Стряхнув с руки капли пролитого вина, Ренни взяла трубку. Большинство звонков имели непосредственное отношение к работе, поэтому она ответила коротко и официально.

– Доктор Ньютон у телефона.

– Говорит детектив Уэсли, доктор Ньютон. Мы разговаривали с вами пару дней назад.

Она не нуждалась в напоминании. Она помнила его – подтянутый и внушительный чернокожий. Начинающий лысеть. Суровое выражение лица.

– Да?

– Мне дали номер вашего телефона в больнице. Надеюсь, вы не сердитесь, что я побеспокоил вас дома.

«Еще как!» – подумала Ренни.

– Чем я могу вам помочь, детектив?

– Мне бы хотелось завтра с вами встретиться. Скажем, в десять часов.

– Встретиться? Зачем?

– Чтобы поговорить об убийстве доктора Хоуэлла.

– Я ничего об этом не знаю. Я же вам сказала… Когда это было? Позавчера.

– Вы не сказали, что оба претендовали на одно и то же место в больнице. Вы это скрыли.

Сердце ее гулко забилось.

– Это не имеет никакого отношения к убийству.

– В десять, доктор Ньютон. Отдел по расследованию убийств на третьем этаже. Спросите кого-нибудь. Любой покажет.

– Извините, но на завтрашнее утро у меня назначены три операции. Переносить их неудобно для других хирургов и персонала больницы, не говоря уж о пациентах и их семьях.

– Тогда когда вам будет удобно? – По его тону было ясно, что ему вовсе не хочется подстраиваться под нее.

– Завтра днем, после часа дня.

– Тогда в два часа. До встречи.

Он первым повесил трубку. Ренни положила радиотелефон на стол, закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула, вдыхая через нос и выдыхая через рот.

Назначение Ли Хоуэлла заведующим отделом хирургии было для нее настоящим ударом. После ухода на пенсию предшественника они с Ли были главными кандидатами на эту должность. После нескольких месяцев нудных интервью и сравнительных оценок их работы правление на прошлой неделе вынесло свое решение. Причем ее в тот момент не было, и она посчитала такой поступок трусостью.

Однако, когда до нее дошло известие о назначении Ли, она порадовалась, что находится далеко от больницы. К ее возвращению все сплетни утихнут, и ей не придется выслушивать искренние, но совершенно ненужные соболезнования.

Полностью избежать неприятностей не удалось. В «Стар телегрэм» появилась большая статья насчет этого назначения. В ней воспевались достоинства доктора Ли Хоуэлла как хирурга, его преданность больным, его выдающиеся успехи на профессиональном поприще и его вклад в дела больницы и общества в целом. В результате Ренни приходилось неоднократно ловить на себе сочувствующие взгляды, что ее безумно раздражало.

По правде говоря, должность заведующего подразумевала гору бумажной работы, постоянные конфликты с персоналом и стычки с членами правления в борьбе за увеличение бюджета. И все же должность была заветной, и она хотела ее получить.

Через три дня после статьи Ли снова попал в заголовки газет – его убили на стоянке около больницы. С точки зрения детектива Уэсли, довольно странное совпадение, требующее пристального внимания. Ему по должности полагалось подозревать каждого. Разумеется, первым под подозрение попадал человек, тоже претендовавший на эту должность. Завтрашняя встреча – просто инициатива старательного детектива.

Она не станет волноваться по этому поводу. Не станет и все. Ей нечем помочь Уэсли в его расследовании. Она правдиво ответит на все вопросы, и на этом – точка. Нет причин для беспокойства.

Вот по поводу роз поволноваться стоило.

Она уставилась на них так, будто ее презрительный взгляд мог заставить их исчезнуть или хотя бы выдать имя того, кто их принес. Она смотрела на них так долго, что в глазах стало двоиться, но тут она заметила белый конверт.

Он был засунут далеко в зелень, и она не заметила его раньше. Стараясь не уколоться, она сунула руку в глубину букета и достала карточку из конверта, прикрепленного к стволу одной из роз.

Рука, которая помогла ей добиться репутации на редкость талантливого хирурга, немного дрожала, когда Ренни поднесла карточку к глазам. На ней было напечатано одно-единственное короткое предложение.

