Индиана брел по тоннелю, сгибаясь под нечеловеческой тяжестью. Не видел стен, видел только свои драные колени, равномерно перемещающиеся во мраке. Когда наступило время поворачивать, он почувствовал это, приостановился и выглянул из-за угла. Тьма рваными кусками прилипала к камням. Далеко впереди тлел еле угадываемый источник света, давая чутким глазам возможность хоть что-то разглядеть. Пол покрывало невозможное кровавое месиво, к счастью, различимое не в деталях. Это были многочисленные останки тех особо отличившихся воинов Братства, которые получили право войти в Храм — как свежие, так и давным-давно истлевшие. «Счастливчики… — думал Индиана, возобновляя движение. — Получившие право войти в Храм… А мне все не везет и не везет…»

«А ведь я грешник, — сжимался он от ужаса, тщательно выбирая место, куда ставить ноги. — Что если таких сюда тоже не пускают?»

Пол провалился именно тогда, когда нужно. За мгновение до неизбежного. Невезучий паломник упал в яму, и тут же сработала ловушка: потолок рухнул, сомкнулся с поверхностью земли, сплющив все, что там находилось. Все, кроме паломника с тяжеленным крестом.

Рухнул не потолок, конечно, а всего лишь один из огромных каменных блоков, его составляющих.

«Спасся! — гулко застучало в голове Индианы. — Прошел!»

Прошел ли? Он ощупал яму руками: сплошной камень, снизу, сбоку, сверху. Каменный гроб, крышка которого захлопнулась. Он уперся руками в нависающую над головой поверхность и надавил изо всех сил, беснуясь, захлебываясь криком:

— Что же вы делаете, ублюдки! Я же крест ваш тащил!

Кого он имел в виду, неясно. Очевидно, никого конкретно, просто давал свою оценку сложившейся ситуации. Однако археолог недооценил предусмотрительность древних мастеров, потому что плита легко пошла вверх. Слышно было, как гудят невидимые подъемники, как шумит падающая вода, отдавая накопленную энергию.

Прежде чем вылезти, доктор Джонс осмотрел спасительную яму. Неужели пол провалился исключительно под тяжестью креста? Но ведь тогда любой человек, несущий на себе что-нибудь тяжелое, или, например, толкающий перед собой тележку с аппаратурой, мог случайно преодолеть эту ловушку! Он исследовал пальцами поверхность стенок и обнаружил, что под провалившейся верхней частью расположены две толстенные створки, которые в настоящий момент были разомкнуты.

Люк!

Очевидно, створки открылись, когда из скальной ниши был вытащен крест. А сам пол, расположенный выше створок, наверняка рассчитан таким образом, чтобы выдержать тяжесть одного человека, если, предположим, паломник по каким-либо причинам крест вытащит, но оставит его в пещере. «У них тут все просчитано, — с уважением подумал Индиана. — Никакой “древней магии”, одно лишь творение рук человеческих…»

Он махом выбрался обратно в тоннель. Было как-то неуютно находиться между створками, которые явно могли сомкнуться вновь. Еще более неуютно было под нависшим каменным блоком, падающим на головы всех любопытных.

— О'кей! — крикнул он. — Они здесь прессовочную машину устроили! А в полу есть ниша, в которую нужно прятаться!

Тоннель оказался коротким и заканчивался лестницей. Широкие каменные ступени, стиснутые по бокам скалой. Лестница вела вверх, задиралась футов на сто в длину и упиралась… в окно! А в окне, представлявшем собой большую круглую дыру, сияло ясное мартовское небо.

«Спасение верой», — вспомнил Индиана. Второе испытание. Святая кровь спросит: зачем Он тебе…

Стоило лишь сделать шаг по этим ступеням, чтобы понять — лестница далеко не проста. Странная лестница — хоть и каменная, она шатко раскачивалась, дышала, будто примитивный мостик, сплетенный из лиан. Индиана успел подняться ступеней на десять, когда наткнулся на свисающую сверху веревку.

Зачем здесь веревка?

Прочный кожаный канат, способный выдержать вес человека. Будто приглашает ухватиться за него и карабкаться — подниматься неизвестно куда, покинув непрочные камни лестницы. Путник поднял голову, пытаясь рассмотреть, куда его зовут. Виден был то ли крюк, то ли колесо подъемного блока, к которому веревка привязана… И вдруг послышался грохот. Страшный раскатистый звук, от которого лестница заходила ходуном. Индиана заметался взглядом — вперед, назад, — пытаясь что-нибудь понять. Грохот повторился, уже громче, уже страшнее, словно стал ближе. А через мгновение — превратился в неудержимо накатывающую лавину ударов.

