Выходя из башни королева виртуозно разыграла спектакль перед народом, полный слез, раскаяния и любви. Она жала руки мужикам, вытирала слезы бабам и качала на руках маленьких детей, раздавая направо и налево милостыню, и при этом беспрестанно повторяя, что ее оклеветали и предали. Расчувствовшаяся толпа, затребовала у короля наказать предателей, и Троян торжественно пообещал.

Тут и пришло к графу настоящее лихо, вместе с письменным приказом короля: отправляться в далекую Мак-Тургу к королю Еремее Сладкому, чтобы униженно просить финансовой помощи и военной поддержки. Пересекая Темерию Нобижон не раз слышал, как простой люд пересказывая друг другу выземские новости, называл Трояна Справедливым. Не вызывало никаких сомнений, что весь этот разыгранный королем цирк, был рассчитан именно на это, но и нестерпимая обида, от осознания того, что тебя разменивают словно монету, не спрашивая и не предупреждая, прожигала черную душу графа словно огонь. Только одна вещь, висящая на шее на тоненьком шнурке, утешала и радовала. Заветный флакончик с темно зеленой жидкостью, переданный ему неизвестным чародеем и очень большое обещанное вознаграждение, за свершение им его же собственной мести. С такими мыслями и прибыл посол Темерии к Еремее.

Король Мак-Турги в полной мере оправдывал свое прозвище, и не только своей страстью к всевозможным сладостям, но и умением сладко улыбаясь, вести сладкие речи, но совершенно не о чем. Семь дней проведенные Нобижоном в его замке, были больше похожи на неторопливое плавание в приторном киселе бесконечной болтовни, и не принесли никаких видимых результатов. Совсем расстроенный граф, понимая что его ждет по возвращении в Темерию, уже подумывал, плюнуть на договоренность с магиком и предложить свои услуги королям Аэдирна и Каэдвена, но вдруг удача улыбнулась ему. Люди, которых он нанял поймать ненавистных Трояну ведьмачек, сообщили, что Белая Прядь попалась в их сети. И попалась ни где-нибудь, а здесь же в Мак-Турге!

Конечно же, оставив все свои прежние затеи, он спешно отправился в то место, и забрав ведьмачку, поспешил до снегопадов на Теодуль. Ему не терпелось увидеть перекошенную, покрытую бурыми пятнами, разъяренную физиономию Энептины, приложившей все свои силы, дабы отправить его с заведомо провальным посольством. Миссию он свою, конечно, не выполнил, но ведьмачка, он был уверен, заставит забыть короля о его промахе с Еремеей.

Вновь и вновь представляя свой триумф, он улыбался широкой улыбкой, открывающей не ровные гнилые зубы. Он был настолько погружен в свои грезы, что даже когда карета резко остановилась и с улицы послышались крики, он не сразу понял, что произошло. Лишь пролетевшая половина тела стражника, окропившая занавески кареты кровавыми брызгами, полностью вернула его к реальности. Упав на колени, он осторожно выглянул в окно и от увиденного задрожал так, что Руте показалось будто затряслась вся карета. По рыку громом возвышающемуся над криками ужаса, стонами раненых и ржанием лошадей, она поняла, что произошло.

Вдруг граф отпрянул от окна и что есть силы вжался в противоположный угол кареты. Мощным ударом лапы, чудовище вырвало дверцу и просунуло голову внутрь. При виде огромной пятнистой головы дикой кошки, с кроваво красными глазами и жутким оскалом, Нобижон намочив штаны, потерял сознание.

— Возьми двух коней и уходим! — рыкнул Басто, острыми когтями разорвав путы, связывающие Руту.

— А как же он? — удивилась ведьмачка, указывая на графа. — Давай свяжем его и заберем с собой. Я лично передам его Марату!

— Оставь его. Уходим.

Как бы не было велико ее желание наказать мерзавца, но спорить с Басто она не стала. Выбравшись из кареты, она подошла к нему, и обняв за шею, уткнула лицо в мягкую пятнистую шерсть.

— Спасибо.

Все лошади сопровождающей графа стражи, в страхе разбежались, и лишь две сменные, привязанные к карете сзади, метались, пытаясь освободиться. Стараясь не испачкаться в крови, и не касаться истерзанных тел, Рута подошла к лошадям и успокоив их знаком, отвязала. Кони послушно последовали за ней, осторожно ставя копыта в кровавые лужи. Басто обернулся человеком, и натянув на себя одежду из дорожной сумки одного из стражников, вскочил в седло.

