- Разве ты не читала информацию, которая есть в памяти компьютера?

- Да, все данные, что там есть. - Она подняла свой стакан. - Почему они не закрыли лаборатории, когда во второй раз дела стали идти хуже?

- Потому что работа, которая там ведется, слишком ценна для Правящих Домов, - стал рассказывать Дэвид. - Далеко не все результаты опытов противоречивы. Некоторые достижения - новое слово в науке: регенерация тканей, доброкачественный вирус, не дающий отторгаться трансплантированным органам, и множество менее известных преимуществ в медицине. Все это было разработано на Гилере. Если тебе нужны свидетельства, то поговори с жителями Сесара. Они в долгу перед лабораториями за то, что благодаря физическим изменениям смогли жить в таком уникальном мире.

- Ты говоришь, что, несмотря на две огромные промашки, работа лабораторий выгодна?

- В некотором смысле - да.

- В таком случае, как могли случиться эти промашки? Как, по твоему мнению, столь влиятельные и опытные люди могли создать таких монстров?

Дэвид смотрел в стакан с бренди.

- Я не знаю. Пойми, не все ответственны за подобные инциденты, только некоторые из ученых были привлечены к этой работе. Может быть, они просто не смогли противостоять тем силам, тем возможностям создавать жизни в любой форме, и это поразило их воображение.

- Они хотели поиграть в Бога, - подвела итог Винтер, и в ее голосе слышалась насмешка.

- Что-то вроде этого.

Винтер решила попробовать новую тактику.

- Как ты думаешь, что подозревает Федерация на этот раз?

- Не представляю себе, - ответил Дэвид. - Мое знание о последних работах на Гилере исходит из докладов, опубликованных ими. Ничего нового за последние четыре года я не видел.

- И ты не имеешь никакого понятия, чем они могут сейчас заниматься?

Дэвид покачал головой:

- Нет. А в твоих приказах не было уточнений?

- Мне приказали хорошенько все посмотреть и доложить обо всем подозрительном. Боюсь, больше мне рассказать не о чем. И потом, я не думаю, что Командование знает, что оно ищет.

- Поэтому они хотят, чтобы я поехал с тобой и взглянул на все профессиональным взглядом?

Дэвид глядел на пол, и в его памяти всплывали картины.

- Они считают тебя лучшим человеком, кто способен определить, все ли там в порядке. - Винтер зевнула. - Мы будем там уже завтра.

- Тогда у меня достаточно времени, чтобы перечитать последний доклад из лабораторий. Хотя бы узнаю, чем они должны заниматься. - Дэвид посмотрел на Винтер, безвольно развалившуюся в кресле. - Почему бы тебе не поспать? Ты выглядишь неважно.

Она улыбнулась, но не пошевелилась.

- Тебя еще что-нибудь беспокоит?

- Да. Меня беспокоишь ты.

- Я? - не веря своим ушам, переспросил доктор.

- То, что ты мне сказал, - объяснила Винтер. - Про то, как сильно я изменилась.

Она сделала глоток.

- Я подумала над твоими словами. Не могу понять, что заставило тебя сказать это.

- Если ты ничего не замечаешь, то дело еще более серьезно, чем я предполагал, - решительно сказал Дэвид.

Винтер выпрямилась.

- Дэвид, как ты можешь мне это говорить? Я думала, мы друзья.

- Мы друзья. Именно поэтому я и говорю. И поверь мне, я очень беспокоюсь.

- Хорошо, тогда скажи, какие изменения ты заметил во мне?

- Может быть, будет лучше, если я промолчу.

- Ты не можешь мучить мое любопытство, - запротестовала Винтер. Теперь продолжай, раз начал.

Дэвид сосредоточился на напитке, не решаясь продолжать разговор.

- Мне кажется, ты потеряла что-то очень важное в себе. Или совершенно разрушила это.

- Что именно?

Доктор подыскивал нужное слово.

- Давай назовем это сочувствием.

- Сочувствием?

- Сочувствие, сострадание... что-то вроде этого. Способность чувствовать других людей. Не знаю, сама ли ты сделала это или что-то заставило тебя... - Он некоторое время смотрел в стакан, а затем встретился с ней глазами. - Мне кажется, винить нужно Флот.

