Когда она умерла, дело продолжила ее дочь. Нынешняя владелица борделя, Руби Бушеро, была «мадам» в третьем поколении. Она заправляла здесь с начала шестидесятых. По предприимчивости Руби оставила далеко позади и мать, и бабку.

Дом Руби Бушеро был неотъемлемой частью магической привлекательности Нью-Орлеана. Поэтому с местной полицией у Руби было полное взаимопонимание. Ей не мешали заниматься ее бизнесом, если к нему не примешивалась торговля наркотиками.

Были случаи, когда кое-кто из девушек Руби пробовал подзаработать, предлагая клиенту наркотик, обещая суперкайф и невероятную потенцию. Хоть Руби и не любила перерывов в работе, которые неизбежно случались во время полицейских рейдов, но еще меньше ее прельщала перспектива закрытия борделя, если один из богатеньких клиентов вдруг окочурится от удушья во время оргазма. Ей также не нравилось, когда девушки проявляли предприимчивость, с которой она не получала процентов. Так что Руби относилась к полицейским набегам, как к неизбежному злу, и старалась поддерживать с властями хорошие отношения.

Берк был здесь дважды по долгу службы. Голых мужчин, хватавшихся за свои костюмы и часы «Ролекс», выволакивали из роскошных кроватей и стаскивали вниз без малейшего почтения, словно очумелых наркоманов, побирающихся на Джексон-сквер. Если кого-то из клиентов Руби уличали в том, что он секс приправляет наркотиком, Берк без малейшего сомнения арестовывал его, невзирая на богатство или положение в обществе.

Открывший дверь вышибала подозрительно оскалился.

– Скажи мисс Бушеро, что с ней хочет поговорить Берк Бейзил.

– Полицейский?

– А у тебя есть причины их бояться? Верзила захлопнул дверь прямо перед носом, оставив Берка стоять на пороге. Через пять минут он появился вновь.

– Она вас примет, – сказал он, ясно давая понять, как ему это не по душе.

Вышибала провел Берка в кабинет, который мог принадлежать любому работящему честолюбивому бюрократу, который не доверяет никому из подчиненных и во все дела входит сам. В кабинете имелся многоканальный телефон, два факса и компьютер. Проституция шагала в ногу с прогрессом.

Сидящая за столом женщина указала Берку на кресло.

– Какая приятная неожиданность, лейтенант Бейзил.

– Спасибо, что приняли меня без предварительной договоренности.

Она предложила ему выпить, он отказался. Жестом отпустив вышибалу, Руби сказала:

– Надеюсь, вы пришли открыть у нас кредит. Мои девочки будут в восторге. Ваша мужественная внешность, особенно эти роскошные усы, не остались незамеченными, хотя вы и посещали нас лишь по долгу службы.

Руби была миниатюрной женщиной, не более пяти футов роста, с платиновыми волосами – она утверждала, что цвет натуральный. Казалось, ее бледная нежная кожа, напоминавшая цветок гардении, никогда не знала солнечного света. Злые языки поговаривали, что Руби сделала себе подтяжку лица без анестезии – чтобы во время операции давать хирургу инструкции. Но история эта казалась неправдоподобной даже для Руби Бушеро, о которой всегда ходили самые невероятные слухи. В любом случае она была женщиной уникальной.

С того момента, как Бейзил вошел в кабинет, ее глаза цвета лаванды следили за ним не отрываясь. По возрасту она годилась ему в матери, а умелое кокетство было не более чем многолетней привычкой. Тем не менее он едва не покраснел от комплимента.

– Боюсь, я не смогу позволить себе пользоваться вашими услугами.

– У нас существуют скидки для официальных лиц. – С любопытством разглядывая его, Руби поигрывала ниткой жемчуга, висевшей у нее на шее. – Буду рада обсудить с вами несколько вариантов льготной оплаты.

Он улыбнулся, отрицательно покачав головой.

– Да нет, не стоит. Но все равно, спасибо за предложение.

Она обиженно надула губы.

– Девочки будут так расстроены, И я тоже.

Затем, сложив перед собой маленькие ручки, она прямо спросила, зачем он пришел.

– Пинки Дюваль.