Объяснение нашлось немедленно. Объяснение было чудовищным в своей простоте: лестница рушилась. Свет, проникавший сквозь дыру, давал возможность полюбоваться этим редкостным явлением. Широкие каменные ступени осыпались в бездну, одна за другой, поочередно. Катастрофа началась наверху, но стремительно распространялась от оконца книзу.

Индиана оглянулся. Бежать назад, к тоннелю? Можно успеть — всего лишь десять ступенек. Или хвататься за веревку?.. Голова решительно отказывалась соображать, толкавшаяся там боль давно уже выросла до размеров вырубленных в скале помещений… Проверка на искренность, подумал археолог. Проверка мотивов, спасение верой… Что важнее — жизнь или служение Граалю? Нет, не так! Можно ли жить, не служа Ему? Нет, нет, опять не так! Зачем жить, как не для того, чтобы можно было служить Ему…

Индиана закрыл глаза, оставшись неподвижным.

Когда стих гул и отголоски гула, когда улеглась вековая пыль, когда успокоились остатки лестницы, он увидел, что процесс разрушения замер возле самых его ног. Ступенька, на которой он стоял, была теперь вершиной пирамиды. Процесс разрушения явился в то же время чудом созидания, поскольку рухнувшие камни легли поразительно ровно, с невероятной упорядоченностью. Часть лестницы, бывшая подъемом, сделалась спуском — все очень просто. Сработал очередной механизм, рожденный гением неизвестного мастера, и никакой вам магии… Прошел! — возликовал доктор Джонс. Он оглянулся на выход из тоннеля, в этот раз — ликуя. А ведь была секунда, когда он чуть было не струсил, чуть не бросился обратно!

Из тоннеля опасливо выглядывала Эльза Шнайдер и Джи-Си Бьюкенен.

— Грандиозно! — воскликнула немка. — Я знала, что ты справишься!

— Пресс пока не работает, — не менее радостно объявил менеджер музея. — Мы тоже прошли через тоннель.

— Он заработает, когда закроются створки люка, — Джонс, прищурившись, поочередно взглянул в глаза каждому. — Не боитесь остаться здесь навсегда?

— Идем, — Эльза решительно сделала шаг вперед.

Нет, не успела.

— Стой!!! — заорал Индиана, но женщина и сама заметила, отпрянув в ужасе.

Едва она тронула ногой камень, желая поскорее подняться к герою-первопроходцу, как лестница вновь пришла в движение. С шумом обвалилось сразу несколько ступеней, открыв колодец шириной почти в три ярда. Вот, оказывается, что ожидало струсившего паломника, попробуй он побежать назад… Индиана с интересом, скорее даже с уважением взглянул на свисавшую веревку. Вполне возможно, что второй способ спастись был не намного безопаснее… Он сказал равнодушно:

— Придется вам, фройляйн, отпустить меня одного. А вы лучше возвращайтесь, за сэром Генри поухаживайте. Фонарь только киньте, темновато здесь.

— Ваш отец пока жив, не беспокойтесь, — откликнулся Бьюкенен. — Работайте, Инди, не отвлекайтесь. Ловите фонарь…

Доктор Джонс не собирался отвлекаться. Открывшийся ход упирался в арку. «Вадэ ветро», — было выбито над входом, что означало по-латыни «Уходи». «Ну, нет… — пробормотал археолог, спускаясь вниз. — Не отделаетесь от меня так просто…»

Затем следовал короткий коридор, украшенный другой надписью: «Туо номинэ», а выражаясь современно — «Твое имя». Путник ответил:

— Индиана Джонс, — в пустоту, неловким стесненным голосом.

Он ждал, он готовился, он попросту боялся третьей ловушки, о которой говорил отец. Коридор упирался в новое помещение — последнее. Дальше ничего не было, путь заканчивался.

— Можно войти? — спросил на всякий случай паломник, переступая порог.

Очередная надпись, теперь уже на полу, спрашивала: «Кэ воле», то есть «Чего хочешь». Вместо ответа вошедший поднял фонарь, осматриваясь.