«Глоток моей жизни…» Глоток моей жизни, Я знаю — отрава. И каждый мой шаг — Роковая ступень. Любовь и надежда, И гордость, и слава В одну неживую Сплетаются тень. И все мои мысли — Ребяческий лепет, И все мои чувства, Как пена волны, — И муки горенья, И радости трепет — Великой пустыни Миражи и сны. 1920 «Новое литературное обозрение». 1993, № 5. Листопад Листопадный гульный ветер. Буреломный шум в ветвях. Рук изломность в взмахах ветел. Плач земли и смертный страх. По разметанным просторам Вздыблись клочья ковыля. Ходит, пьян, по косогорам Дух разбойного жилья… Бесприютный, где ночую? Колокольного села, Как в метелицу глухую, Мне не бьют колокола… Только ветер листопадный Ошалело бьет в набат И, как свежей крови пятна, Листья по ветру летят… И крестов погостных руки Ветер гнет во все концы, Словно, встав, в безумной муке Закрестились мертвецы… <1921>. «Знамя». 1921, № 9. «Я в небесах не вижу Бога…» Я в небесах не вижу Бога: Там бездна бездн, огонь и тьма; Хаоса вечная тревога, И мысли вечная тюрьма. О, сколько мыслей возлегало Туда — на высоту высот — Хаоса тьму и огнь взрывало И звездный измеряло ход. Но, проникая в бесконечность, Не видело пути конца: За вечностью вставала вечность Без выявления Творца. И в необъятности безликой, В холодной, одинокой тьме, Металось горестно и дико, Как в тесной и глухой тюрьме. <22 марта> 1920 «Ни жизнь, ни смерть, ни забытье…» Ни жизнь, ни смерть, ни забытье, А сердце хочет жить, Чтобы слепое бытие Сознаньем озарить. Все окна полдень отворил, — Как храм светла тюрьма! Я все глаза души открыл, А в душу хлещет тьма. 7 мая 1921 «О, эта даль! — она обманна…»
Все жду весны давно, давно, Но нет весны в тревожных далях. Е.Кропивницкий О, эта даль! — она обманна: Ее лазурь и глубина Как будто нам поет: «осанна!» — Но бездна в ней отражена. Иди на даль — она отступит, Иди на свет — потухнет он. Нас тьма, нас смерть, нас бездна крутит Безумным колесом времен. Оно — и солнце завертело, И эти звездные миры. И каждый миг — лишь злое дело Жестокой и слепой игры. Не знаю, было ли начало, Не знаю, будет ли конец, — Но сколько в эту бездну пало Остановившихся сердец! Всем неизбежное паденье, Всех бездна бездной обняла, И нет таких высот спасенья, Где б удержаться жизнь могла. 15 декабря 1922 Мансарда. М., 1992. «Из вечности зова не слышу…» Из вечности зова не слышу: Безмолвна небесная высь. Но месяц восходит все выше, Но звезды все так же зажглись. И плачет душа: для кого же — И месяц, и трепет огней?.. Я чувствую, как я ничтожен, — Ничтожен, ненужен, ничей! И гордое слово — «сознанье» — Меня не утешит ничуть… Иду я пустыней молчанья — И горек, и страшен мой путь. 1923 «Новое литературное обозрение». 1993, № 5. «Я не пойму: звезда, пустыня, море…» Я не пойму: звезда, пустыня, море, — Что это — разум? Бог? Обман? На этом неразгаданном просторе Бессмыслия блистает океан. Кто нам сказал, что мы отображаем Бессмертное в бессмертном бытии? Что знаем мы, когда ещё не знаем, Что мы? Кто мы? И для чего пришли? Есть страшная железная преграда — Молчание. Нам некому сказать, Что мы идём, куда идти не надо, И знаем то, чего не стоит знать. 1924 http://www.rvb.ru/np/publication/01text/01/01chernov.htm «Мир необъятный и безмолвный…» Мир необъятный и безмолвный, Твои я слышу голоса. Но как понять, что ропщут волны, Поют ветра, шумят леса? Косноязычный, нелюдимый, Угрюм и страшен ты в ночах. Твой блеск полночный нестерпимый, Как страшный сон в моих глазах! Горящий ужасом и тайной, Кто ты, от вечности немой? Кто ты, о, друг необычайный? Кто ты, о, враг жестокий мой? 1924 |
