что еще слышно нового? — спросил Арден, прислушиваясь к своим ощущениям.

— Волки ушли еще вчера. Сегодня пришло от них сообщение, что весь юг Темерии, от княжества Элландер до Дорьяна, готовы перед Фольтестом сложить оружие. Троян выступил из Анхора с большой армией и направляется в сторону Коррераса, если завтра выступим, встретим его там жаркими объятиями. А ты видел уже подарок Ветслава?

Головная боль утихла, душевная притупилась, веки стали тяжелыми, а язык неповоротливым, он отрицательно покачал головой.

— Ну как же? Такой красавец! — продолжал Ратиол, копаясь с вещами. — Огненно-рыжий, высокий крепкий, настоящий боевой конь. И зовут его Пламя, такой…

Оглянувшись, он обнаружил своего приятеля сладко спящим. Собрав сумку, и удобно устроившись в кресле, юноша очень скоро тоже заснул, и даже сны им снились почти одинаковые.

Конь и в самом деле оказался великолепным. Ровная походка, отличная выездка и умные глаза животного, сразили Ардена. На таком коне можно пройти длинный путь, с минимальным ущербом для своего зада. Юноша всегда считал Шэво идеальной лошадью, но Пламя, как ему показалось, превосходил достоинствами даже знаменитого жеребца ведьмачки.

После лекарства чародея, Арден чувствовал себя, как заново родившимся. В душе ощущался подъем и желание действовать. Все переживания и тревоги ушли, как сон пустой. Впереди на сколько глаз хватало растянулась объединенная армия трех королевств, сзади до горизонта видны были обозы, и ощущение себя одной из составляющих всего этого огромного предприятия, невероятно радовало его сейчас. Эмоциональный и душевный подъем, сопровождал его несколько дней, до самого въезда армии в Элландер. Горожане их встретили криками радости и ликования. Отцы города вручили королям ключи, под рев толпы, славящей Фольтеста. Все, казалось, было замечательным, но юноша, вновь стал чувствовать себя отвратительно.

— Ты чего такой? — удивился Ратиол, заметив понурый взгляд друга. — Все же хорошо.

— Все, да не все. Видел святое воинство? — спросил Арден, внимательно глядя на товарища.

— Да уж, зрелище то еще. Не монахи, а мясники какие-то. Сдается мне, что «петушок» их с каторги повытаскивал, треуглами обвешал и святыми обозвал. Так и зыркают, где бы что бы урвать.

— Угу. А теперь посмотри вокруг. Где примар со своим войском?

Внимательно оглядевшись, Ратиол пожал плечами.

— Не вижу что-то.

— И не увидишь. Они за две мили от Элландера, свернули вправо.

— И что?

— А то, что там куда они двинулись, находится храм Мелитэле. Мне Цири рассказывала, что она там долго воспитывалась, и про Нэннеке — главную жрицу, добрейшую и мудрейшую из всех.

Ратиол задумался. Обычно быстро соображающий парень, ни как не мог переключиться от всеобщей радости к неприятным размышлениям.

— Судя по рожам этих вояк, они туда не с визитом вежливости намылились, — наконец сообразил он. — А я все думал, чего это Вельмериус свою дружину сколотил, да сам в поход увязался, теперь, кажется, дошло.

— Я не могу допустить, чтобы храм и Нэннеке пострадали. Ведь Цири…

Не успел Арден закончить фразу, как Ратиол нырнул в толпу и тут же исчез. Вскоре он вернулся в сопровождении Ветслава, ведя коней в поводу.

— Мы успеем!

Лицо принца было мрачнее тучи. Он здорово возмужал и окреп, во взгляде появились властные огни, а на лбу глубокие морщины. Не смотря на замужество Тины с королем враждебного государства, он любил Ардена и доверял ему безгранично. Трое молодых людей сдружились, а иначе не могло и быть. Настолько разные по характерам, и одинаковые во взглядах, он не могли остаться друг к другу равнодушны, так же как и не могли, спокойно относиться ко всякой мерзости, коей он считали примара со всей его лжесвятой деятельностью.

Друзья вскочили в седла, и насколько позволяли заполненные горожанами и военными улицы, быстро направились к северным воротам города. Белый пес с короткими ушами и хвостом, везде и всюду сопровождающий своего хозяина, бежал впереди, словно знал дорогу.

