А по фюзеляжу, от капота до стабилизатора, молнией протянулся ивовый лист.

Девочка вприпрыжку подскочила к самолету и нежно погладила металл, нагретый солнцем. Наверное, ей показалось, но изящная машина чуть дрогнула в ответ на ласковое прикосновение. Чудо техники терпеливо ждало, когда Инга удобно устроится в кресле и положит руки на штурвал. А потом пронесется над ивовой рощей в своем первом полете.

— Когда лучи солнца нальются кровью, когда багряное облако опустится к горизонту, когда прорастет ржавая цепь, а холм покроется желтыми сумеречными цветами. И стая светляков опустится на их листья. А противостоять нам будут тридцать три ворона и два дракона, — пробормотала Инга.

— Верно, — кивнула Райлана. Глаза ее озорно блестели, как солнечная дорожка на поверхности ручья.

— С «Когда» все ясно, — сказала Инга и жалобно вздохнула, — а вот с «Где» до сих пор одни непонятки.

— За «Где» не беспокойся, — жестко сказала Мария. — Это знают все, а если не знают, то уж чувствуют наверняка.

— Все, кроме меня, — пожала плечами Инга. — Домовые живут в домах, кикиморы на болоте, русалки в озере… Но мне никогда не рассказывали, где живут мальчики, у которых в глазах бутылочные осколки.

— В старых сараях, — отрывисто выдала Зумки.

— Вот уж никогда бы не подумала, — вырвалось у Инги.

— А никто не думает, — объяснила Мария. — Все это просто чувствуют и все. Есть любители лазанья по заброшенным домам, но сараев они сторонятся. Люди чувствуют, что на месте любого из них может оказаться Замок Черных Облаков, откуда нет обратного пути. Но никто не задумывается об этом. Если не думать о Замке, одной проблемой в жизни становится меньше.

— Но как узнать, какой из сараев оборачивается Замком Черных Облаков? — спросила Инга.

— Мы это увидим, — ответила Мария. — Когда солнце касается Земли, все вещи мира приобретают истинное обличье.

— Значит, на восходе или закате! — просияла Инга.

— На закате, — отрезала Мария. — Во время восхода Замок Черных Облаков умудряется спрятаться за Солнцем, тогда как на закате он стоит между солнцем и нашим миром.

— Мы не успеем за время заката осмотреть все сараи, — из груди Инги извергся очередной вздох.

— У нас самолеты, — сказала Зумки. — Закат в наших руках.

— Как только солнце исчезнет за горизонтом, — пояснила Мария, — мы поднимемся чуть выше и снова его увидим. Тем не менее стоит поторопиться. С большой высоты Замок снова прикинется сараем.

Солнце еще только приближалось к крышам самых высоких домов, а четверка крошечных самолетов уже поднялась в воздух. Инге было удивительно сжимать в руках теплый штурвал, чуть подправляя курс. Перед глазами простиралось великое множество приборов с цифрами, истекающими фосфорным свечением.

Тоненькая стрелка указателя скорости подбиралась к шестидесяти. Может вы сочтете такую скорость не слишком значительной, но для миниатюрного самолета учебной эскадрильи, поверьте, это весьма прилично. Взор Инги скользнул по тахометру, перескочил на манометр и остановился на указателе запаса топлива. За расход горючего пока можно было не волноваться. Топливный бак перед вылетом заправили под завязку на запасной заброшенной базе. Убедившись, что на барабане компаса у светлой черты пританцовывает буква «W», девочка взглянула на то, что творилось за окнами.

Сараи вырастали то справа, то слева. Сараи прятались в тенистой глубине дворов. Сараи убегали в прохладу извилистых оврагов. Скособоченные строения выглядывали из-за заборов, пристраивались между домами, выныривали из тополиных зарослей или кустов смородины. Ужас, сколько было в городе сараев. Инга сначала подумала, что это гаражи, но никакая машина не сумела бы протиснутся в узкие щелки, забитые строениями из досок, железных пластин, бетонных плит и кирпичей. Крыши, залитые гудроном, покрытые шифером и жестью, простирались насколько хватало глаз. Далее потянулись овраги, и сараев на их склонах оказалось неисчислимое множество.

