Он попал в Храм.

Помещение, вырубленное в скале, было намного меньше пещеры, где остались отец с Маркусом. Стоял стул, похожий на табурет с квадратным сидением, ножки которого пересекались буквой «Х». Стол — абсолютно такой же, как стул, только больше, с такими же перекрещенными ножками. Вдоль стен — скамьи. На стенах — барельефы со сценами распятия. И были три ниши, каждая из которых имела собственное, отличное от других назначение. Одна выполняла функции алтаря: на каменном возвышении в ней покоилась Библия. Бесценная вещь — пергаментные страницы, обтянутая кожей деревянная обложка, очень впечатляюще. В другой тихо струился источник воды, выходящий прямо из скальной породы. А в третьей…

Третья ниша была спальней. Пол устилало подобие постели: солома с тряпьем, — и на постели этой лежал единственный обитатель Храма. Точнее, то, что от него осталось. Скелет на удивление хорошо сохранился — вместе с одеждой, которую человек когда-то носил, — да и тряпка, постеленная на солому, выглядела прилично. Похоже, человек умер не так уж давно, не далее прошлого века.

Доктор Джонс склонился над останками, внимательно рассматривая их. Одна рука отшельника обхватывала круглую керамическую шкатулку, и гость, осторожно разжав сухие фаланги пальцев скелета, взял предмет в свои руки. Ничего особенного, простенькая керамика умопомрачительной давности. Открыл хрупкую крышку, стараясь не испортить находку — края шкатулки и так уже были отбиты. Внутри лежал кожаный мешочек с каким-то порошком. Доктор Джонс сразу потерял интерес — не то, явно не имеет отношения к решению поставленной задачи. Возле стены белел аккуратно свернутый лист пергамента, придавленный другой рукой отшельника, и вот это было действительно интересно, потому что там имелся какой-то текст.

Да, но где же Чаша?

В комнате имелось огромное число посуды, всевозможной, на любой вкус. Повсюду — на столе, на полу, в нишах. И главным образом чаши, от золотых до медных, от роскошных византийских, украшенных цветной эмалью, камнями и филигранью, до обычных литых, обработанных только канфаренных дел мастерами. Откровенно говоря, каждый экспонат из этой коллекции утвари заинтересовал бы самые авторитетные музеи мира… Спокойно, приказал себе доктор Джонс. «Кэ воле», таков был вопрос, поэтому — все по порядку, без суеты, не отвлекаясь… Он вернулся к нише с останками отшельника и бережно вытащил лист пергамента, второй раз потревожив хозяина.

Когда он просматривал документ, в келью вошли его коллеги: фройляйн Шнайдер и мистер Бьюкенен. Археолог пусто взглянул на них и произнес:

— Забавно…

— Мы подтащили крест и положили на колодец вместо мостика, — объяснила Эльза свое чудесное появление, решив, что прозвучавшая реплика относилась к ней.

— Забавно, говорю. Похоже, этот парень родом из одиннадцатого-двенадцатого века. Однако умер он недавно, что очевидно. Взгляните сами…

— Где Грааль? — перебил его Бьюкенен. Музейный работник хищно озирался.

— Да подождите вы, Джей! Я не понимаю… Время здесь затормозилось, что ли? Деревянная мебель, между прочим, тоже замечательно сохранилась, можете проверить.

— Я же вам пытался втолковать! — возбужденно ответил Бьюкенен. — Грааль — это мощнейший источник биологической энергии! А вы мне не верили, Инди.

— Да верю я вам, верю.

— Вообразите, насколько он может быть востребован, каков будет спрос со стороны людей, обладающих неограниченными финансовыми возможностями, — не унимался бизнесмен.

— Подождите, каких людей? — включился Индиана, сообразив, что его бывший работодатель несёт какую-то чушь. — Вы говорили, что представляете только себя.

— Есть люди, как не быть… Но где они теперь — все они?!

— Кто — все?

— Все, кто строит планы и принимает решения. Наполеоны хреновы! Джи-Си для них — лакей второсортный. Найди то, принеси это… ненавижу…

Попав в Храм, менеджер растерял весь свой лоск.

— Хорошо же вы изображали чокнутого охотника за бессмертием.

— В замке, когда вокруг были эсэсовцы, я не мог сказать всего. Фройляйн Шнайдер я, конечно, не отношу к их числу, она — молодая профессионалка, способная сделать карьеру в любой стране.

