Действия итальянских торпедных катеров были интенсивными и смелыми. Ими командовали самые способные и преданные офицеры, под общим руководством капитана 1 ранга Мимбелли, прославившегося во время Критской кампании как командир миноносца «Лупо». Эти катера, действуя почти каждую ночь у берегов восточной Сицилии, почти не встречали вражеские крупные корабли, так как англичане держали их вблизи берега только днем. Зато итальянские катера часто сталкивались с британскими и американскими катерами и несли большие потери в людях и кораблях во время яростных стычек на дистанции пистолетного выстрела.

15 августа Ms-31 и -73, возвращаясь с ночного патрулирования возле Сиракуз, в 5.00 возле мыса Спартивенто неожиданно заметили 2 британских эсминца. Несмотря на сильнейший огонь, которым их встретил противник, катера вышли в атаку, и Ms-31 попал торпедой в один из эсминцев, который немедленно прекратил стрелять. Второй британский корабль бросился на помощь товарищу, и итальянские катера ускользнули, не получив ни единого попадания.

Большое количество противолодочных кораблей, которое англичане задействовали в операции, представляло смертельную угрозу итальянским подводным лодкам. Для подводной лодки, выходящей в атаку, шансы быть обнаруженной составляли 9 из 10, а после обнаружения вероятность гибели достигала 99 из 100. Тем не менее, эти опасности не остановили итальянских подводников. Они бросились в бой, готовые погибнуть, и в первые 3 дня возле восточного побережья Сицилии были потоплены 4 наши подводные лодки.

Мы уже рассмотрели причины, по которым итальянскому флоту не следовало пытаться перехватить вражеские десантные соединения южнее Сицилии. Но даже если бы этих причин не было, информация о передвижениях противника сильно запоздала, что помешало бы флоту вовремя вступить в бой. Даже если бы корабли находились в готовности к немедленному выходу в море при первой тревоге (9 июля около 19.00), они бы не достигли района Аугусты ранее утра 11 июля. Но к этому времени высадка на берег уже завершилась. Существовала еще одна причина, по которой флоту не следовало участвовать в операции. Кораблям пришлось бы проходить через Мессинский пролив. Эту узкую горловину накрепко закупорила авиация союзников, и итальянская авиация была бессильна что-либо сделать.

Тем не менее, Супермарина изучала возможности проведения рейда легких сил против кораблей союзников, базирующихся в только что захваченном Палермо. Поскольку количество имеющихся кораблей было ограниченным, для набега было решено использовать 2 крейсера без всякого сопровождения — кораблями и самолетами. Помимо обычных трудностей обеспечения прикрытия с воздуха, было решено отказаться от него с целью сохранения повышенной секретности. Корабли должны были прибыть к Палермо с первыми лучами солнца и отойти к итальянскому побережью прежде, чем неприятель сумеет отреагировать. Ключевым фактором рейда было требование полной неожиданности. Поэтому Супермарина приказала выполнять операцию, только если крейсера сумеют прибыть к цели необнаруженными. На самом же деле, операцию предполагалось провести из чисто моральных соображений, так как при самом благоприятном исходе набег 2 крейсеров не мог серьезно повлиять на ход Сицилийской кампании.

«Эугенио ди Савойя» и «Монтекукколи» под командованием адмирала Олива вышли из Специи вечером 4 августа. Пройдя к западу от Корсики, они прибыли в Маддалену утром 5 августа. Вечером крейсера снова вышли в море, до сих пор не замеченные неприятелем. Однако в 4.28, когда крейсера проходили мимо острова Устика, уже захваченного американцами, они заметили в темноте силуэты 3 неизвестных кораблей. Итальянские крейсера открыли огонь. Хотя один из вражеских кораблей загорелся, стрельба переполошила все кругом. Перехваченные радиограммы убедили адмирала Оливу, что его корабли обнаружены радаром противника. До прибытия к Палермо оставалось еще полтора часа, и за это время союзники наверняка успели бы подготовиться к встрече. Так как элемент неожиданности был потерян, адмирал решил отменить набег. Крейсера повернули к Неаполю, а потом в Специю. Возле острова Тускани они были атакованы вражеской авиацией, но сумели отбиться и ночью 7 августа благополучно прибыли в базу.