Который день молоденькие жрицы храма Мелитэле находились в недоумении и терялись в догадках. Их обожаемая наставница Нэннеке, как им казалось, лишилась рассудка. Сидя на лавочке у большого розового куста, они точно взволнованные синички, щебетали, наперебой рассказывая о происходящих с главной жрицей странностях.

— Представляете, — округлив и без того большие серые глаза, шептала темноволосая симпатичная девушка подружкам. — Захожу в ее комнату, а там на столе сидит эта ужасная птица и как закричит на меня, а Нэннеке ей говорит, так ласково, мол не волнуйся, сейчас она, то есть я, уйдет.

— А я вчера вечером, — поведала остальным, другая девушка с пышной рыжей шевелюрой. — Слышала, как она с ней разговаривала. Будто птица ей отвечает, хотя та даже рта не раскрывала. Нэннеке ей говорит: «Я просила, но пока без ответа». Потом какое-то время тишина, а затем опять она ей говорит: «Напрасно ты так. Я знаю, как ты страдаешь, чувствую и она знает. Просто жди и верь».

— Ой, девочки, а вдруг правда Нэннеке не в себе? — всплеснула руками третья девица, вздрогнув от стука в ворота.

Стучали все сильнее и настойчивее. Шаркая башмаками, старый кмет, после войны прибившийся к храму, торопился к воротам.

— Кто пожаловал? — спросил он, разглядывая в маленькое дверное оконце, пестро одетых людей, во главе с крючконосым коротышкой.

— Великий примар Каэдвена и Аэдирна высший служитель храма Двух Стихий преславный Вельмериус желает говорить с главной жрицей этого храма.

— Сейчас доложу.

Старичок медленно направился в покои Нэннеке, но на полпути остановился и вернулся обратно.

— Ох, простите, запамятовал. Как звать этого… вашего… ну, главного.

— Вельмериус, — тряся от нетерпения отвислыми щеками, ответил коротышка.

— Ага, сейчас доложу.

Прошло довольно много времени, примар изо всех сил пытался сохранить спокойный вид.

— Здесь же нет моря! — удивился стоящий рядом с ним, долговязый худой помощник.

— Отличное наблюдение, Вигилар! — зло фыркнул Вельмериус.

— Я говорю, чайка-то здесь откуда? — указал на сидящую на стене птицу Вигилар.

— Да какая разница, лучше скажи чтоб оружием не гремели, болваны!

Подождав еще немного, примар приказал снова стучать в ворота.

— Что угодно, милсдари? — показалось в оконце полное лицо жрицы.

— Великий примар…

— Я поняла кто вы.

— Позволите войти?

— Мне и так вас хорошо слышно и видно.

— Вы возможно еще не знаете, — криво улыбнулся Вельмериус, — Войска Фольтеста, Демавенда и Хенсельта вошли в Темерию и благополучно добрались до Элландера. Особым указом трех королей, все находящиеся в Темерии храмы, переходят под мое руководство, то есть формально теперь этот храм и все прилегающие к нему земли принадлежат моему примарству. Но я не коем образом не хочу вас притеснять. Мне бы просто хотелось обсудить ваше существование в новом статусе и в новом государстве.

Нэннеке внимательно оглядела сопровождающих примара людей. Не надо было быть умудренной опытом и владеющей многими знаниями жрицей, чтобы догадаться об их намерениях.

— Оставьте мне королевский указ, я изучу его и мы обсудим все позже? — ответила она немного подумав.

— Все хватит! — махнул рукой Вельмериус.

Вдруг пронзительно закричала чайка и камнем кинулась на вскинувшего арбалет человека. Но было уже поздно. Бельт точно пролетев в узкое оконце, попал в шею Нэннеке. Она даже не вскрикнула.

— Ломай ворота! — приказал примар.

Его приказ утонул в воплях лишившегося глаза арбалетчика.

— Убейте его, — завизжал Вельмериус. — Заткните его немедленно и ломайте уже эти ворота, кикиморы их раздери!

Достав из под ряс оружие, дружина бросилась выполнять приказ. Ворота затрещали под ударами мечей и топоров. В храме началась паника. Трясущимися руками старичок принялся закрывать внутренние тяжелые ворота, на помощь ему прибежала Йоля. Оттащив истекающую кровью Нэннеке, она приказала всем готовиться к обороне.