Кто же были эти Аримаспы – гробокопатели? Шайки разбойников или одинокие авантюристы, готовые рискнуть головой, ради несметных сокровищ?

Обратимся к археологам. «В целой серии случаев удалось установить, что нарушение древних погребений скифского времени было совершено вскоре после их сооружения, а мотивы проникновения в усыпальницы не были связаны только с поисками бронзовых, золотых и других ценностей. Так, некоторые курганы скифского времени в Центральной Туве (могильники Куйлуг-Хем I, Улуг-Оймак I, II) были нарушены явно не с целью простого грабежа, а по несколько иным мотивам; костяки погребённых были порублены и затем вновь завалены камнями, из погребений исчезли боевые кинжалы и многие другие предметы вооружения, но там были оставлены ценные золотые и бронзовые предметы… Проникновение в камеры Пазырыкских, Башадарских, Туэктинских курганов Алтая и курганов скифского времени Тувы велось большими коллективами людей, причём совершенно открыто» [Грач А. Д.]. Значит, не столько грабители, сколько мстители. Похоже, не все племена смирились с насильственной сменой правящего клана. Может быть, это куны-тагарцы послужили прообразом для «циклопов»? У археологов пока нет точного ответа.

Археологических культур скифского круга известно довольно много. На пространстве от Карпат до Ордоса, а возможно и до Сихотэ-Алиня, скифы вовлекли в сферу влияния и без того полиэтнической «империи» немало изначально не номадных племен, живших на окраинах степей (рис. 13). Отличаясь в деталях, «культуры скифского круга» имеют и много общего – это предметы вооружения, конская упряжь и, наконец, «звериный стиль» в искусстве, что свидетельствует об «общности этих культур, основанной на близости хозяйственного уклада и родстве идеологий» [Соловьёв А. И.].

Огромная, «от моря до моря» полиэтническая империя номадов, просуществовавшая пять столетий. В период своего расцвета скифы, по словам Геродота, «все опустошали своим буйством и излишествами. Они взимали с каждого народа наложенную ими дань, но кроме дани совершали набеги и грабили, что было у каждого народа». Да, бесспорно, внешняя экспансия – необходимое условие устойчивого существования кочевой империи. В мирное время власть хакана – верховного жреца и главнокомандующего, неизбежно падает, и империя быстро распадается на отдельные улусы, более монолитные в этническом плане.

Но только лишь буйствами и грабежом мирных соседей занимались номады скифского времени? Давайте попробуем хотя бы в общих чертах восстановить ход истории и роль в ней скифской империи. К сожалению, опираться придется на свидетельства «пострадавшей стороны», следовательно особой объективности ждать не приходится, так что подойдем к древним свидетельствам критически и заранее смиримся с тем, что местами нам придется подключать логику и додумывать недосказанные моменты. А начнем мы с Востока, где скифский период выражен не менее четко чем в Европе и довольно точно совпадает по времени.

Алтайские скифы вошли в китайские летописи под именем «Лунная династия» – юэчжи, они описываются как – «белые люди с длинными волосами». Первое упоминание об этом народе датируется 645 годом до нашей эры. Гуань Чжун23 в трактате Гуаньцзы размещает их на северо-западе, добавляя, что они поставляют Китаю нефрит из ближайших гор Юэчжи в Ганьсу (немного юго-восточнее Алтая). Его сведения подтверждается и данными археологии. «Первоначально это была страна Сэ (или Сай). Большие юечжи на западе разбили и прогнали царя сэ, царь сэ на юге перешел Висячий переход – перевал. Большие юечжи поселились на его землях» [Кюнер И.]. Европейцам они больше известные под их тибетским прозвищем «тохары» (tha-gar – белая голова). Хотя археологические данные свидетельствуют о том что тохары появились в этом регионе гораздо раньше скифской эпохи, никак не позже второго тысячелетия до нашей эры [Ковалев А. А.], но только к этому времени они стали самостоятельной силой и вступили во взаимодействие с Чжоуской цивилизацией. Как мы с вами уже установили тохары идентичны царским скифам, так что я буду употреблять как равнозначные все три их прозвища: юэчжи, царские скифы и тохары.

