– Он был деловым партнером ее отца.

Эта простая фраза остановила Вика. Он снова сел на металлический складной стул, откинул голову и закрыл глаза. И хотя он предполагал, что знает ответ, все же спросил:

– Кто был деловым партнером ее отца?

– Парень, которого шлепнула наша дама.

Снова проигнорировав Тинпена, Вик открыл глаза и взглянул на Орена. Тот кивнул головой.

– Я провел несколько часов в библиотеке в центре города. Мне пришлось покопаться, но эта история попала даже в наши газеты.

– Такие пикантные обычно попадают, – заметил Тинпен. – А эта настолько остренькая, пальчики оближешь.

Орен еще раз предупреждающе взглянул на него и снова повернулся к Вику:

– Его звали Раймонд Кольер. Он был убит выстрелом из пистолета в домашнем кабинете Т. Дэна Ньютона. В кабинете находилась его шестнадцатилетняя дочь Ренни.

Шестнадцать лет? Господи.

– И что?

– В смысле?

– Ты подробности знаешь?

– Их очень мало, все туманно и неясно, – сказал Орен. – Во всяком случае, в «Стар телегрэм». Я только завтра смогу попытаться что-то узнать. Мне не хотелось звонить в полицейское управление Далтона до разговора с кем-нибудь из начальства. Плохо, если это просочится через рядовых сотрудников. Если выяснится, что мы за ней наблюдаем, нам же будет хуже. – Он несколько секунд изучал Вика. – Полагаю, она не раскололась и не поведала тебе всю эту историю?

Вик немного подождал, чтобы понять, серьезно ли говорит Орен, и, когда понял, что серьезно, расхохотался.

– Ну да. Припоминаю, эта тема возникла как раз, когда она выбирала мороженое. – Орен недовольно нахмурился. Вик устало добавил: – Нет, она не рассказала мне, что с ней случилось двадцать лет назад.

– Она упоминала Лозадо? – снова влез в разговор Тинпен.

– Нет, Тинпен, она не упоминала Лозадо.

– А суд? Ее работу в жюри? – Нет.

– Ты провел с ней несколько часов. О чем же вы все это время говорили? – не отставал Тинпен.

– О приматах. Видишь ли, некоторые находятся еще в стадии эволюции. Если честно, всплыло твое имя.

– Вик, – укоряюще вставил Орен. Вик взорвался:

– Он козел. Зачем ей упоминать о Лозадо?

– Почему бы тебе нам все же не рассказать, о чем вы говорили?

– О лошадях. О ее доме. Как ей там нравится. О моей скучной работе компьютерного программиста. Ничего особенного. Обычная болтовня. Что люди говорят, когда узнают друг друга?

– Но это было не свидание. – Тинпен даже хрюкнул, как свинья.

Вик снова вскочил со стула:

– Я не желаю слушать этого урода! Орен попытался его перекричать:

– Я лишь хочу узнать твои впечатления о ней.

– Ладно, тебе нужны мои впечатления? Первое. Она ни при чем. Полагаю, ее отношения с Лозадо прекратились вместе с ударом молотка судьи. Кстати, о Лозадо. А за ним кто-нибудь следит?

– Его «Мерседес» весь день простоял в гараже, – доложил Тинпен.

– Как бы там ни было, – сказал Вик, – продолжение слежки за Ренни Ньютон – пустая трата времени. Это глупо и бессмысленно. Что она такого сделала, чтобы вызвать подозрения? Ничего. Абсолютно ничего, черт побери. А пока мы тут сидим и играем в карты, чтобы не заснуть и не прозевать ее, тот, кто пристрелил доктора Хоуэлла, тихонько смеется, потому что убийство сошло ему с рук. Ты спрашивал про мои впечатления. Теперь ты в курсе.

– Тебе нужен Лозадо так же, как и мне. Нет, больше, чем мне.

– Верно, черт побери! – закричал Вик. – Но у нее нет никаких дел с Лозадо.

– Я еще не готов с этим согласиться, – возразил Орен.

– Это твоя проблема. – Он взял шляпу.

– Ты уходишь?

– Какой догадливый.

– Домой?

– Опять попал в точку.

– В Галвестон?

– Попрощайся за меня с Грейс и девочками.

– Вик…

– До встречи, Орен.

Он повернулся к лестнице, но тут же замер на месте. На верхней ступеньке стояла Ренни.