Какой превратится в черный замок? Вот бы знать. Может, этот, приземистый, похожий на баньку, выстроенный из длинных досок и двери, обитой покореженными листами жести? Или тот, через два ряда? У него даже имелось зарешеченное оконце. Чем не дом? Глаза разбегались и не могли вместить эту бесконечность, заполоненную сараями.

Двери некоторых сараев были приоткрыты. Заглядывая в темноту, Инга боялась поймать встречный взгляд. Взгляд сквозь два бутылочных осколка. Боялась и ждала. Инга чувствовала, что для бросившей вызов встреча неотвратима. И все же хотелось подольше растянуть счастливые минуты полета. Стремительного, бреющего, пронизывающего. Скоро-скоро должно начаться воздушное сражение, но пока тянулся полет и только полет.

Райлана летела низко. Не было ни единой щели, в которую бы она не постаралась нырнуть. Ее самолет то исчезал в сумеречной мгле выползающего из подвалов вечера, то светлячком крутил спирали вокруг нахмурившихся деревьев, разбуженных веселым рокотом двигателя.

Мария держалась близко, словно следила за новенькой. Недоверие легонько покалывало Ингу, и в то же время чувствовать Марию рядом было как-то спокойней, надежней.

Зумки наоборот умчалась в самую высь, туда, где протянулась гряда облаков, пропитавшихся закатными лучами, и сейчас казалась мерцающей искоркой. Но и она была недалеко, ведь передатчик работал на славу. Механики учебной ивовой эскадрильи двоек не хватали.

Нужный сарай они увидели далеко не сразу. В тот миг они уже поднялись на довольно большую высоту. Город постепенно уходил вниз. По сторонам мелькали антенны, приткнувшиеся на крышах девятиэтажек. Выше реял лишь черный каркас телевышки, да холмы, совершенно непригодные для высоток, но густо застроенные деревянными домишками. И, конечно же, сараями.

— Инга, налево! — раздался в наушниках торжествующий голос Марии.

Девочка вздрогнула, крутанула штурвал, тут же выправила курс и лишь затем взглянула налево. Вереница сараев взбегала по склону холма. На самом краю обрыва темнела приземистая деревянная коробка с тремя выступами, похожими на высокие полуразвалившиеся кирпичные трубы.

За коробкой не было ничего. Просто небо, на которое опускалось серое марево. Вернее, Инга видела его серым. А на самом деле оно могло оказаться любым. Даже багряным.

— Выше, Ингочка, выше! — это звонко пропела Райлана.

Инга удивилась, как ей удался такой великолепный вираж. Днище самолета едва не проскребло по бетонным осколкам, по смятой пластиковой бутыли, по скрученной цепи. Сквозь треснувшие звенья пробивались стебельки травы.

— Когда лучи солнца нальются кровью, когда багряное облако опустится к горизонту, когда прорастет ржавая цепь, а холм покроется желтыми сумеречными цветами. И стая светляков опустится на их листья. А противостоять нам будут тридцать три ворона и два дракона, — пробормотала Инга.

Длинная стрелка высотомера завертелась, откручивая все новые метры. Короткая пока не шевелилась — до километра она могла спать спокойно. Верхушка холма пестрела раскрывшимися цветами, а над светлыми бутонами колыхалась живая туча. Она выгнулась в сторону, а потом разом нырнула в сумрак, затерявшись среди цветов.

— Светляки опустились, — раздался голос Марии. — Ждем появления Замка. Инга, не зевай! Почему прекратила подъем?!

Стрелка вариометра перескочила на верхнюю тройку, но вновь качнулась вниз до нуля, когда спрятавшееся солнце выглянуло из-за бугра. Инга развернула самолет, и ослепительный шар нехотя покатился к отдельно стоящему зданию. Черно-белый закат не шел ни в какое сравнение с цветным, но все так же завораживал. Поэтому Инга чуть не пропустила секунду, когда солнце, сарай и ее самолет очутились на одной прямой. Как только черный силуэт оказался словно в центре мишени, он странно вытянулся, обломки труб превратились в высокие башни с каплями крыш и длинными шпилями. На остриях замерли флюгера в виде летучих мышей, взмахнувших крыльями, да так и замерших на веки вечные. Черный замок окутался кружевом кустов, издалека смахивающих на заросли колючей проволоки. Стрелка радиокомпаса, чуть подрагивая, указывала точно по курсу, словно станция на которую компас был настроен, прятался в одной из жутких башен.