История Колли ставит перед нами два вопроса. Один из них — вопрос справедливости. Надо ли было требовать, чтобы девушка-инвалид делала гимнастические упражнения, чтобы стать пригодной к участию в команде болельщиц? Или же предъявлять такое требование инвалиду несправедливо? Одним из вариантов ответа на этот вопрос было бы обращение к принципу недопущения дискриминации: при условии, что девушка могла успешно выполнять обязанности члена команды, Колли не следовало исключать из группы активных болельщиц только потому, что она — причем не по своей вине — физически неспособна к выполнению гимнастических упражнений.

Но принцип недопущения дискриминации не слишком-то помогает, поскольку ставит вопрос относительно сути спора: что значит — хорошо выступать в роли активной болельщицы? Противники Колли утверждают, что для того, чтобы быть успешным членом группы поддержки спортивной команды, надо уметь выполнять растяжки и сальто. В конце концов, именно этими упражнениями активные болельщицы традиционно подбадривают игроков и толпу на трибунах. Сторонники Колли на это ответят, что в данном случае цель, которую преследуют активные болельщицы, подменяют одним из способов достижения этой цели. На самом деле цель членов группы поддержки — пробудить дух учебного заведения и подбодрить болельщиков. Когда Колли неистовствует в своем инвалидном кресле, стоящем у края поля, темпераментно жестикулирует и смеется, она отлично выполняет то, что должны делать члены группы поддержки, — воспламеняет толпу. Так что для того, чтобы решить, каким требованиям должны соответствовать члены команды активных болельщиц, надо выяснить, какие качества для них существенны, а какие качества — всего лишь случайны.

Второй вопрос, который вызывает история Колли, касается обиды или зависти. Какого рода обида могла побудить отца главной предводительницы? Почему его смущает присутствие Колли в команде активных болельщиц? Этим мотивом не может быть опасение того, что его дочь лишится места вследствие включения в команду Колли. Его дочь уже была в команде. Но мотивом не является и простая зависть, которую этот человек может питать к девушке, делающей гимнастические упражнения лучше, чем его дочь. На это Колли, разумеется, не способна.

Рискну высказать догадку: вероятно, сожаление этого человека отражает его представление о том, что Колли удостаивают почестей, которых она не заслуживает, и делают это образом, оскорблявшим гордость, испытываемую им за мастерство своей дочери. Если отличная активная болельщица — это девушка, которая может руководить болельщицами с инвалидного кресла, то почести, которых удостаиваются девушки, хорошо выполняющие гимнастические упражнения, в какой-то мере обесцениваются.

Если Колли должна остаться членом команды активных болельщиц потому, что, несмотря на свою инвалидность, она проявляет добродетель, необходимую настоящей участнице группы поддержки, ее притязания создают определенную угрозу почестям, которые воздают другим членам команды. Гимнастические навыки, демонстрируемые этими девушками, более не представляются существенными для исполнения роли предводительницы активных болельщиц, оказываясь всего лишь одним из многих способов возбуждения толпы на трибунах. Хотя отец «звезды» команды болельщиц не проявляет благородства, он верно улавливает суть дела. Концепция социальной практики, цель которой некогда считалась неизменной, была четко определенной и сопряжена с определенными почестями, теперь, благодаря Колли, оказалась переосмыслена: девушка-инвалид показала всем, что есть еще один способ быть активной участницей группы поддержки спортивных команд.

Обратите внимание на связь, существующую между первым вопросом относительно справедливости и вторым, касающимся почестей и обид. Чтобы определить справедливый способ распределения позиций в группе активной поддержки, необходимо установить природу и цель этой группы. В противном случае у нас не будет способа сказать, какие качества существенны для участия в ней. Но выяснение сути роли, которую исполняет предводительница группы активной поддержки, может вызвать разногласия, поскольку вовлекает нас в споры о том, какие качества достойны почестей. Ответ на вопрос, что важно в цели работы команды поддержки, отчасти зависит от того, какие качества, по вашему мнению, заслуживают признания и вознаграждения.

Как показывает этот эпизод, социальные практики вроде работы групп поддержки спортивных команд имеют не только инструментальную (ободрение команды), но и почетную (или демонстрационную) цель — прославление определенных совершенств и добродетелей.

Выбирая членов своей команды поддержки, высшее учебное заведение не только укрепляет и продвигает дух школы, но и декларирует качества, которыми, как оно надеется, его студенты будут восхищаться и которые послужат примерами для подражания. Это обстоятельство объясняет ожесточенность спора, кроме того, оно же проясняет — что в противном случае становится трудноразрешимой загадкой, — каким образом у девушек, уже являющихся членами команды болельщиц (и у их родителей), может возникать личная заинтересованность в спорах, развернувшихся вокруг пригодности Колли к участию в группе поддержки. Родители девушек, уже состоящих в этой группе, хотят, чтобы выступления их дочерей вызывали почтение к традиционным добродетелям и демонстрировали все их лучшие качества.

Рассматриваемый под таким углом конфликт по поводу участницы команды поддержки Высшей школы Эндрюс в Западном Техасе оказывается кратким курсом выдвинутой Аристотелем теории справедливости. Центральным идеями политической философии Аристотеля являются две идеи, присутствующие в спорах вокруг Колли.

Ключ к пониманию этики и политики Аристотеля — понимание силы двух указанных соображений и отношения между ними.

Современные теории справедливости пытаются отделить вопросы справедливости и прав от рассуждений о почестях, добродетелях и «моральной пустыне». Современные теоретики справедливости стремятся к принципам справедливости, которые были бы нейтральными в отношении целей и позволяли бы людям самостоятельно выбирать и преследовать свои цели. Аристотель (384–322 гг. до н. э.) определенно не верит, что справедливость может быть нейтральной в таком смысле; он заявляет, что споры о справедливости неизбежно становятся спорами о почестях, добродетели и природе благой жизни.

Понимание причин, по которым Аристотель считает, что справедливость и благая жизнь должны быть связаны, поможет нам понять, что составляет суть попыток разделить эти два понятия.

По Аристотелю, справедливость означает предоставление людям того, что они заслуживают, наделение каждого тем, чего он заслуживает. Но чего заслуживает человек? Каковы имеющие отношение к делу основания заслуг или отказа в них? Ответ зависит от того, что распределяют. Справедливость сопряжена с двумя факторами — благами и людьми, которым предназначают эти блага. В общем, мы говорим, что «равные должны иметь равное»[251].

Но здесь возникает сложный вопрос: каковым именно должно быть «равенство»? Ответ зависит от того, что мы распределяем, и от добродетелей, имеющих отношение к распределяемым предметам.

Предположим, мы распределяем флейты. Кто должен получить лучшие из них? Аристотель отвечает: лучшие флейты должны получить те, кто лучше других играет на этом инструменте.

Справедливость дискриминирует в соответствии с заслугами, с имеющими отношение к сути распределяемых предметов совершенствами. В случае с распределением флейт таким совершенством или заслугой, достоинством является способность хорошо играть на этом инструменте. Проводить дискриминацию по какому-то иному принципу, скажем, богатства, благородства происхождения или физической красоты, или на основании случайности (как в лотерее) было бы несправедливо.