Есть и еще одно отличие появившееся между степными животноводами срубной и андроновской общности. Если в европейской степи антропологический тип кочевников не менялся со времен среднестоговской культуры, то в Азии в кипение страстей, вольно или невольно, оказались вовлечены и соседние монголоидные племена тайги и лесостепи (например глазковцы), жившие преимущественно охотой и рыболовством. Они и раньше нередко роднились с соседями животноводами, а в этот период в азиатской степи и вовсе складываются как метисные (карасукская и плиточных могил), так и практически чисто монголоидные (окуневская) кочевые культуры. Похоже, окуневцы первыми из монголоидов не просто влились в многонациональную вольницу степи, но и сформировали свою специфичную номадную культуру. В итоге, примерно к середине второго тысячелетия до нашей эры складывается новый антропологический тип степняка-номада с выраженным градиентом увеличения монголоидности с запада на восток.

Андроносвско-срубненский период окончился где-то к середине XIII века до нашей эры, сменившись эпохой, получившей в литературе наименование «катастрофа бронзового века», когда в течение нескольких столетий распадаются или видоизменяются археологические культуры практически на всём пространстве от Атлантического до Тихого океана. Но прежде чем перейти к описанию событий вызвавших эту катастрофу хочу обратить ваше внимание на одну приметную особенность культуры степных номадов того времени. В андроновский период мужчины и женщины носили косы, причем мужчины, как правило, оставляли косу на макушке, а остальные волосы на голове сбривали. Женщины укладывали косы на затылке [Кызласов Л. Р.]. Эта традиция с небольшими вариациями будет характерным маркером собственно тюркских и родственных им воинов на протяжении без малого четырех тысячелетий вплоть до маньчжурских воинов и запорожских казаков.

Срубная и Андроновская культурно-исторические общности доминировали в Степи около шести веков. На начальном этапе среди погребальных курганов встречаются довольно богатые захоронения, включающие боевые колесницы, запряженные лошадьми, что указывает на социальное расслоение общества, выделение военной аристократии и формирование протогосударственных образований на уровне как минимум вождеств. Но довольно скоро им на смену приходят курганные захоронения алакульского периода, которые гораздо беднее и проще петровских и синташтинских. В могилах уже не встречается колесниц, да и кости лошадей – редкость. Очевидно породив волну завоевательных походов и выплеснув на южные царства избыток молодого, агрессивного населения степные животноводы вернулись к пасторальному образу жизни. Если и кипели в тот период в Степи какие-то войны, то они не оставили о себе никаких свидетельств.

Все меняется в XIII веке до нашей эры. В этот период, названный кризисом бронзового века, практически по всей Евразии происходит смена археологических культур, а в Степи формируется первая империя номадов. По крайней мере первая из тех чье существование подтверждено археологическими данными. Но обо всем по порядку.

К концу II го тысячелетия в степях Евразии складывается букет животноводческих культур, демонстрирующих разную степень перехода к номадному образу жизни и родства с потомками древнеямной культуры. Не вдаваясь в подробности их классификации, бегло ознакомимся с раскладом сил (рис. 7).

Рисунок 7. Археологические культуры бронзового века.

На западе, в европейских степях по-прежнему доминируют культуры срубной культурно-исторической общности. Поселения срубников обычно располагались на невысоких берегах рек и ручьев, часто группами на небольшом расстоянии друг от друга. Поселок состоял из одного или нескольких жилищ, окруженных хозяйственными ямами, постройками, очагами и колодцами. Двускатные крыши жилищ опирались на 2 ряда столбов, идущих параллельно длинным стенам. Площадь такого жилища достигала 120—150 квадратных метров. Основу хозяйства срубников составляло скотоводство пастушеского типа. Разводили свиней, лошадей, крупный и мелкий рогатый скот, который летом пасли на заливных лугах, а зимой содержали в стойлах. Выращивали различные злаковые культуры. Урожай убирали серпами, для размола зерен использовали каменные зернотерки, ступы. Вспомогательное значение для хозяйства имели охота, рыболовство и собирательство.