Позволю себе небольшое отступление. Интересно, что по китайским сведениям, позже, уже во II веке до нашей эры, часть этого народа под именем больших юэчжей переселилась на запад, за Тянь-Шань, где они создали Кушанскую империю. Так вот, китайцы не делают различия между этими переселенцами и современными таджиками, народом говорящим на языке западно-иранской подгруппы, что отличает их от соседей: узбеков, киргизов и уйгуров, говорящих на различных тюркских языках. Интересно также, что таджикский язык отличается и от языков большинства соседних ираноязычных племен. Он относится к юго-западной группе, в то время как большинство соседей говорят на языках юго-восточной группы, то есть, переносясь ко времени распада протоиранского языка (VIII – VII век до нашей эры), он ближе к языку Мидии, а не Бактрии. Мы еще вернемся к этому моменту когда будем знакомиться с событиями, происходившими в западной части скифского мира.

Период, когда на Алтае и в Таримской котловине господствовали юэчжи, вошел в историю Китая как период «Весны и Осени» (Чунь-цю). На территории среднего и нижнего течения Хуанхэ и на Великой Китайской равнине в то время существовало около 200 удельных княжеств. Формально лидерство на севере принадлежало царству Восточное Чжоу. На северо-западе «цивилизованного» мира обитали племена жунов – своего рода «азиатские киммерийцы». Жуны, так же как их европейские «коллеги» по своему хозяйственному укладу занимали промежуточное положение между степными номадами и пойменными земледельцами юга. Часть жунских племен еще со времен полулегендарной эпохи Ся24 породнилась с местными земледельцами и к тому времени уже имели свои удельные княжества, входившие в сферу влияния «царства» Чжоу. К середине VII века до нашей эры князья одного из «цивилизованных» жунских княжеств смогли объединить вокруг себя довольно большие земли, заслужив признание в качестве «первого среди равных» чжоуских удельных князей. В Китайских летописях они известны как династия Цинь. Именно они, скорей всего через соседние жунские племена, вступили в контакт с новыми властителями кочевого мира. К счастью, до нас дошло изображение этого контакта (рис. 14). Благодаря найденному в пазырыкском кургане №5 войлочному ковру, мы можем рассмотреть все детали одежды как царского скифа, так и циньского князя, своеобразный головной убор которого, с прямоугольной задней частью, можно увидеть и на некоторых терракотовых воинах из гробницы Цинь Шихуана25. Если предположить, что перед нами не рядовое событие, а именно первый контакт между правителями двух держав, о чем говорит и сам многократно повторенный узор и место находки ковра, то вполне вероятно, что в этом кургане похоронен скифский хакан Мадий26 (Мадай), при котором, согласно Геродоту, «в течение двадцати восьми лет, скифы властвовали над Азией, и за это время они, преисполненные наглости и презрения, все опустошили». Тогда сидящий на троне сановник – прямой предок Цинь Шихуанди, Циньский князь Жэнь-хао27, вошедший в летописи под прозвищем Мугун (Величественный князь), который в середине VII века до нашей эры расширил свои владения далеко на запад.

Китайцы, всегда с презрением относились к «варварам», а варварами они считают всех, кто не живет по законам Поднебесной империи. Согласиться, что северные варвары имели более высокий уровень культуры – оскорбить память предков. Поэтому, признавая, что юэчжи поставляли в Китай нефрит, они не чего не говорят ни о железе, ни о военной технике. А ведь Китай того времени продолжал жить в бронзовом веке. Новое, необычно прочное оружие скифов не могло не заинтересовать перманентно воюющих Циньцев. А уж технику боя с использованием конных лучников циньцы, из которых «чжоусцы набирали конюших, колесничих и дрессировщиков» [Кюнер И.], могли получить только от скифов. Лев Николаевич Гумилев, упоминая об их торговых и культурных взаимодействиях, писал: «От циньских князей юэчжи получали великолепные ткани и зеркала, сохранившиеся до нашего времени в горноалтайских курганах, а циньцы заимствовали у юэчжей конный строй, упразднив громоздкие неповоротливые колесницы». Известно, что в Китае железо получило распространение только в V веке до нашей эры. Думается, и тут ни как не обошлось без тохар. Об этом же косвенно свидетельствует «тохарское происхождение… ряда древнекитайских слов, относящихся к домостроению, колесничему делу, хозяйству» [Ковалев А. А.].