— Я провожу тебя до первого постоялого двора, а потом оставлю, — сообщил он.

Ничего не ответив, ведьмачка приторочила к седлу найденный на земле чей-то меч, и взлетев на коня, направила его в сторону Гесо.

Серый дымок поднимался из печной трубы свежесрубленной баньки, и таял в темном ночном небе, среди мерцающих звезд и осколка луны. Не жарко натопленная, пахнущая запаренной хвоей и липовым веником парная, казалась Руте райским местом. Она лежала на спине на высокой лавке распаренная и довольная, откинув голову назад. Роскошные волосы, будто струящийся водопад, свисали шоколадным потоком, отражая игру огня банной печки. Наслаждаясь баней, ведьмачка размышляла над рассказом Басто.

Не хотелось верить, что он опять не свободен. Не столько своя судьба заставила Басто служить этому человеку, сколько жизнь сына. Он понимал, что пока существуют Дамы, мальчик никогда не будет в безопасности. И покуда их связывает одна цель — уничтожить Ложу, Басто будет передан графу. Получив через магиков послание от Верф, Энкелей позволил ему отправиться на помощь Руте. Не требуя клятв и обещаний, приказал чародею открыть для него портал, зная точно, что он вернется и пойдет с ним до конца.

Миранд! Красивое имя, но старое лучше. Басто… Рута улыбнулась. В третий раз он спас ей жизнь. Басто…

Тихо скрипнула дверь, и скинув одежду он вошел в парилку.

— Не возражаешь?

Она покачала головой и улыбнулась ему. Опустившись на колени, он долго смотрел ей в глаза, пытаясь отыскать в них что-то для себя очень важное.

— Какая же ты красивая, — шептал он, гладя ее живот, грудь, шею. — Как же я…

Страстный поцелуй не дал закончить ему признание. Слова перестали иметь значение. Магия прикосновений… вдохов… движений… заполнила все, и все затмила на краткий миг любви и страсти.

Ночь покидала землю, унося с собой свои волшебные дары. Гладкая кожа, мускулистые плечи, черный шелк волос и горящий взгляд. Как же не хочется расставаться! И в тоже время, какая-то неведомая сила влечет прочь от него. Что-то более сильное и желанное, тянет и ноет под сердцем, не давая утонуть и забыться в этих темных бездонных глазах. Он знает, неведомым самому себе образом, чувствует ее до малейших изменений в настроении. Грустно! Пора уходить.

— Береги себя, — шепнула Рута, прижавшись к его груди.

— Ты тоже будь осторожна.

Прощальный поцелуй, слезы заблестели в ее глазах.

Уже в дверях, Басто остановился.

— Он ждет тебя в Белвиле, — тихо произнес он.

— Твой сын?

— Ведьмак.

Хотя снег еще и покрывал все вокруг толстым, искрящемся на солнце покрывалом, в воздухе чувствовалась весна. Еле уловимое ее дыхание вызывало в душе противоречивые чувства тоски и радости. Хотелось жить и смеяться, и в то же время плакать… Почему-то именно сейчас разлука стала ощущаться особенно остро. Гораздо острее, чем тогда в Белвиле, когда встретив ее радостными объятиями и поцелуем, таким сладким, что все прежнее померкло для нее в тот же миг, Геральт сообщил, что вынужден спешно отправляться в Хаггу. Не успела она сказать ему и пару слов, как явился Арден и мужчины вскочив в седла, поскакали на Теодуль.

Тогда обрадовавшись встрече с Цири и этим славным юношей, заглянув в счастливые глаза подруги, она не так резко прочувствовала расставание. А теперь, пережив длинную зиму, высоко в горах Тир Тохаир, с блеском весеннего солнца, пришло желание лететь туда где он, быть его частью, его тенью.

Ели бы она была повнимательнее и менее доверяла этому подлому святоши и его завистливой жене! Зачем она приняла эту чашу с медовухой и выпила ее? Почему не почувствовала сонного зелья? Если бы не все это, ему не пришлось бежать сломя голову в Аэдирн. Он был бы рядом и она целыми днями могла смотреть в его необычные глаза, целовать его шершавые руки… Судьба каждый раз разводит их все дальше и дальше друг от друга! А может быть Предназначение?