Орен и Тинпен заметили ее одновременно с ним. Тинпен что-то пробормотал, но Вик не расслышал, все заглушал рев в ушах. Орен, который обычно держался прямо и гордо, повесил голову, как мальчишка, пойманный матерью за рассматриванием порнографического журнала. В комнате как будто стало еще более душно, трудно было дышать.

Она переводила взгляд с одного на другого и остановилась на Вике:

– Ты лжец и сукин сын.

Он решил, что на данном этапе молчание – лучшая защита. Кроме того, он понимал, что ее ярость оправдана.

Она пересекла комнату, подошла к окну и поднесла к глазам бинокль ночного видения, направив его на свой дом. Вик заметил, что у нее слегка опустились плечи, но это длилось какую-то секунду. Затем она положила бинокль на стол и повернулась к ним лицом. Именно в этот момент она заметила фотографии, развешанные Тинпеном на стене, те самые, на которых она запечатлена в разных стадиях раздевания.

Губы ее слегка приоткрылись, и краска отлила от лица, но эта первоначальная реакция быстро уступила место гневу:

– Кто из вас старший по званию? Кто несет за все это ответственность?

– Я, – ответил Орен. – Откуда вы узнали, что мы здесь? – Он с подозрением взглянул на Вика.

Вик ответил ему взглядом, в котором читалось: «Ты меня достаточно хорошо знаешь, чтобы подумать такое».

Ренни правильно поняла этот обмен взглядами.

– Уверяю вас, мистер Треджилл врет просто мастерски. Вы можете им гордиться, детектив Уэсли.

– Откуда вы узнали…

– Теперь моя очередь задавать вопросы, – резко перебила она. – Какое разумное объяснение вы можете дать слежке за моим домом?

– Вы не ответили на многие вопросы относительно убийства доктора Хоуэлла.

– И вы рассчитывали найти ответы, шпионя за мной?

– Да, мы на это надеялись.

– Так нашли? – Нет.

– Вы и телефон мой прослушивали? – Нет.

– Следили за мной на работе?

– До известной степени, – признал он.

– Вы самым возмутительным образом вмешались в мою личную жизнь. Вашему начальству завтра утром придется давать объяснения моему адвокату.

– Мое начальство дало «добро» на наблюдение за вами, доктор Ньютон.

– Это не наблюдение. Это подглядывание в окно. Это… – Она с отвращением взглянула на фотографии, затем направилась к лестнице вне себя от ярости. – Вы будете иметь дело с моим адвокатом.

Она сбежала вниз по лестнице.

– Ну, теперь мы вляпались основательно.

Вика мнение Тинпена не интересовало. Он кинулся вниз по лестнице за Ренни, догнал ее недалеко от ее дома и схватил за руку:

– Ренни.

– Отпусти меня.

– Я хочу объяснить. – Она попыталась вырваться, но он держал ее крепко. – Послушай, я должен это сказать.

– Мне плевать на все, что ты можешь сказать.

– Пожалуйста, Ренни.

– Пошел к черту.

– Я совсем не горжусь собой.

Она перестала вырываться и взглянула на него. Потом с горечью рассмеялась:

– Почему же? Есть ведь чем гордиться, офицер Треджилл. Вы так убедительно сыграли роль прекрасного незнакомца. Но меня-то вы уже неплохо знали, верно? По тем фотографиям на стене?

– Я вполне понимаю, почему вы на меня злитесь.

– Не льстите себе. – Она выдернула руку. Глаза блестели. – Я достаточно безразлично к вам отношусь, так зачем мне злиться? Вы настолько мало для меня значите, что даже разозлить меня не в состоянии. Мне бы хотелось вообще никогда вас не видеть. И я не желаю видеть вас впредь. Никак – ни случайно, ни с помощью хитрости. Никогда.

Вик больше не пытался задержать ее. Просто смотрел, как она поворачивается и бежит прочь. Он стоял так, пока она не скрылась за углом.

Ему захотелось напиться.

Чтобы выполнить это всепоглощающее желание, он выбрал бар на Сандэнс-сквер. В этом популярном питейном заведении он и сидел, сгорбившись над своей второй, а может, третьей порцией бурбона.

Он не случайно выбрал этот бар. Вообще-то он предпочел бы чего-нибудь попроще, где напитки крепче, музыка печальней и клиенты более несчастливы. Но этот бар находился прямо напротив дома, где Рикки Рой Лозадо жил, как гребаный миллионер, на деньги, полученные за заказные убийства.