Да и бронзовые изделия европейские номады продолжали получать из традиционных степных центров металлообработки Урала и Алтая: «анализ металла из краснознаменских курганов (Северный Кавказ) середины – конца VII в. до н. э. показал, что, во-первых, он происходит, вероятнее всего, из рудных месторождений на севере Мугоджар (еленовско-ушкаттинская группа, металл которой, напомним, трудно отличим от металла группы зауральской меди) и неясного источника, расположенного к востоку от Урала (группа ВУ); во-вторых, он близок металлу синхронных памятников Северного Кавказа и Украины (хутор Алексеевский, Келермес, Нартан, Жаботин, Емчиха, Медвина). Отметим, что в инвентаре краснознаменских курганов имеются каменный жертвенник, стремевидные удила, предметы с солярным знаком близкие южно-уральским» [Таиров А. Д.]. Что лишний раз подтверждает, что с переходом власти от рода Лани к роду Грифона кочевая империя не распалась, сохраняя не только политическое но и экономическое единство.

Новые хозяева Степи – царские скифы, они же тохары, они же юэчжи, вошли в археологические справочники под именем Пазырыкской культуры. «Пазырыкцы – смешанное кочевое население, в их внешнем европеоидном облике порой проступали черты монголоидной расы. Со своими многочисленными стадами пазырыкцы кочевали… Знали они и земледелие. Перемалывая зерно на тяжелых каменных жерновах, хранили его зимой в глубоких, выстланных берестой, ямах и пекли из него пресные лепешки. Жили в домах, срубленных из массивных лиственничных бревен. Из таких же брёвен устраивали подкурганные склепы для своих умерших. Непременными атрибутами их жизни были конь, оружие и вера в помощь предков и небесных покровителей» [Соловьёв А. И.].

Ареал распространения пазырыкских царских курганов довольно точно накладывается на ареал происхождения своеобычных оленных камней, ставших прототипами для оленных камней черногоровской культуры. Но если в отношении антропологического единства населения Южного Алтая в карасукский и в скифский период сомнений не возникает, то в отношении культуры и богатства захоронений между ними лежит огромная пропасть. В Европу уходили бедные животноводы бронзового века, а вернулись – «олигархи» степного мира принесшие в Азию технологии железного века. В пазырыкских курганах найдены остатки сокровищ, доставленные из далеких стран (иранские ткани ахеменидского времени с изображением жриц в высоких тиарах; изделия из шкуры леопарда, семена восточно-средиземноморского кориандра и раковины каури, привезенные с берегов Индийского океана; крытая парадная повозка, сделанная чжоускими мастерами с берегов Хуанхэ) [Руденко С. И.]. «Сложение скифо-сибирского мира было связано с ускоренными процессами дифференциации внутри общества» [Мартынов А. И.], и «царские скифы» в урочищах Горного Алтая – своем родовом гнезде, могли позволить себе все самое лучшее и экзотическое, а после смерти хозяева эти сокровища сопровождали его в «иной мир».

Захоронения прежних хозяев степи не были столь богатыми. Несмотря на обширнейшую территорию, входившую в сферу влияния племен, устанавливавших оленные камни, своих покойников они не «баловали». «В дорогу» покойнику клали все «необходимое»: наконечники стрел, ножи, топоры-кельты, предметы конской сбруи, украшения, но без излишеств. Да и где их было взять? Подданные – преимущественно номадное население, не приучены к обременительной при перекочевках роскоши. Да и «подданными» их можно назвать лишь с большой натяжкой, ибо «от старейшины до последнего подчиненного каждый сам пасет свой скот и печется о своем имуществе, а не употребляют друг друга в услужение…» [Сыма Цянь].

