— Да знаете ли вы, что вам за это полагается?! — вне себя от возмущения вскричал Кипятков.

— Мне уже все равно, — равнодушно ответил Телевицкий.

— Как это все равно?!

— А так. Сонечка не только не влюбилась в меня, а исчезла неизвестно куда. — Телевицкий тяжко вздохнул.

Вслед за ним тяжко вздохнули капитан и девчонки. Ниточка, на которую так рассчитывал майор Гвоздь, оборвалась.

— Вот так номер, чтоб я помер, — сказал Гвоздь, выслушав доклад Кипяткова.

Оба фээсбэшника и обе Юльки были уже в Большом доме.

— Странный тип этот Телевицкий, — подытожил Кипятков. — Вначале вроде как испугался. А под конец говорит: «А мне все равно».

— Да он не странный, — поправил капитана майор, — а просто одурманен с помощью магии. Ты что, Жора, разве не понял? Алиса Моллард и Соня Пардон действовали заодно. Алиса наколдовала, чтобы Телевицкий по уши влюбился в Соню. А Соня ему дала от ворот поворот. Потом появился Брюховицкий с договором. В общем, все было разыграно как по нотам.

— Зачем им был нужен этот договор? — пожимали Чижикова-с-Рыжиковой плечами Пыжикова. — Телевицкий бы и так согласился.

— Ведьмы не могут без ритуалов, — объяснил Гвоздь, закуривая. — Обязательно подавай им черные свечи, черепа, договоры… Словом, дешевый антураж. Я их повадки знаю. У меня первая жена ведьмой была.

— У ва-а-с?.. Ве-е-дьмой?.. — не поверили девчонки.

— Так точно!

— Зачем же вы на ведьме женились?

— Когда мы поженились, она была ангелом. Это она потом ведьмой-то стала.

— Разве такое бывает?

— Бывает, девчата, и очень часто. Ведьмами не рождаются, ведьмами становятся.

— И что вы, товарищ майор, с женой сделали, когда она ведьмой стала? — заинтересовался Кипятков. — На костре сожгли?

Гвоздь чуть дымом не поперхнулся.

— Скажешь тоже, Жора. Что я тебе, средневековый инквизитор? Просто развелся.

— Петр Трофимыч, — спросили девчонки, — а как Соня Пардон могла оказаться в «Веселом могильщике»? Ведь ночной клуб — наведенка.

— Для такой опытной ведьмы, как Алиса, вставить реального человека в наваждение — пара пустяков.

— Тогда я другого не понимаю, — сказала Чижикова. — Если Соня заодно с Алисой, зачем она помогла мне выбраться из «ночника»?

— Она тебе не помогла. Вспомни, где ты оказалась после ее «помощи». В крематории.

— Ой, правда, — смутилась Чижикова от того, что не въехала в такую простую вещь. Видимо, то, что сознания девчонок находились по соседству с сознанием слабоумного Пыжикова, давало о себе знать.

— Товарищ майор, а вам что удалось выяснить? — поинтересовался Кипятков.

— Ну, во-первых, как я и предполагал, фирмы «АНАТАС» по адресу, указанному в договоре, нет. Главрежа в кукольном театре тоже нет. Вернее, главный режиссер, конечно, имеется, но фамилия у него не Угольков. «Мастерская по изготовлению гробов» на кладбище существует, но никаких кукольных гробиков ей не заказывали и ни о каком Похмелкине там не слыхали. — Гвоздь на секундочку прервался, сбив с сигареты пепел.

— А Тюхин-Матюхин есть? — нетерпеливо спросила Рыжикова. Юльке очень понравился детектив. И ей не хотелось, чтобы он оказался убитым или наведенкой.

— Есть.

— Правда?! — обрадовалась Рыжикова.

— Вернее, нет.

— Как это? — разочаровалась Юлька.

— По адресу, который вы мне назвали, действительно находится контора Тюхина-Матюхина, но самого детектива сейчас там нет. Секретарша сказала, что он ведет расследование в другом городе.

— А в каком?

— Секретарша не в курсе.

— Кого же тогда застрелили у бара «Два урода»? — недоумевали подруги.

— Никого. Такого бара в Питере отродясь не было. На этом месте расположено кафе «Два пингвина». И ящика с кукольными гробами я на чердаке не нашел.

— Вы и на чердаке успели побывать, товарищ майор?