— Кем был этот человек? — спросила «молодая профессионалка», указывая на соломенную постель со скелетом.

— Он ничего не написал о себе, — Индиана вновь уставился в рукописный латинский текст. — Зато он написал, что…

— Это крестоносец, — опять встрял Бьюкенен. — Готов держать пари, это рыцарь Первого крестового, проживший здесь несколько веков и умерший от старости. Чаша Грааля, оказывается, не всесильна, господа. Вы не допускаете, Инди, что он может быть одним из трех братьев, который остался охранять святыню? Ведь до Европы дошли только двое.

— Теперь это уже не проверишь, — возразил Джонс. — Я давно созрел для того, чтобы начать верить в подобные сказки, но пока все чудеса, с которыми я столкнулся, были сотворены человеком. Каким-то гениальным механиком. Разве не так?

— О чем он написал, Инди? — напомнила Эльза.

— Здесь что-то вроде короткой инструкции, специально для меня.

— Для тебя?

— Для того, кто придет ему на смену. Например, рассказывается, как возобновить работу ловушек, как снова запустить пресс, поставить лестничные ступени на место…

— Чепуха, — нетерпеливо заявил Бьюкенен. — Ловушки — чепуха. Надеюсь, возобновлять их работу нам не понадобится. Вы не верите в сказки, Инди, однако я вынужден ткнуть вас носом в очевидное. Рыцарь прожил в Храме невероятное количество лет, без еды, на одной воде. Как ему это удалось? Очень просто: он пил воду из Чаши. Где Грааль, Инди, почему вы не ищете его?

— Еще там написано, — терпеливо продолжал доктор Джонс, — что Грааль нельзя выносить за черту. Я думаю, имеется в виду та белая линия возле выхода из пещеры. Иначе, как я понял, произойдет что-то плохое.

— Нельзя выносить?.. Что ж, водичку можно и местную попить. Будем приезжать раз в год, как на курорт. Понять бы только, которая из них — та самая… — Бьюкенен одну за другой брал в руки чаши, стоящие на столе, и задумчиво их рассматривал. — Вы не подскажете мне, господа? В конце концов, кто из нас специалист?

— Вот! — неожиданно вскрикнула Эльза. Нагнувшись, она подняла с пола большой серебряный кубок. Кованый, золоченый, с крышкой — необыкновенной красоты изделие. Она что, с ума сошла, подумал доктор Джонс. Какой же это Грааль, это же средние века, изготовлен не раньше девятого века… Поймав острый взгляд немки, он решил промолчать.

— Дайте, — скомандовал Бьюкенен.

— Нет! — всхлипнула Эльза, прижимая кубок к груди, отступая на шаг.

Бьюкенен покрутил в руках браунинг, взвешивая ситуацию. И раскатисто хохотнул, пряча оружие:

— Доверять женщине вроде вас — все равно, что доверять еврею, торгующему антиквариатом, — сказал он, хитро погрозив пальцем. — Обмануть хотели, да? Разумеется, ваш серебряный кубок не может быть чашей Грааля. Я уверен, что Чаша не имеет никакого отношения к роскоши, это должно быть что-то очень простое, продававшееся тогда в каждой лавке… — Он заглянул в нишу с Библией. — Например, что-то такое. — Он взял с каменного возвышения небольшую пиалу, сделанную из дерева.

Деревянная чаша…

— А действительно… — прошептал Бьюкенен, завороженно разглядывая находку. Тягуче струилась пауза. Свидетели его триумфа молчали, давая человеку возможность насладиться удачей. — Вещь работы плотника, все сходится… — быстрым взглядом он обежал келью. — Деревянных чаш здесь больше нет!

Ни мгновения больше не колеблясь, он шагнул в нишу с ключевой водой, подставил пиалу, подождал, пока туда нацедится достаточное количество жидкости, и начал пить.

Пил он медленно, смакуя каждый глоток. Он с наслаждением прикрывал глаза и говорил в редких промежутках:

— Мое тысячелетие… Моя энергия… Они не верили, идиоты… Я провел немцев, теперь они у меня на побегушках… Даллес будет, конечно, недоволен, что я нарушил соглашение с Берлином, но где будет Даллес через пятьдесят лет?.. И где будут те «денежные мешки», которые заключали это соглашение?.. Они думали, по Граалю можно заключить такой же контракт, как по постройке автомобильного завода или инвестициям в сталелитейную промышленность…