— А этому Тохе шестьдесят с хвостиком, — указал Гвоздь на даты жизни. — Поздравляю вас, орлы. Вот вам еще одна загадочка, которую нам подкинула Алиса Моллард.

— Вы думаете — она?

— Ну а кто ж еще?.. Жора, дай-ка лупу.

— Слушаюсь!

Капитан достал из дорожной сумки увеличительное стекло и передал майору. Гвоздь, поднеся увеличилку к памятнику, принялся внимательно его осматривать.

— Вот так номер, чтоб я помер! — воскликнул он минуту спустя. — Девчата, посмотрите-ка сюда, — передал он лупу Пыжикову.

Девчонки посмотрели.

В самом низу постамента виднелась едва заметная надпись: «Скульптор Савелий Ворончук». И проставлена дата.

— Ну и что? — не поняли подруги.

— А то. Выходит, памятник сделан в прошлом году. А адмирал умер в этом. Вам это странным не кажется?

— Нет, не кажется. Египетские фараоны себе вообще пирамиды за сорок лет до смерти начинали строить.

— Так то фараоны… — сказал майор. — Жора!

— Я!

— Дай-ка щуп.

— Есть!

Из той же дорожной сумки Кипятков вынул длинный металлический стержень, который еще и раздвигался, как антенна.

— Прошу, товарищ майор.

Гвоздь воткнул заостренный конец стержня в могилу и надавил. Штырь без труда вошел в мягкую землю. Лицо майора приняло сосредоточенное выражение.

— Так, так, так, — бормотал он в усы, погружая щуп все глубже и глубже. — Ага-а, вот он гробик… — нащупал Гвоздь и присвистнул: — А покойничка-то в гробу и нет.

— Как нет? — поразились все.

— Сами послушайте… — Гвоздь потыкал стержнем. — Слышите?! Когда в гробу кто-то лежит — звук совсем другой… Вот так номер, чтоб я помер! Куда ж адмирал-то подевался? А, Жора?

— Не могу знать, товарищ майор!

— Может, домой вернулся? Надо бы проверить.

Девчонки захихикали, думая, что Гвоздь шутит. Но майор и не думал шутить.

— Едем на «Третьяковскую»! — распорядился он.

— А почему на «Третьяковскую»? — спросили подруги.

— Вы к кому? — как и прошлый раз, осведомился охранник.

— К адмиралу Налимову! — отчеканил Гвоздь.

— Он умер.

— А кто теперь живет в его квартире?

— Адмиральша Налимова. Но она никого не принимает.

— Думаю, нас она примет. — Гвоздь показал охраннику удостоверение.

— Проходите, товарищ майор, — козырнул тот. — Я ей сейчас позвоню.

Шикарный лифт с зеркалами поднял фээсбэшников и Юлек на восьмой этаж. Дверь им открыла та самая женщина, которую Чижикова и Рыжикова видели в свой прошлый приход.

— Здравия желаю! — отдали ей честь майор с капитаном. Обе Юльки тоже поздоровались.

Адмиральша кивнула в ответ.

— Чем могу служить, господа? — довольно сухо спросила она.

— Хотелось бы с вами побеседовать, мадам, — галантно промолвил Гвоздь.

— О чем же?

— О вашем муже.

Адмиральша меланхолично вздохнула.

— Что о нем говорить. Он умер.

— И тем не менее, — настаивал майор.

— Хорошо, — согласилась адмиральша и впустила непрошеных гостей в квартиру.

В прихожей всем в ноздри ударил крепчайший запах табака. Чижикова-с-Рыжиковой, то есть Пыжиков закашлялся.

Майор же Гвоздь, наоборот, с удовольствием втянул ноздрями воздух.

— «Джек-Потрошитель», — определил он нюхом заядлого курильщика. — Самый крепкий трубочный табак. — Вы что, мадам, трубку курите?

— Представьте себе. Антон Захарыч всю жизнь курил. Ну и я пристрастилась.

Адмиральша повела их в комнату. На журнальном столике стояла полупустая бутылка ямайского рома и стакан. «Видимо, адмирал всю жизнь еще и ром пил», — одновременно подумали Гвоздь, Кипятков и обе Юльки.

— Прошу садиться, — указала адмиральша на массивные кресла и села сама. — Итак, я вас слушаю.

— От чего умер ваш муж? — напрямик спросил майор.

— От старости.

— Но ведь он был не такой уж и старый.

— Но не такой уж и молодой, — отпарировала адмиральша. И предложила: — Хотите рома, господа?

— Мы на службе не пьем, — отказался за всех Гвоздь.