Выражение ее лица ничуть не изменилось, и только Берк, имевший большой опыт в такого рода делах, заметил, как слегка дрогнули ее веки.

– Что Пинки Дюваль?

– Вы были партнерами – владели клубом во Французском квартале, пока не рассорились пару лет назад.

– Совершенно верно.

– Что между вами произошло?

– Между нами?

– Разумеется.

– Пинки захотел, чтобы одна из моих девочек перешла в клуб работать танцовщицей. Ее предложение не заинтересовало, и она вежливо отклонила его. Вскоре после этого к нам пришел Уэйн Бардо и заказал ту самую девушку. После часа, проведенного с ним, она не могла не только танцевать, но и ходить.

– Дюваль послал Бардо преподать девушке урок.

Руби молча кивнула. Берк попросил разрешения поговорить с девушкой.

– Боюсь, вам это не удастся, лейтенант. Через два дня после визита Бардо она вскрыла себе вены. Она не верила, что ее лицо когда-либо станет прежним, и, честно говоря, так же считали все врачи, с которыми мы консультировались. Она была замечательной девушкой. Благодаря мистеру Бардо она не смогла бы больше заниматься прежним делом. Она не смогла бы заниматься ничем, что предполагает общение с людьми.

– В полицию вы, естественно, не обращались.

– Шлюху избили в борделе? – едко усмехнулась она. – Как вы думаете, много сочувствия это вызвало бы у представителей власти? Я не смогла бы доказать, что избиение произошло здесь, что виновником является Бардо, и уж тем более – что он действовал по указанию Пинки Дюваля. Кроме того, это плохо бы отразилось на моем бизнесе. К чему рекламировать собственные ошибки и поражения? Понимаете, в любом случае, когда девушка остается в комнате с мужчиной один на один, всегда существует риск подвергнуться нападению. Я и мой персонал стараемся подобного не допускать, но мы не можем находиться в комнате девушек для гарантии их безопасности. Таковы издержки профессии. Берк чуть подался вперед.

– Мисс Бушеро, поскольку вы были партнером Дюваля, знаете ли вы что-нибудь о его побочном бизнесе?

– Полагаю, вы имеете в виду наркотики?

– Так вам это известно?

– Конечно, но я ничего не могла бы доказать, так же, как и вы. Он невероятно хитер. Мы с Пинки всегда говорили только о том, что имело отношение к совместному владению клубом. Он не совал нос в мои дела, а я, соответственно, – в его.

– Понимаете, в чем моя трудность? – спросил Берк. – Районный прокурор Литрелл не трогает Дюваля, потому что нет свидетельских показаний, а поэтому у нас нет ни малейшего шанса, что Дюваль занервничает, совершит ошибку и тем самым даст нам простор для маневра.

– А ко мне какое это имеет отношение?

– Я пришел в надежде, что вы согласитесь сотрудничать с отделом по наркотикам. Помогите нам, и, может быть, многие ваши проблемы исчезнут.

– Если я помогу вам зацапать Пинки Дюваля, вы больше не станете вламываться в мое заведение?

– Ну, что-то вроде этого.

Продолжая поигрывать жемчужным ожерельем, она смотрела на него немигающими глазами.

– Вы не можете делать подобные предложения от имени отдела по борьбе с наркотиками. Вы больше не работаете в полиции.

Вот и попался, вздохнул Берк. Он откинулся на спинку стула и стал разглядывать Руби с повышенным интересом, к которому примешивалось нечто вроде уважения.

– Что ж, стоило попробовать. Жаль, не вышло.

– Я подумала, что утро – странное время для прихода полицейского. Пока вы ждали за дверью, я позвонила и все выяснила.

– Сегодня утром я сдал свой значок.

– Почему?

– Я собираюсь сам разделаться с этим ублюдком.

Ее глаза сузились.

– Как интересно. Личная вендетта.

– Можно и так сказать.

– Это из-за гибели Стюарта? Я внимательно следила за процессом.

Он кивнул, но не стал вдаваться в подробности.

– Я знал, что вы рассорились с Дювалем и что у вас на него зуб. Я хотел попробовать воспользоваться этим шансом. Если с вашим бывшим партнером случится что-то нехорошее, надеюсь, вы не вспомните, что я приходил сюда?