- Флот?

- Да, твою любимую работу.

Винтер вздохнула.

- Дэвид, ты даже не догадываешься, что значит - управлять кораблем. Я отвечаю за каждого на корабле, не говоря уже о дорогой аппаратуре. И вдобавок мне нужно следить за успешным выполнением задания. Я жонглирую жизнями, ответственностью, заданием. И мне кажется, у меня чертовски хорошо получается. Что еще можно ожидать от меня?

- Я не знаю, насколько это трудно, но я говорю о другом. Можно быть отличным космическим капитаном и чувствовать людей вокруг себя.

- Нет, ты ошибаешься. Невозможно иметь личные чувства в моем положении. Они только мешают, это может привести к беде. И если ты до сих пор не заметил, скажу - идет война. Что с нами сталось бы, если бы я останавливалась посочувствовать людям каждый раз, когда нас атакуют?

- Винтер! - попытался сказать доктор, но она перебила его.

- Мне приходится все время выбирать и принимать решения. И люди все равно будут умирать, что бы я ни делала и как бы о них ни заботилась. Война означает только борьбу, убийства и смерти.

- И злость? - добавил доктор.

- Да, и злость.

- Ее ты и испытываешь сейчас? - заметил Дэвид. - Ты злишься потому, что знаешь - я говорю правду.

Винтер горько рассмеялась.

- Я думала, что ты считаешь меня бесчувственной. Злость - это чувство.

По ее голосу Дэвид понял, что дальше продолжать упреки нельзя. Он встал и снова наполнил стаканы.

- Ты пришла сюда потому, что тебе не наплевать, считаю ли я тебя бесчувственной.

- Я вспоминала Карт, - тихо произнесла Винтер. - В последнее время мне часто снятся сны. Я не знаю, долго ли я продержусь, если они не прекратятся.

Дэвид подал ей наполненный стакан.

- Принимая во внимание то, что ты говорила о Карте, я бы подумал, что это хорошие сны.

- Да, я видела свой дом, свою семью. Но сны порождают воспоминания, а я не хочу вспоминать.

- Почему ты не хочешь вспоминать Карт?

- Потому что жизнь закончилась, - твердо сказала Винтер. - Я не могу вернуться или думать о возвращении - это пустая трата времени.

- Для человека, который заявляет, что не хочет вспоминать о Карте, странно собирать информацию о планете.

Винтер нахмурилась, не понимая, как доктор узнал об этом.

- У тебя завис компьютер, - объяснил Дэвид. - Я заметил неисправность, когда изучал материалы месяц назад.

- У меня есть причины, - стала оправдываться Винтер. - К твоему сведению, желание вернуться домой не имеет к этому никакого отношения.

- Тогда какие у тебя причины?

Она покачала головой.

- Я не могу сказать тебе. - Она встала и потянулась. - Мне лучше пойти в свою каюту, иначе я засну в твоем кресле.

- Винтер, ты не можешь так просто уйти, - остановил ее Дэвид.

- Неужели? - Она усмехнулась и пошла к двери. - Ты снова неправ, Дэвид. Я, кажется, знаю, что означают эти воспоминания. Таким способом я прощаюсь с прошлым и с тем человеком, каким я была. Сейчас у меня есть работа. Да, я знаю, что ты не любишь, когда я говорю подобным образом, но работа - это единственное, что у меня осталось. Я выбрала такую жизнь. Таково мое решение. И если выполнение работы потребует моей жизни, значит, так нужно.

В ее голосе звучала скрытая сила. Дэвид тихо сидел после ухода Винтер, глубоко взволнованный словами капитана. Он не мог ее упрекнуть за то, что она исполняла свои обязанности. Временами она была чересчур импульсивна, но всегда действовала квалифицированно и умело. Он также вынужден был признать, что новые настроения Винтер могли только усилить ее служебное рвение. Но безоговорочное подчинение тем неизбежным обстоятельствам, связанным с профессией космического капитана, убивало в ней мягкую и нежную женщину, которой она когда-то была. Доктор знал, что где-то внутри капитана женщина до сих пор существует и что ее существование очень волнует Винтер.