«Природа это храм, а мы в него премся со своими правилами, без всякого, понимаешь, уважения. Обрати внимание, Стас даже о сменной обуви не позаботился. Нехорошо это… Не по-божески».
Сергей с серьезным видом, согласно кивал головой, сурово глядя на нарушителя. Тот готов был выслушать и сделать все, что угодно, только бы его не оставляли в этом храме одного…
* * *
Через пару минут маленький отряд смельчаков двинулся в дорогу.
Семенящая походка Рысака, идущего посередине между двух спасателей, полностью утратила блатной шик и выдавала все его сомнения с головой… Он не доверял джунглям и испытывал перед ними безумный страх. Глядя под ноги, он шел и бормотал:
«Соль сказали взять, я и взял… А тапочки по природе ходить, никто не говорил… Если бы сказали, я бы взял… А они не сказали…»
И так без остановки, вздыхал, бормотал, кому-то жаловался.
Алексей с Сергеем слушая его ноющий тенорок, понимающее и даже где-то виновато, посматривали друг на дружку. Мол, вот же дураки… Ты шути с равным себе. Здесь пошутили с неподготовленным к такой шутке. Как говориться разыграли паренька, а он возьми и подвинься рассудком. Как его сейчас задвинуть на место?
Если бы кто-то, еще недавно сказал Рысаку, особенно после его скитаний по заснеженной тайге, что у него будет непреодолимое желание, попросить у этих двоих весельчаков, развлекающихся по любому поводу, взять его за руку и держать долго и крепко, чтобы он не потерялся. Николай, гордый наш Коломиец, воспринял бы такие рассуждения не иначе, как оскорбление. А сейчас, он бедняга, пытаясь, в перерывах между причитаниями и скулежом, насвистывать что-то бодрое, через каждые пять минут задавал один и тот же вопрос:
— Далеко еще?
При этом делая безуспешные попытки, на ходу заглянуть в глаза впереди идущего.
— Да почти пришли…
Получал неизменный ответ. И предостерегающие, порой суровые и резкие слова: «Смотри под ноги… Не наступи на букашку… Не дави траву… Мы уйдем, а ей еще расти и расти».
Коля дошел до такого состояния нервного истощения, что все команды неутомимых защитников природы, выполнял покорно и беспрекословно.
Они же видя, что их шутки утратили смысл и стали приобретать форму издевательства, над потерявшим чувство реальности товарищем. Перестали над ним подтрунивать. Оставшуюся часть пути, прошли стараясь его больше по пустякам не дергать.
* * *
Четвертого члена из их группы они нашли за разделыванием и засолкой тушки игуана. Такой небольшой речной крокодильчик, занесенный в Красную книгу. Но когда жрать охота, на такую ерунду никто не обращает внимание. Тем более, что о таких тонкостях, не биологу, знать не дано. Он согласился с тем, что впятером скоротать два дня будет гораздо веселее. Тем более, что условиями данного испытания, это все не оговаривалось.
Пятый и последний из их коллектива, был найден на дереве, рядом с его местом десантирования.
Определили его местонахождение по раздаваемым из густой кроны, громким крикам и воззваниям о помощи. Всем четверым его оттуда из густых ветвей, насилу удалось стащить. Он еще упирался, не хотел спускаться. В отличие от Коли, этот солдатик был напуган, чем-то другим. Но ножки-ручки своим спасителям, как и Рысак, был готов целовать вполне искренне. Скромность присутствующих, вынудила их, удержать его от этого шага.
Когда уже стемнело, вся их бравая пятерка вышла к месту определенному Алексеем, как место разбивки лагеря.
Собранный по дороге хворост и засоленная игуана прихваченная хозяйственным Кшиштофом Канальский, худым легионером с явно польскими корнями, пришлись очень кстати.
Двух бойцов, переживших стрессовые потрясения, оставили заикаться и следить за огнем, а сами пошли собирать хворост и рубить ветки для создания уютного и мягкого лежбища. После того как все собрались, при свете костра перекусили, подавив оставшиеся человеческие предрассудки.
Непропеченная игуана, да еще без хлеба, это грустное зрелище и для глаза, и для желудка. Если конечно не судить по лицам тех, кто ее ел. Впрочем, рептилия с необычно богатой мимикой, роскошно улыбнулось проголодавшейся троице — Алексею, Сергею и Ксыштопу, как его назвал Рысак. Сам он и его товарищ по несчастью, отказались от деликатеса из Красной книги. Остальные гадоеды, настойчивость проявлять не стали. Во-первых, самим больше достанется, а во-вторых, чтобы не вызывать у отказников рвотных рефлексов. Иначе вечер мог потерять свои пасторально-буколические прелести.
Вытирая губы и ковыряясь в зубах, сытые и довольные, назначили дежурных по поддержанию огня в очаге и охране лагеря от непрошеных гостей. Первым на дежурство, смотреть на огонь и вздрагивать, заступил Сергей.
Остальные стали укладываться спать. В середину штабеля из легионерских тел, уложили подрагивающих от каждого шума нервных солдатиков.
Сами легли на влажные листья рядом и стали наслаждаться звуком ночных джунглей. Шутить по поводу услышанного, с лежащими по середине было опасно. Просто лежали и слушали.
Такого концерта по заявкам любителей Стивена Кинга и полифонической музыки ужасов, предвещающей скорое пришествие сатаны и наступление конца света, трудно себе было даже вообразить.
Алексей нарочито зевая произнес, как бы пытаясь успокоить и приободрить остальных: «Успокойтесь, это только звуки. Страшнее человека, зверя нет. Если окружающее нас зверье сыто, нам ничего не грозит».
Сразу после его слов, может леопард, а может, какая другая большая кошка, издала триумфальный рык иступленной ярости и настигла что-то свинячье. Существо, попавшееся в острые когти хищника стало, невдалеке от них, последний раз в своей жизни, громко визжать и хрюкать. Даже райские птицы прекратили каркать и вместе со всеми, стали слушать эту музыку предсмертной симфонии тьмы.
— Любопытные… Сходить, посмотреть в чем дело, есть? — раздался от костра голос Сергея. — Пошли, я проведу… С близкого расстояния смотреть интересней.
Когда нервная дрожь лежащих в середине, стала бить обоих еще более крупной дробью, он удовлетворенно подвел черту под своим вопросом.
— Если нет? Все. Спокойной ночи и приятных снов.
Алексей, после слов приятеля, как-то уж и слишком громко и демонстративно захрапел.
Его храп хоть и не перекрыл отчаянный визг, вживую пожираемой жертвы, но уверенности для более спокойного сна, все же придал. Да и чего бояться вооруженным людям, имеющим при себе плюс ко всему, пять килограммов соли?
* * *
Под утро Кшиштоф разбудил Алексея и передал ему почетную обязанность охраны лагеря и поддержания в рабочем состоянии, священного очага с огнем.
Джунгли в этот момент как бы замолкли. Живность ведущая ночной образ жизни, угомонилась и сейчас лежала, переваривая добытую пищу, а дневная еще не просыпалась.