Куда привела дорога Ингу? В злосчастный овраг, словно он специально путался под ногами, готовя все новые подвохи и каверзы. Снова из сумрака выползла яма несостоявшегося города, в котором со временем могли поселиться подземные жители. Снова Инга увидела кирпич. Только теперь самолеты оказались не на плите, а в тени за ней. Вдруг прибежит еще один стремительный Самолетный Воришка.

Осторожно, тоненькой струйкой, вместе с чернильным вечерним сумраком заползал в овраг легкий морозец. Инга присела на кирпич, заслонив самолеты от ветра. Летчицы прятались за прозрачными куполами.

— Скоро вы там, — Инга постучала указательными пальцами по кабинам. За стеклом озаренные мягким сиянием приборной доски маленькие летчицы походили на двух только что родившихся призраков.

— Сейчас, Ингочка, — раздался приглушенный голосок Зумки, и пушистая летчица склонилась над крохотным микрофоном. — Ивовая эскадрилья, вызывает курсант Зумки, срочно соедините с командиром. Прием! Прием!

Летчицы напряженно вслушивались в наступившую тишину. И вдруг пальцы Зумки, отчаянно сжавшиеся в кулаки, звонко стукнули по штурвалу.

— Есть контакт! — обрадованно подняла она голову навстречу Ингиному взгляду. — Она вылетает. Лично! Здесь недалеко, так что ждать недолго.

С длинного листа ивы соскользнула серая искорка, лихо развернулась в воздухе и совершила посадку возле двух прятавшихся в тени машин. Инга ожидала стремительного открытия кабины и бурной встречи. Но произошло совсем иное. Крыша кабины медленно отъехала назад, а пилот вовсе не торопился вылезать из самолета.

— Так, — голос оказался ледяным, без единого проблеска тепла. — Вот вы где, злостные нарушители режима.

— Мы не нарочно, Мария, — жалобно застонала Райлана.

— Здесь я — не Мария, а командир эскадрильи, — жестко ответила третья летчица. — Доложить по всей форме.

— Есть! — Зумки и Райлана немедленно выпрыгнули со своих мест.

— Курсант Райлана! Занималась поисками пропавшего самолета! — бодро отрапортовала та, кто казалась мерилом грусти и жалости.

— Курсант Зумки! Помогала в поисках курсанту Райлане, — в том же духе отчиталась пушистая летчица.

— Поиски завершились благополучно, — добавила Райлана уже не так бодро.

— В основном, благополучно, — в голосе Зумки уже сквозила неуверенность.

Инге снова захотелось уйти. Пускай разбираются. Жизнь летчиц и ее собственная казались далекими друг от друга, словно две звезды в разных краях галактики. Даже прибытие командира не вселило в девочку никакой надежды.

Мария выпрыгнула из самолета. Раздался звук, будто на землю сверзился тяжеленный кусок железа. Уверенной походкой, чуть ли не строевым шагом, Мария приблизилась к сандалии Инги. Вблизи она напоминала оловянного солдатика. Только женского рода. Инга никак не могла отыскать заветное словечко. Солдатка? Но так называли жен тех, кто тянул службу. Воительница? Это слово подходило амазонке, скачущей на могучем коне. В общем, Инга решила понапрасну не ломать голову и принимать Марию такой, как она есть. Длинные волосы, застывшие монолитным потоком. Строгая пилотка. Китель, плотно обтягивающий фигуру. Планшет на боку. Чуть сужающаяся книзу юбка до колен. Начищенные сапоги. Лицо, будто отлитое из металла. Одним словом — ожившая статуэтка из олова, сурово разглядывающая Ингу.

— Значит, ты и есть — кандидатка в летчицы?

Инга кивнула. Словами объяснять она была не готова, вот и надеялась, что не понадобится никаких слов.

— А зачем тебе, в летчицы?

Странный вопросец. Не рассказывать же ей всю длиннющую историю, начиная с подземного города? Но как выразить свое желание единым словом.

— А почему ты решила стать летчицей? — Инга попробовала отвертеться встречным вопросом.

— Со мной все просто, — оказывается, металлическое лицо было способно на улыбку. — Дело в том, что я не умею плавать.

— И из-за этого надо идти в летчицы? — удивилась Инга.