Племена срубной культуры поддерживали тесные контакты со своими восточными соседями – племенами андроновского круга, владевшими медными и оловянными месторождениями Южного Урала и Казахстана, от которых получали сырье и готовые бронзовые изделия. На срубных поселениях часто встречается керамика алакульских племен Южного Урала.

Алакульская (андроновская) культура к этому времени была распространена на просторах западноазиатских степей от Урала и Каспия до Саяно-Алтая и от Сырдарьи до таежных лесов Западной Сибири. Как и их западные соседи, свои небольшие поселки, из плотно расположенных друг к другу просторных жилищ полуземляночного типа, они строили вдоль реки, на каком-нибудь высоком мысу. В лесостепной зоне для сооружения жилищ использовалось дерево, в степной зоне – камень. Ведущую роль в их хозяйстве играло скотоводство: разводили крупный и мелкий рогатый скот, лошадей; вспомогательную роль – мотыжное земледелие, охота на промысловых животных (лось, косуля, сайгаки и др.), рыболовство, собирательство.

Севернее, в Волго-Уральском регионе развивалась абашевская культура, имеющая тесные культурные и родственные связи с двумя предыдущими, в связи с чем ее часто рассматривают как локальный вариант срубной или андроновской культуры. Отличительной чертой абашевцев был несколько иной состав стада, своеобразная керамика и одна интересная для дальнейшего повествования деталь погребального обряда: их курганы окружались кольцом из выложенных камней. А так, в целом, все три культуры были довольно схожи. Разве, что «имеющиеся данные по составу костных остатков… позволяют с большой долей уверенности говорить о кочевом типе животноводства у населения степной зоны и о придомном типе в составе комплексного хозяйства у отдельных групп населения лесостепной зоны» [Косинцев П. А.].

На периферии этого культурного ядра сложились производные от них культуры, базирующиеся на автохтонном этническом субстрате.

На севере, в лесной зоне Восточной Европы сложилась сейминско-турбинская (протофино-угорская) культура, а на востоке, на основе «лесной» пахомовской культуры, ее азиатский аналог – сузугунская (протосамодийская или протокетская) культура. «Специфика сузгунской культуры заключалась в оригинальном смешении традиционно „лесных“ черт с южными, восходящими к андроновским стереотипам» [Полеводов А. В.].

На юге, в Средней Азии находят памятники характерные как для производных культур, имеющих древние местные корни, типа Тазабагьябской, так и памятники ничем не отличимые от срубных (Патма-Сай, Каралемата-Сай, Парау I и II) и андроновских (Дашти-Кози, Бурманчап, Кетмень-Тюбе).

На востоке, в Монгольских степях сложилась весьма своеобразная метисная Окуневская культура. «В ранних окуневских памятниках встречаются отдельные европеоидные и монголоидные черепа, не несущие следов метисации. К позднему этапу существования культуры наблюдается определенная гомогенизация населения… Контакты местного населения с пришлыми европеоидными группами западного происхождения, собственно и приведшие, по всей видимости, к образованию окуневской культуры, сформировали антропологический облик окуневцев» [Громов А. В.]. Как и их европеоидные предки окуневцы разводили овец, крупный рогатый скот, лошадей, но при этом сохраняли многие черты аборигенной глазковской культуры. По-прежнему значительное место в их хозяйстве занимала охота на диких животных и рыболовство. Довольно своеобразным был погребальный обряд окуневцев. Своих покойников они хоронили в каменных ящиках, покрытых сверху каменными плитами, вокруг которых устанавливалась каменная же ограда. Еще одной яркой отличительной особенностью племен данной культуры, было особое устройство детских колыбелей, что приводило к деформации черепа: «Наиболее примечательной особенностью окуневских черепов является искусственная деформация. Она выражается в значительной скошенности и уплощенности затылочно-теменного отдела…» [Громов А. В.].