«Я от тебя без ума».

– Дядя Вик!

– Дядя Вик!

Две девочки стремительно кинулись к нему. Хотя они уже считались подростками, обе сохранили детскую непосредственность в выражении своих привязанностей, особенно если дело касалось их горячо любимого дяди Вика.

– Тебя прямо целую вечность не было, дядя Вик. Я по тебе скучала.

– И я по всем вам скучал. Вы только посмотрите на себя. Пожалуйста, кончайте расти. Иначе вы будете выше меня.

– Никто не может быть выше тебя, дядя Вик.

– Майкл Джордан.

– Никто из тех, кто не играет в баскетбол, я хотела сказать.

Младшая девочка, Лаура, возвестила:

– Мама наконец разрешила мне проколоть уши. Она гордо продемонстрировала сережки.

– Надеюсь, ты в нос кольцо не проденешь?

– С папой случится припадок.

– Со мной случится два.

– Дядя Вик, как ты думаешь, зубные скобки очень портят внешность? Может, мне придется их надеть.

– Ты что, шутишь? Да они же – главная завлекаловка.

– Правда?

– Правда.

– У тебя волосы стали светлее, дядя Вик.

– Я постоянно торчу на пляже. Выгорели на солнце. И если я не начну употреблять крем от загара, стану таким же темным, как ты.

Эта мысль очень развеселила девочек.

– Меня сделали старшей в группе поддержки.

– Уже слышал. Стеф, прибереги для меня местечко на играх осенью.

– Наши костюмы немного того.

– Именно, – согласилась младшая сестра. – Никуда не годятся.

– Но мама велела даже и не думать укорачивать юбку.

– Совершенно верно. – Грейс Уэсли присоединилась к ним. Отодвинув девочек, она обняла Вика.

Когда она разжала объятия, он простонал:

– Грейс, почему ты не хочешь сбежать со мной?

– Потому что я однолюбка.

– Я исправлюсь. Крест на пузе, исправлюсь. Для тебя я готов на все.

– Все равно, извини, не могу.

– Почему?

– Потому что Орен тебя найдет и пристрелит.

– А-а, – протянул он, – ты о нем.

Девочки весело рассмеялись. Невзирая на протесты, Грейс прогнала их наверх, где им велено было прибраться, и провела Вика в гостиную.

– Как в Галвестоне?

– Жарко. Потно. Кругом песок.

– И тебе нравится?

– Мне нравится быть бичом. Где твой старик?

– Висит на телефоне, но обещал вскоре закончить. Ты ел?

– Забежал к «Анджело» и поел. Даже не представлял, как соскучился по жареному мясу.

– В холодильнике есть шоколадный пудинг.

– Пока мне хватит стакана твоего холодного чая.

– С сахаром?

– А другой бывает?

– Сейчас принесу. Располагайся. – На пороге она обернулась и сказала: – Это здорово, что ты вернулся.

– Спасибо.

Он не стал поправлять ее. Он еще не вернулся и не знает, вернется ли вообще. Он всего лишь согласился об этом подумать. У Орена, похоже, и правда интересное дело. Он хочет знать мнение Вика, как профессионала. Вот он и приехал, чтобы помочь другу. Только и всего.

Но вот появляться в дверях полицейского управления он точно не собирался. Он даже мимо ни разу не проехал и никакой ностальгии не испытывал. Он здесь по просьбе Орена. И точка.

– Привет, Вик.

Орен быстро вошел в комнату. Одет он был по-домашнему. Шорты до колена, кроссовки и футболка с логотипом Техасского университета. И все равно в нем чувствовался полицейский. Под мышкой он нес досье. К поясу пристегнут пейджер.

– Как добирался из Галвестона?

– Долго.

– Будто я не знаю. – Орен накануне съездил туда и обратно. – Уже остановился в том мотеле?

– Эта крысиная нора – лучшее, что может себе позволить полицейское управление Форт-Уэрта?

– Ну, конечно. Ты ведь прибыл из роскошных апартаментов.

Вик добродушно рассмеялся.

– Грейс о тебе позаботилась? – спросил Орен.