— Нет. Просто моей миссией при рождении значилось указывать флажками дорогу воинам, отправляющимся в бой. По рождению я — сигнальщица. Но меня не устраивало положение, при котором кто-то воюет, а кто-то всего лишь указывает дорогу. От миссии отказаться невозможно. Значит, следовало менять среду обитания. Если я не хотела быть сигнальщицей на суше, можно было надеяться, что на море или в воздухе мои задачи коренным образом изменились бы. Но при моей отливке использовались материалы, которые заметно тяжелее воды. Следовательно, в любом кораблекрушении мне предназначалась одна дорога — на дно. Тогда я решила стать летчицей. И, скажу прямо, летчица из меня получилась.

— Кого попало в командиры эскадрильи не выбирают, — улыбнулась Зумки.

— Однако, возвращаемся к вопросу, — посуровел симпатичный комэск. — Зачем тебе надо становиться летчицей? Какую задачу ты видишь перед собой?

— Сражаться, — вскинула голову Инга и сжала губы.

— О-о-о, девочка, — разочарованно протянула Мария. — Так тебе не к нам. Тебе лучше всего обратиться в стрелковый тир. Там настреляешься вволю. И недорого, и не опасно, и можно представить себя победительницей после долгой и упорной битвы.

— Постой, Мария, — вступила Зумки. — Стеклянноглазый забрал у нее краски.

— Девочка неудачно поменялась, — холодно заметила Мария. — Этого недостаточно, чтобы стать кандидаткой на испытание.

— Она выменяла мой самолет, — сдавленно выдала Райлана.

— Самолет? — переспросила Мария. — Правильно ли я поняла, что у курсанта Райланы в очередной раз возникли неприятности с вверенной ей техникой? Поправьте меня, если это не так.

— Так, Мария, — опустила голову Райлана.

— Уже не в первый раз я вынуждена заметить, что ты, Райлана, неудовлетворительно относишься к своим служебным обязанностям. Я помню, уже проводился разговор о том, что при повторении неприятностей наша эскадрилья будет вынуждена расстаться с тобой. Или перевести тебя в обслуживающий персонал. Надеюсь, насчет посудомойки в столовой с твоей стороны возражений не будет?

— Но самолет со мной, — голос Райланы был едва слышен.

— Не вижу в этом твоей заслуги, — заметила Мария ледяным тоном. — Кто-то уполномочивал тебя вести переговоры с зеленоглазым?

— Нет.

— Так почему лишилась красок совершенно посторонняя девочка?

— Хорошо, я постара…

— Плохо, Райлана, — кивком головы Мария оборвала суматошную фразу летчицы, беспомощно мявшей в руках стянутый с головы шлем. Зумки тоже молчала. Разговор застыл, как лужа при внезапном похолодании.

— Я сама решила меняться, — упрямо сказала Инга. — И если надо сражаться, то я буду сражаться. Покажите мне только место начала испытания. Я ведь не прошусь в вашу эскадрилью. Я ведь не собираюсь вам ничего портить. Стану летчицей и отвоюю свои краски назад. Мне нужно лишь место.

— Тебе-то портить нечего, — вздохнула Мария. — Вот та, что подпортила нам все, что только возможно.

— Теперь наша эскадрилья никогда не станет победительницей боевой и политической подготовки, — прошипела Зумки и для порядка саданула локтем в бок свою неудачливую подругу. — Ты нам запортила все показатели.

— Дело не в показателях, — отозвалась Мария, услышав перешептывания. Нельзя ставить показатели выше летчиков. Летчики прекрасно летают и без всяких показателей, а показатели без летчиков превращаются в никому не нужные цифирки. Если летчик что-то там выполнил на сто шесть процентов и перевыполнил взятые обязательства, еще не значит, что он готов к подвигу. Вот ты, Зумки, готова к подвигу?

— Хоть сейчас в огонь и в воду, — пообещала Зумки, преданно заглядывая в глаза командиру и на всякий случай задвигая ногой косметичку за обрезок трубы.

— И если Инга позовет тебя с собой, то полетишь?

— А то! — гордо отсалютовала летчица.

— Против правил и приказов? — холодно улыбнулась Мария.

Зумки замялась. Впрочем, думала она недолго.

— А, плевать, — кивнула лохматая красавица. — Лечу! Ингочка, возьмешь жить к себе, когда меня попрут из эскадрильи? Я много места не занимаю. Ящика письменного стола мне вполне достаточно. Одного ящика. Впрочем, если у вас есть сундук…