Хотя набег не принес результатов, план операции, разработанный Супермариной на основе точного знания образа действий воздушной разведки союзников, сработал отлично. Поэтому Супермарина, не дожидаясь возвращения этих крейсеров, приказала повторить набег крейсерам «Гарибальди» и «Аоста» под командой адмирала Фиораванцо. Они покинули Геную вечером 6 августа и после дневной стоянки в Маддалене вечером направились к Палермо. Но на этот раз авиаразведка союзников засекла ночные переходы крейсеров. После войны стало известно, что 2 американских крейсера и 2 эсминца были немедленно отправлены из Палермо на перехват итальянских кораблей. Между 2.00 и 3.00 адмирал Фиораванцо получил донесение от германского самолета, оснащенного радаром, что он заметил 3 «больших корабля» возле Палермо и конвой возле мыса Сан Вито. Из этой информации адмирал сделал вывод, что неприятель извещен и настороже. Более того, густой туман ограничил видимость, плюс машины «Гарибальди» начали барахлить. По этим причинам адмирал Фиораванцо решил, что ситуация больше не отвечает требованиям внезапного набега, и приказал крейсерам возвращаться в базу. Британская подводная лодка выпустила по ним 4 торпеды, когда они подходили к Генуе. Крейсера уцелели, но эсминец «Джиоберти», вышедший им навстречу, получил попадание и затонул.

Тем временем обстановка на суше складывалась не в пользу защитников острова. Через 2 недели после высадки стало ясно, что вскоре неприятель захватит весь остров. Кроме того, расширилась зона стратегического контроля союзников. Теперь они имели такое превосходство на море и в воздухе в южной части Тирренского и Ионического морей, что итальянский флот оказался вынужден отвести свои «фронтовые» единицы в менее уязвимые базы. Сухопутные силы союзников захватывали сицилийские порты один за другим, и торпедные катера англичан и американцев уже начали по ночам действовать в Мессинском проливе. Любой итальянский корабль, проходящий эту узость, и без того подвергался смертельному риску при атаках подводных лодок и самолетов, и вот новая напасть. Поэтому стало необходимо реорганизовать командные структуры флота, так как он оказался окончательно разделен между Тирренским и Ионическим театром. Существующее разделение кораблей позволяло решать большинство задач, и требовалось перевести лишь несколько единиц. Самым важным переходом была переброска крейсера «Сципионе» из Специи и Таранто, так как он должен был производить минные постановки в Ионическом море. Он совершал переход без сопровождения, форсировав Мессинский пролив ночью 17 июля. В 2.04 крейсер был атакован 4 торпедными катерами союзников. Метким огнем он потопил 2 из них, поджег третий и вынудил четвертый бежать.

Однако попытки форсировать Мессинский пролив привели к гибели 2 новых подводных лодок, которые совсем недавно вошли в строй. Жертвами стали «Ремо» и «Ромоло», новые большие лодки с большим радиусом действия и повышенной автономностью. Они были построены для действий в океане и использования в качестве транспортов, так как могли брать до 200 тонн грузов. Ночью 15 июля во время перехода из Ионического моря в Тирренское «Ремо» была торпедирована и потоплена британской подводной лодкой возле южного входа в пролив. Через 3 дня бомбардировщики союзников потопили в том же районе «Ромоло».

Как только союзники получили возможность использовать аэродромы Сицилии, сразу же стало невозможно доставлять снабжение на остров кораблями крупнее рыбачьего баркаса. Несколько попыток завершились бесполезной гибелью судов снабжения. По этой причине в Мессинском проливе было сосредоточено большое количество мелких вспомогательных суденышек. Они работали челноками между Калабрией и северо-восточной Сицилией. Конечно, эти корабли подвергались постоянным атакам авиации союзников.