Да… больше нечего сказать! Пылая в бездне несказанной, Зачем слова? К чему взывать? О, кто нас может услыхать В сей бездне горестной и странной! Ответит эхо — и замрет. И день, и ночь — одна могила. Никто нас в мире не спасет, Никто с небес к нам не сойдет. — Безумствуй, огненная сила! Рождай сознанье — мысли взмах, — И с высоты бросай в бесцельность; Испепеляй нас в дым и прах; На нашем пепле и костях Блюди свою слепую цельность. 20 февраля 1927 «Покрыло бескрылие душу мою…» Покрыло бескрылие душу мою: Исчахла надежда на помощь Твою; Истаяли слезы в бесплодной мольбе, Все жутче — и злоба, и скорбь о Тебе. Живое в душе исчезает, как дым… И все неживое крадется живым… И падают — солнце и звезды во тьму… Я жив или мертв? — Ничего не пойму! <1925> К Вечернему Богу (Сонет) День отошел в безмолвие и тени, Намек на свет оставив о себе. Вечерний Бог, моей молитвы пени Не отвергай: я так устал в борьбе! Вечерний Бог, доколь взывать к Тебе! Доколь склонять молитвенно колени Перед Тобой, в тоскующей мольбе? Скажи, — где скрыл небесные ступени Ты к алтарю Своей живой Любви — К последнему прибежищу людскому? Взгляни: я здесь в пыли, в слезах, в крови, — Куда идти созданию земному? Я вижу свет Твоей Любви-зари. Вечерний Бог, откликнись, говори! «Изнемогаю в буднях… нет…» Изнемогаю в буднях… нет, Знать, не дождаться Воскресенья. Гляжу на звезды: звездный свет — Он дышит холодом забвенья. Он мне бессмертья не сулит, Как в дни младенчества бывало; Покой бесчувствия разлит В том, в чем душа Души искала… Как давит душу немота — Холодных звезд покой унылый, Как жизнь огромна и пуста, Жизнь, завершенная могилой. «Не могу от себя оторваться…» Не могу от себя оторваться, — К ближним нет в моем сердце любви, В мою душу, как в бездну, глядятся Безутешные мысли мои. Но люблю безутешность родную, Одинокость родную люблю, — Эту скорбь, словно бездна, глухую, Эту темную душу мою. Так люблю я себя бесконечно, Так безумно жалею о том, Что не в силах я царствовать вечно В одиночестве страшном моем. 10 января 1920 Не утешусь Не утешусь весенним разливом, Голубым, как небесная высь. Сердце! Сердце! С мгновеньем счастливым, Как с младенческой сказкой простись. Восприму ль эту нежность святую, Это светлое чудо земли? Не домчавшись, в безвестность глухую Повернули мои журавли… 1920 «И без меня высоко голубело…» И без меня высоко голубело, И без меня шли звезды в высоте, И трепетало молодое тело В земных восторгах на кресте. И я пришел, и, землю лобызая, Распял, как все, младую жизнь мою. — О, Господи, Твоих чудес алкая, Я принял Радость страшную Твою. 1919 «В ночных часах есть жуткий страх…» В ночных часах есть жуткий страх И жуткой мысли сладость, Что звезды — мысли в небесах, Безрадостная радость. Что вот глядят в мои глаза И не промолвят слова; Что в сердце кровь, в глазах слеза — Им издавна не ново. Томись, страдай и плачь впотьмах, Земли земное чадо!.. В ночных часах есть жуткий страх И… горькая отрада. 1918 «Молчи, молчи, о ночь, о тишь…» Молчи, молчи, о ночь, о тишь: Ты в душу немотой кричишь, Ты разрываешь сердце мне, — Я весь в бреду, в тоске, в огне; Я просыпаюсь каждый миг, Чтоб заглушить твой страшный крик. Ужасней нет немых минут, Когда мильоны смертных пут Меня объемлют и влекут На страшный, на последний суд, Чтоб грозной Совести отдать: Смогу ль себя я оправдать?.. День будет солнцем озарен, — Мрачнее ночи будет он: Душа и мысль моя замрут, И будет темен ход минут, И ко всему святому глух Мой будет онемелый слух. |
