Год или два спустя после запуска проекта «Новая цивилизация» меня пригласили на популярную тогда программу Дмитрия Диброва «Ночная смена». Интервью пошло в эфир около четырех часов утра, но, к моему огромному удивлению, сразу после передачи мне стали звонить со всей России.

Разговор с телеведущими получился интересным. Особенно благодарен команде Диброва за вопрос, найти ответ на который без адреналина прямого эфира было бы намного труднее:

– Не секрет, что комсомольская и пионерская организация были слишком идеологизированы, более того, они подсаживали детей на определенную систему. Не происходит ли подобное у вас в «Новой цивилизации»? Не подсаживаете ли вы детей на свою систему?

– Подсаживаем, – сразу сознался я очаровательной телеведущей. – Любая воспитательная система, претендующая на подготовку детей к взрослой жизни, должна готовить их к вполне определенным условиям. У меня нет никаких претензий к своему пионерскому и комсомольскому прошлому, но, отдавая должное советской педагогике, замечу: она не способна подготовить молодых людей к жизни в постсоветской России. Та воспитательная система разрабатывалась для совсем другой страны.

Как жить в условиях рыночных отношений? Как планировать свою карьеру? Как выживать на рынке труда? Как защищать себя в суде и бороться за ценности, в которые веришь? Как отстаивать свои права и влиять на политические процессы? Новая жизнь нуждалась в новых воспитательных системах и новых моделях социализации юношества.

Определив предназначение проекта «Новая цивилизация», я возвращался домой в приподнятом настроении. Но один вопрос не давал мне покоя – как должно быть устроено общество, в котором хотелось бы жить мне и нашим воспитанникам? К чему и как надо готовить молодых людей сегодня – в обществе, далеком от совершенства, – чтобы практика социализации юношества не превратилась в адаптацию к неприятному, но неизбежному злу, в натаскивание на успех любой ценой, обычную тренировку по выживанию?

Проанализировав состояние воспитательных систем, существовавших на тот момент в России, мы пришли к очевидному, но обескураживающему выводу: взрослое население нашей страны оказалось в ситуации острого педагогического паралича. Оно не имело опыта жизни в новой социально-экономической среде, пребывало в состоянии психологического шока, если не сказать ступора, и, как следствие, было не в состоянии подготовить своих детей к взрослой жизни в новых, пугающих неизвестностью условиях. Не было этого опыта и у нас.

Но если реального опыта нет, его можно смоделировать. И мы смоделировали игру в то общество, которое, в нашем понимании, должно было прийти на смену Советскому Союзу, – гражданское общество. Точнее, три игры для трех образовательных структур:

• для школы – общешкольную игру «Демократическая республика»;

• для дворцов творчества юных – межшкольную городскую игру «Новая цивилизация», которая впоследствии и дала название корпоративному социальному проекту ЮКОСа и одноименной общественной организации;

• для летнего лагеря отдыха детей и молодежи – деловую игру подготовки актива нашего движения под названием «Ньюландия».

Наши воспитанники не просто играли, а проигрывали социально-экономические ситуации, незнакомые их родителям: дети открывали свои бизнесы, регистрировали частные предприятия, платили налоги, сами разрабатывали конституцию и законы, выбирали президентов и парламенты, формировали правительства, управляли собственными республиками, защищали свои права.

В 1997 г. мы впервые отработали полную годовую циклограмму деловых игр «Новой цивилизации». Типовой алгоритм проекта был апробирован в трех городах: Кировске Мурманской области, Нефтеюганске Ханты-Мансийского автономного округа, Новокуйбышевске Самарской области.

С организационной точки зрения важно отметить, что каждая предшествующая игра являлась отборочным этапом для последующих. Так, школы, играющие в «Демократическую республику», наиболее эффективных участников внутришкольного самоуправления направляли на городской фестиваль школьных правительств «Новая цивилизация». Победители межшкольного фестиваля в свою очередь получали право на поездку на межрегиональную «Ньюландию» (наша основная летняя программа).

Каскадная система деловых игр позволила нам охватить много детей на школьном этапе (75 школ в трех «пилотных» городах – это почти 75 000 участников!) и создать систему отбора самых ярких подростков на последующие программы.

За восемь лет полноценного функционирования проекта мы не отказались ни от одной из наших технологий: к моменту ареста Ходорковского в школьных игровых программах «Новой цивилизации» участвовало более тысячи российских школ (читай: 1 млн детей!), из которых в летние лагеря отбиралось около 35 000 детей ежегодно.

Тогда нас даже упрекали в технологической косности – дескать, не развивается «Новая цивилизация», топчется на месте, не в состоянии придумать что-то новенькое!

А мы и не спешили придумывать. Ведь все наши игры – это оболочки сложной педагогической деятельности. Деловая игра в то, как устроено современное демократическое государство, живущее на принципах гражданского общества, – универсальная форма организации жизнедеятельности коллектива подростков, не требующая частых изменений. Как и сами государственные и общественные институты, работу которых мы моделировали.

Внутри этой формы педагог не ограничен для творчества. Один год мы можем работать над историческими программами, другой – над программами интернет-образования, третий – над экологическими программами и т. д. Так же и здоровое общество, не меняя главной сути, в каждый исторический период имеет свои приоритеты. Повторюсь: у нас никогда не было одинаковых и даже похожих друг на друга игр, фестивалей, летних лагерей, волонтерских проектов. Неизменными оставались лишь принципы: демократия, свободная экономика, частная собственность, права человека, свобода личности, общечеловеческие духовные ценности, российская культура и традиции.

Школьная игра «Демократическая республика» в нашем табеле о рангах всегда стояла на первом месте – в ней участвовало больше всего детей. Напомню, что лицей хоть и взял ее за основу, не был пионером и первооткрывателем этой образовательной технологии. Более того, сама игра разрабатывалась Александром Прутченковым не для таких камерных учебных заведений, как наш лицей, а для обычных массовых школ.

Что касается нашего регионального опыта, то «Демократическая республика» эффективно использовалась там, где директора и педагогический коллектив активно привлекали детей к управлению школой. Руководители, исповедовавшие авторитарные методы управления детским коллективом, старались не участвовать в наших проектах с самого начала или отказывались от сотрудничества после первого года работы.

Статистика вовлеченности школ в проект «Новая цивилизация» в регионах ЮКОСа была такова: в малых городах нефтяников с населением от 100 000 до 120 000 человек обычно две-три из 20–25 школ города по тем или иным причинам отказывались от наших программ. Мы относились к этому спокойно, так как строили педагогическую среду, где никто никого не будет заставлять.

Я часто вспоминаю лицейское заседание педсовета (в игровой терминологии – сената Лицейской республики), когда одна учительница, активно выступавшая против столь радикальных, по ее мнению, подходов к передаче управленческих полномочий детям, сказала: «Вот теперь, спустя шесть месяцев круглосуточной работы, мне стало понятно, ради чего это все стоило делать. Я хожу на работу как в отпуск – дети все делают сами».

И это абсолютная правда.

При этом однажды, накануне выборов в парламент, в женском туалете может появиться плакат одного из кандидатов с обнаженным торсом и фривольным призывом «Девчонки, я ваш в любое время суток!». Это не байка, это была реальная головная боль директора одной из школ, участвовавших в нашем проекте. Издержки демократии – тоже опыт, с которым лучше познакомиться еще в школе. По крайней мере, на этом уровне учителя еще смогут объяснить детям, где должны быть границы приличия даже в таком неприличном деле, как выборные технологии.