— А я выпью. — Адмиральша залпом маханула целый стакан, даже не поморщившись. И потянулась к бутылке — налить еще.

И тут майор Гвоздь сказал:

— Послушайте, адмирал, может, прекратите этот маскарад?

Адмиральша так и замерла над бутылкой. Чижикова-с-Рыжиковой тоже замерли. И Кипятков замер. В общем, все замерли. Кроме майора Гвоздя. Повисла пауза. Все ждали, что скажет адмиральша.

— Чтоб меня пьяный кальмар проглотил, — басом сказала «адмиральша». — Как вы догадались, майор?!

Гвоздь с усмешкой подкрутил усы.

— Элементарно, адмирал. У вас в вырезе женской кофточки тельняшка виднеется.

— А может, это для красы, — тоже усмехнулся «оживший» Налимов.

— Сразу видно, что вы моряк, а не женщина. Женщина, к вашему сведению, никогда не наденет шелковую розовую блузку с сине-белым тельником.

— Ух ты, — восхитился Кипятков. — Вы, товарищ майор, и в женской моде разбираетесь.

— А как же, Жора, — подмигнул ему Гвоздь. — Я ведь в прошлой жизни женщиной был. И довольно симпатичной…

— В чем, собственно, дело, братишки? — спросил адмирал, наливая себе полный стакан рома.

— Давайте-ка по порядку, адмирал, — определил Гвоздь. — Вначале вы объясните, зачем покойничком стали. А уж потом мы вам все объясним.

— Боюсь, я в двух словах не сумею.

— Расскажите, как сумеете. Мы не торопимся. Верно, орлы?

— Так точно! — подтвердил Кипятков за себя и за девчонок.

— Ну что ж, слушайте. — Налимов осушил стакан и приступил к рассказу.

— Случилось это, братишки, пятнадцать лет назад. Я тогда был еще не адмиралом, а кавторангом, то есть капитаном второго ранга. Подводная лодка «Рязань», которой я командовал, выполняла специальное задание у берегов Африки, у мыса Нун. Моряки всего мира считают это место проклятым, там частенько исчезают корабли и подлодки. На наше счастье, «Рязань» никуда не исчезла, наоборот, мы обнаружили затонувшую немецкую субмарину времен Второй мировой войны. Все члены экипажа субмарины давным-давно превратились в скелеты, и лишь капитан, будто живой, сидел в капитанской рубке. На руке у него имелась вот такая татуировочка… — Закатив правый рукав блузки, адмирал показал на своей руке вытатуированный якорь. — Такие якорьки себе многие моряки делают. Согласно морской традиции. А у немецкого капитана под якорьком было еще и имя вытатуировано — «Вальтер». Мы отбуксировали подлодку на нашу базу, в Североморск, а тело таинственного Вальтера было отправлено в Научно-исследовательский институт Министерства обороны в Нижний Тагил. Прошло пятнадцать лет. Я дослужился до адмирала и вышел в отставку. И вот год назад ехал я на поезде Нижний Тагил — Вышний Волочек и в купе повстречал… Вальтера. Поначалу я, конечно, решил, что обознался. Мало ли похожих людей. Потом гляжу — а у него якорек на руке вытатуирован и под ним — имя «Вальтер»… — Налимов прервался и пытливо взглянул на слушателей — как они отреагировали на столь странный рассказ.

Но слушатели никак не отреагировали. Чижикова и Рыжикова за последнее время столько уже всего насмотрелись, что какой-то там оживший утопленник не произвел на них особого впечатления. Ну а про майора Гвоздя и капитана Кипяткова и говорить нечего. Они были тертыми калачами.

Гвоздь лишь спросил:

— Где он сел?

— В Нижнем Тагиле.

— А сошел?

— Не знаю, я-то ехал в Москву. Но билет у него был до Вышнего Волочка.

— Вы уверены, адмирал?

— Абсолютно, майор. Я слышал, как проводник спросил: «Вы до Вышнего Волочка едете?» И видел, как Вальтер кивнул в ответ…

— Угу-у, — протянул Гвоздь, закуривая сигаретку.

Налимов тоже закурил, но трубку. И продолжил:

— И вот после этой встречи началась со мной твориться всякая чертовщина. Иду, к примеру, по лесу, грибы собираю, а на сосне — повешенный качается. Подхожу ближе — нет никого. Или купаюсь в реке, а меня кто-то за ногу — хвать!.. И дальше все в том же духе. Э-э, думаю, братишка, а не связана ли вся эта чертовщина с Вальтером?..