— Хорошо, так и запишем, — кибернетик сделал пометки в своей электронной записной книжке.

— Впрочем, годятся и всевозможные подручные средства, — немного подумав, сказал президент. — По правде сказать, этот Крюгер заслужил мученическую смерть.

— Правильно ли я вас понял, господин президент, что объект может быть уничтожен при помощи любых сподручных средств, как то: холодное и огнестрельное оружие, ядовитые и отравляющие вещества, а также с использованием бензопилы, нунчаков, шампуров, досок с гвоздями, «розочек»…

— «Розочек»? — переспросил президент.

— «Розочка» — бутылка с отколотым донышком, — пояснил советник.

— …и прочих предметов обихода, — закончил Бродинберг. — Не так ли, господин президент?

— Так, именно так, дорогой друг, — пробормотал Денди, откусывая заусенец на большом пальце. — Только я хотел бы учесть еще один момент. Нельзя ли устроить, чтобы Терминатор, когда он найдет Крюгера, сказал ему несколько фраз?

— Безусловно, господин президент…

Денди ненадолго задумался.

— «Как поживаешь, дядюшка Крюгер?» Раз. «Привет тебе от Симоны». Два. «Умри же, несчастный!» Три. По-моему неплохо, господа?

— Превосходно, господин президент, — легко согласился Бродинберг. — Но кто такая Симона?

Президент разочарованно закатил глаза.

— Его прабабушка, его прабабушка, — зло зашептал на ухо гению советник. — Симона ее звали. Си-мо-на. Извольте запомнить, Чарли.

— Я обязан знать всех его прабабок? — тихо огрызнулся Бродинберг и как ни в чем ни бывало обратился к президенту: — А стоит ли Терминатору вообще что-либо говорить? Ведь и так, кажется, все ясно.

Президент принял напыщенный вид.

— Поймите, Чарли, я по натуре эстет. Вы мыслите формулами, а я — фразами. Вот только не сбежит ли Крюгер после второй фразы? «Привет тебе от Симоны» — звучит весьма зловеще.

— От Терминатора не убежишь, — сказал Бродинберг. — Не он сам, так пуля догонит.

— Кстати, это правда, что теперь в глаз Терминатора вмонтирована записывающая видеокамера?

— Да.

— И в ухе — микрофон?

— Стереомикрофон с эффектом абсолютного присутствия.

— Таким образом, после его возвращения мы получим превосходные кадры свершившегося возмездия, — президент возбужденно потер руки. — Мне безумно хочется увидеть, что отразиться на лице у этого Крюгера, когда он услышит имя моей прабабки. Я хочу видеть, как расширятся от ужаса его мерзкие глазенки, прежде чем Терминатора закроет их ему навсегда.

— Этот фильм ждет всемирный успех. В Голливуде умрут от зависти…

— Я не собираюсь делать деньги на трагедии своих родственников! — оборвал Денди. — Мною движет благородное чувство мести. Монти, будьте любезны…

Советник понял президента с полуслова. Он тут же достал из буфета рюмки, наполнив их коллекционным коньяком.

— Смерть Крюгеру, господа! — провозгласил президент корпорации, высоко подымая свою рюмку.

— Смерть! Смерть! — эхом откликнулись Гений Кибернетики и советник.

Толстушка Бэмби нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Мимо нее по набережной, весело щебеча и звонко целуясь, прогуливались влюбленные парочки, а она стояла, прислонившись к фонарному столбу — такая одинокая, никому не нужная девушка в искусственной шубе на голое тело. Ну, не совсем, правда, голое: под шубой еще оставалось кое-что из нижнего белья, но эти кружевные шелка вряд ли стоило брать в расчет. Что касается девушки… тут тоже было не все гладко.

Бэмби раздраженно покусывала губы. Ей-богу, до слез обидно, сделавшись настоящим ассом в своей профессии, с каждым днем испытывать все больший недостаток в клиентах.

Стряхнув с кончика сигареты ногтем мизинца пепел, она глубоко затянулась дымом.