— Так точно, Жора!

— Выходит, у нас не осталось ни свидетелей, ни подозреваемых, — со вздохом сделал вывод Кипятков.

— Не делай скороспелых выводов, Жора. Один остался.

— Кто?

— Антон Налимов. — Гвоздь перевел взгляд на Пыжикова. — Юля, можно задать тебе нескромный вопрос?

— Вы у какой Юли спрашиваете? У Чижиковой или у Рыжиковой?

— У Чижиковой.

— Задавайте, Петр Трофимыч.

— Я вот что хочу спросить. — Майор смущенно кашлянул. — Ты с этим парнем-то целовалась?

— С Тохой? Целовалась.

— Какими поцелуями?

— Всякими.

— А японским целовалась?

— Да.

— Ты только не падай в обморок, Юля. Но, по-моему, твой Тоха — это Алиса Моллард.

У Пыжикова так челюсть и отвисла.

— Я фигею!

— Пока что особо не фигей. Это лишь мое предположение. Но смотрите, девчата, что получается. Наваждения у вас начались после того, как вы зашли в магический салон. Верно?

— Верно, — подтвердили девчонки.

— А кто вам надоумил зайти в этот салон?

— Никто. Мы случайно на него наткнулись.

— Не-е-ет, девчата, — покачал головой Гвоздь, — это была не случайность. Я думаю, Алиса давно вас вычислила, как наиболее подходящих кандидаток на трансформацию сознания. И, приняв облик шестнадцатилетнего паренька, искала с вами знакомства.

— А зачем?

— Ей надо было заманить вас в салон, чтобы провести с вашими сознаниями подготовительную работу. Вот поэтому, Юля, Тоха и поцеловал тебя японским поцелуем.

— При чем тут японский поцелуй?

— Вместе с этим поцелуем Алиса заложила тебе в подсознание приказ явиться в магический салон.

— Но она с нами там ничего не делала. Мы только поговорили, и все.

— Нет, не все. Вы же сами рассказывали, что вошли в салон около двенадцати, находились там от силы полчаса, а когда вышли, было полпятого. Это говорит о том, что Алиса с вами не разговаривала, а погрузила вас в транс и подготовила ваши сознания для трансформации.

Чижиковой все еще не верилось.

— Зачем тогда Тоха мне часы подарил, если он Алиса Моллард?

— А ты не догадываешься?

— Не-а.

— Эти часики — с определителем местоположения.

— А-а, — поняла Рыжикова. — По этим часам Алиса Моллард на Чижика наведенку наводила.

— Так точно! — подтвердил Гвоздь.

— А почему она мне такие часы не дала?

— С тобой она и без часов справилась. На одного человека наводить наведенку для Алисы пара пустяков. А одновременно на двоих — уже напряг. Вот она часиками и воспользовалась.

— Тоха — Алиса Моллард, — пробормотала Чижикова. — У меня в голове это не укладывается.

— Ничего, уложится со временем, — заверил ее майор.

— Но вы же говорите — это только ваше предположение. Может, Тоха к этой истории вообще не имеет никакого отношения.

— Может, и не имеет, — согласился Гвоздь. — Тем более что в Комарове я его могилы не обнаружил.

— Наверное, вы не там искали. Его могила между памятниками Чехову и Гоголю.

— Да ведь Чехов с Гоголем в Москве похоронены.

— В Москве? — удивились девчонки.

— Так точно! — козырнул Кипятков. — На Новодевичьем кладбище.

— Ну и ну, — почесали Чижикова-с-Рыжиковой затылок Пыжикова.

А Гвоздь приказал:

— Летим в Москву, орлы!

И вот они уже в Москве. На Новодевичьем кладбище. Между могилами Чехова и Гоголя и впрямь был похоронен Антон Налимов. Но какой!.. На гранитном постаменте возвышался мраморный бюст пожилого мужчины в морском кителе, тоже, разумеется, мраморном. Надпись, сделанная золотыми буквами, гласила:

— Вот так номер, чтоб я помер! — подкрутил усы майор Гвоздь. — Это что ж, твой Тоха?

Чижикова слова не могла вымолвить от изумления.

А Рыжикова сказала:

— Крутая фишка!

— Так точно! — козырнул капитан Кипятков.

— Я фигею, — уже вслух изумлялась Чижикова. — Тохе же было шестнадцать с хвостиком.