Скифы же не только стали совершать регулярные набеги на оседлых соседей, они освоили еще одну «технологию», обеспечивающую им постоянный приток материальных ценностей – «рэкет». В эпоху владычества кунов резкоаридный климат превратил южные степи в бесплодные пустыни, которые вместе с горными массивами Куньлуня, Тянь-Шаня и Гиндукуша по сути отрезали азиатских животноводов от богатейших цивилизаций субтропиков. Определенные связи конечно сохранялись, но в основном посредством торговых караванов. Другое дело, когда перейдя Кавказ скифы оказались в густонаселенных районах передней Азии. Не имея шансов выстоять против скифских конных лучников усиленных мидийской и ассирийской пехотой, местные царьки сами предлагали «откуп за ненападение». Позже и эллинские колонии в Причерноморье, которые строились на скифских землях: Тира, Оливия, Херсонес, Пантикапей, Фанагория, Танаис и прочие городки и торговые форпосты эллинов, предпочитали откупаться от скифов и сарматов богатыми дарами. И эта новая для степняков форма взаимодействия с земледельческими государствами, а до этого они либо становились их царями, либо просто грабили, оказалась крайне привлекательной и была принята на вооружение всеми последующими кочевыми империями.

С Приходом к власти «грифонов», прежний старший род, не был истреблен. По-прежнему обитая на родовых землях, он просто отошел на второй план. Более консервативная часть степной «империи» того времени, хорошо известна археологам под именем тагарской культуры. «Тагарцы расселялись на степной и лесостепной территории на юге современного Красноярского края – в Минусинской котловине – и в северо-восточной части нынешней Кемеровской области. Здесь они занимались пастушеским скотоводством и земледелием: разводили коров, породистых верховых коней, а также низкорослых лошадок, наподобие современных „монголок“, рыли каналы для орошения полей. Среди важнейших занятий было и горное дело. В добыче и обработке цветных металлов тагарцы достигли такого совершенства, что продолжали делать оружие из бронзы даже тогда, когда соседи стали переходить на более распространенное и доступное железо» [Соловьёв А. И.]. Их приверженность старым традициям подтверждает и хранящаяся в Эрмитаже бронзовая бляшка, изображающая свергнутый тотем (рис. 12).

Мирфатых Закиев20 в поисках корней Татарского народа, похоже, подошел вплотную к разгадке «одноглазых людей» Геродота21. Напомню, согласно «отцу истории», Аримаспы (Αριμασπος) – легендарные одноглазые люди, скифский народ, живший в постоянной войне с оберегающими золото в Рифейских горах грифами (грифонами). Так вот, Закиев переводит с тюркского название загадочного народа как «полуслепой, полуоткрытый, полузрячий» [Закиев М.]. При всей тщательно сберегаемой европеоидности старших родов, окружающее их население, как кочевое, так и таежное, живущее присваивающим хозяйством, имело ту или иную долю монголоидной крови. О том, что их сосуществование не всегда было мирным, свидетельствует, например, хранящаяся в Эрмитаже узда боевого коня из оледенелой гробницы пазырыкского вождя. Она украшена деревянными подвесками в виде уплощенных «моделей» отрубленных человеческих голов. Причем, «подвески из Пазырыка мастерски изображают лица людей с ярко выраженными монголоидными чертами», в то время как сам захороненный вождь явный европеоид [Гуннская держава на востоке]. Для полноты картины уточним, что «в эту именно эпоху золото с Алтая шло непрерывным потоком на запад и на юг» [Руденко С. И.]. Похоже, Аристей из Проконнеса22, в своей не дошедшей до нас поэме «Аримаспея», описывал вполне реальные события: Пазырыкские племена, чьим тотемом был грифон, действительно охраняли «царские» рудники и захоронения от окрестных монголоидных племен. Обидное прозвище «узкоглазых», в то не политкорректное время, вполне естественно для разбойников, а тем более грабителей родовых могил. А таковые были: «…грабители II Пазырыкского кургана отрубили им головы, чтобы снять гривны… голени женского тела были отрублены, чтобы снять браслеты…» [Руденко С. И.]. Очевидно, что грабители проникли в курган еще при жизни потомков покойника, задолго до того, как произошла скелетизация трупов, иначе им не пришлось бы отрубать части тела, чтобы снять золотые украшения. Вот так неточность перевода и свойственная поэтам иносказательность превратили банальных «узкоглазых гробокопателей» в циклопов воюющих с грифами за золото.