Да, конечно, девушкой ее можно было назвать теперь с большим трудом. Просыпаясь по утрам, она встречала в зеркале женщину, выглядевшую на хороший полтинник без какой-то мелочи; к полудню эта женщина при помощи холодного душа и косметики со скрипом превращалась в красотку за сорок с хвостиком; но к вечеру происходило маленькое чудо — искусственный свет и игра теней делали из Бэмби особу, которая, запретив себе разменивать четвертый десяток, лихо тормознула у тройки с ноликом.

И вот в который раз пришел он, этот желанный вечер, когда она в оптимальной форме. Так где же эти чертовы клиенты?! Можно подумать, что в городе перевелись одинокие мужчины. А затюканные женами мужья — они-то куда подевались? Как говорил один писатель, лет десять назад частенько заглядывавший к ней на красный огонек: «Поверь, крошка, ничто не стоит так дешево и не обходится так дорого, как бесплатная супружеская любовь. Именно поэтому женатых мужчин так неумолимо тянет на улицу.»

Теперь приходится усомниться в старых истинах. Проклятые мужчины! Чтоб вас…

Толстушка Бэмби совсем истомилась. Она просто таяла под своей шубой и чувствовала, как постепенно окружающий воздух наполняется каким-то напряжением — электрическим ли, эротическим — не важно. Просто с ней что-то происходило. Нечто похожее она испытала однажды в детстве, когда ее пятилетний кузен заглянул ей под платье. И гнусно так захихикал. Но она тут же огрела его по голове своим плюшевым медвежонком, и кузен разрыдался. А следом за ним и она всплакнула. Пожалела подлеца. А было ей тогда всего-то три годика.

Бэмби провела по шубе рукой, и под ладонью с треском рассыпались искры. Она рассеянно потрогала парик и чуть не вскрикнула: волосы на нем стояли дыбом.

Вокруг нарастал какой-то возбуждающий шум, словно сотканный из жужжания тысячи пчел.

Почувствовав неладное, влюбленные парочки поспешили убраться восвояси. Оглядевшись, Бэмби обнаружила, что осталась на набережной совсем одна.

В голове у нее шумело. Тело, повинуясь какой-то внешней силе дрожало мелкой дрожью. И тут она поняла, что происходит: из нее вырвалась на волю вся эротическая энергия, которая накапилась в ней за эти томительные часы ожидания.

И теперь эта энергия в виде огромного серебристого сгустка зависла почти над самой ее головой, испуская во все стороны молнии, подобные маленьким извилистым гадам красотки Колетты, чей номер «стриптиз со змеями» всегда пользовался оглушительным успехом у подвыпившей публики бара «Пьяная газель».

Волнуясь, Бэмби вытащила пачку сигарет и зажигалку. Попыталась прикурить, но зажигалка вдруг вырвалась у нее из пальцев, и, словно притянутая неведомой силой, пулей метнулась в сторону шарообразного сгустка.

Бэмби смотрела на искрящийся огнедышащий шар, и глаза ее застилали слезы. Она не подозревала, что в этот самый момент во всем квартале из электрических щитов и бутылок шампанского с шумом вылетают пробки, что в окнах домов и витринах магазинов с треском лопаются стекла, слетают с петель двери, а красотки на неоновых вывесках секс-шопов раздеваются в два раза быстрее обычного.

Она даже не догадывалась, что вся Япония до последнего японца высыпала из своих небоскребов на борьбу с гигантским карнозавром — Годзиллой, а в далеком Гатлине Дети Кукурузы принесли своему кукурузному богу очередную кукурузную жертву.

Бэмби не знала обо всем этом, но, если бы и знала, ей было бы на все на это наплевать. Сейчас ей хотелось только одного — чтобы этот шар присосал ее к себе, как он только что проделал это с ее зажигалкой, и чтобы он закружил ее в своих объятиях и унес прочь из этого дурацкого города, отнявшего у нее молодость и счастье, не оставив ей взамен ничего, кроме преждевременных морщин, парика цвета соломы, вставной челюсти и груди, набитой сексиконом.

Вдруг — Бэмби даже вскрикнула от неожиданности — в самом центре шарового облака она явственно различила темный силуэт, который с каждой секундой вырисовывался все четче.

Бэмби прижала руки к груди. Последние сомнения исчезли — это был мужчина. Он прилетел за ней! Неважно откуда. Она не даже будет его об этом спрашивать.

Рука Бэмби сама собой взметнулась вверх: