Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Я сказал, что хочу виски, — пошевелил Индиана одеревеневшими губами. — Чувствую, пора и мне спиваться, чтобы плохо умереть. Вслед за твоим другом Элом…

5. ДРУЗЬЯ ПРИХОДЯТ И УХОДЯТ

Пленникам не дали насладиться обществом друг друга: распахнули дверь, скомандовали: «На выход!», скрутили руки. «Куда нас?» — удивлялся младший из Джонсов, перемещаясь под высокими потолками со звездообразными кессонами. В другую камеру? На допрос? На расстрел? Он тщательно отслеживал направление, сверяясь с подробным планом замка, запечатленным в его фотографической памяти. Сомнений не было: их вели к Гостевой башне, расположенной в одном из углов прямоугольника. Что там теперь — банкетные залы или пыточная?

Оказалось, ничего плохого мирным археологам не готовили. Просто дружное семейство Джонсов было приглашено в гости. Спустившись с пятого этажа Главной башни, пройдя по третьему этажу корпуса, добрались до места, а именно: до библиотеки. В этом святом для каждого настоящего ученого помещении их и ждали.

— Джей! — ошеломленно воскликнул Индиана. — А вы как здесь оказались?

Высокопоставленный сотрудник Чикагского художественного института мистер Бьюкенен, сияя улыбкой, смотрел на вошедших. Точнее, на введенных. Руки его почему-то были свободны, в отличие от рук Джонсов. Присутствовавшие здесь же молчаливые эсэсовцы, похоже, являлись для него отнюдь не конвоирами. Да и костюм мистера Бьюкенена был привычно шикарен — прекрасный белый костюм преуспевающего бизнесмена.

— Приветствую вас, друзья! — раскрыл он объятия, однако сам не двинулся с места.

Индиана нахмурился:

— Извините, не имею возможности поздороваться с вами, как положено, — он кивнул назад, на свои стянутые ремнями запястья. — Вы не ответили, Джи-Си, как здесь оказались.

— Я возглавляю проект «Чаша», вы же знаете, Инди. Между прочим, завтра мы отправляемся в экспедицию. Сначала в Искендерон, а уж потом в горы Аманус. В строгом соответствии с вашей картой, уважаемый Генри.

— Понимаю, — зловеще выговорил Индиана. — Теперь я многое понимаю…

Предательство. Боже, какое дикое, нечеловеческое лицемерие!

Он напряг мышцы слишком заметно, Бьюкенен даже счел необходимым встревоженно напомнить эсэсовцам:

— Эй, следите за ними, не отвлекайтесь! Особенно за этим, в шляпе! — и вновь обратился к своему другу. — Что же вы так близко к сердцу все принимаете, Инди? А я как раз хотел попросить, чтобы вас развязали… — в его голосе сквозило искреннее огорчение.

— Это вы нас вытащили из камеры?

— Я очень обрадовался, когда узнал, что вы в замке. И я не мог уехать, не повидавшись с вами, дорогие друзья. Хотя, должен честно признаться, вас пожелал увидеть еще один человек, без санкции которого встреча бы не состоялась.

— Кто? — поджался Индиана.

— Он придет, не волнуйтесь.

Еще один человек, внутренне содрогнулся археолог. Неужели опять кто-нибудь из старых добрых знакомых?.. В самом деле, создавалось странное впечатление, будто все, знавшие Джонса люди, слетелись в это каменное гнездо… Надеюсь, не декан исторического факультета Чикагского университета, мельком усмехнулся гость.

— Но пока мы одни, — продолжал Бьюкенен, — у нас есть возможность поговорить. Перед отъездом я намеревался встретиться с профессором Генри Джонсом, теперь вас двое, и это вдвойне приятно. Приступим, господа. Я информирован, что Генри Джонсу делали предложения о сотрудничестве на весьма выгодных условиях, однако он неизменно отказывался. К сожалению, до сих пор с ним вступали в контакт люди, которым он по понятным причинам не мог доверять. Я — другое дело. Инди знает меня давно и преотлично, не правда ли?

— Вы предатель, — кратко выразил Инди свое отношение и к собеседнику, и к его будущим предложениям.

— Я понимаю вашу спонтанную реакцию неприятия, друзья, — улыбнулся Бьюкенен еще шире. — Но вспомните, что первое движение души, как правило, бывает ошибочным. Я не шпион и не диверсант, продавший нашу с вами общую родину. И тем более — не нацист. Я нормальный бизнесмен. Денег у меня достаточно, чтобы не «продаваться» — я читаю это слово в ваших глазах, Инди. Что касается моих отношений с немцами, то я связан с их археологической службой давно. Но не в коем случае не работаю на них. Мы равноправные партнеры.

— Вы или дурак, или притворяетесь, — Индиана улыбнулся так же тепло. — Как можно быть равноправным с СС?

— Элементарно. Наши интересы не пересекаются. А если где-то пересекаются, то не противоречат друг другу.

— И каковы ваши интересы?

— Меня всегда интересовали источники биологической энергии, откуда бы они не пришли: из древности, из космоса, из современных лабораторий. В связи с этим, кстати, я хотел попросить нарисовать мне план с указанием точного места, где было потеряно Золотое Солнце…

— Удачная шутка, — похвалил Индиана.

— Но не сейчас, позже. Мы вернемся к этому вопросу, когда договоримся о главном… Так вот, чаша Грааля — самый грандиозный из таких источников биоэнергии, если верить легендам.

— Мечтаете стать бессмертным?

— Я здравомыслящий человек, Инди. Бессмертие — это сказка. Но что-то в Чаше есть, я не сомневаюсь, — не может не быть. Я мечтаю только о здоровье, только о продлении своего срока, и не больше.

— Вы рассчитываете, что СС позволит вам оставить Чашу у себя?

— Полагаю, мне достаточно будет подержать ее в руках, выпить из нее, попросить ее о помощи…

— Да вы романтик, Джей! А говорили — бизнесмен, психически здоровый… — Индиана продолжал ухмыляться. — Нас вы тоже хотели попросить о помощи?

Бьюкенен осуждающе покачал головой. Он поправил выбившиеся из-под пиджака накрахмаленные манжеты рубашки, стряхнул с плеча что-то невидимое. Затем сказал:

— Не геройствуйте, Инди, не стоит. Вы в скверном положении. Я не собираюсь уговаривать вас принимать чью-нибудь сторону, становиться под какие-либо знамена, я предлагаю вспомнить, кто вы такой. Вы ученый. И не просто ученый, а исследователь новой формации, каких не знала отмирающая ханжеская наука прошлого. Надеюсь, дорогой Генри не примет мой выпад на собственный счет. Вы, Инди, солдат науки — буквально. Вы олицетворяете собой двадцатый век.

— Хорошая речь, — отметил Индиана с удивлением. — Даже жаль, что не имеет ко мне никакого отношения.

— Почему же не имеет? Вы считаете допустимым продавать свои находки, зарабатывая таким способом деньги не только на сытую жизнь, но и на финансирование следующих экспедиций. Вы весьма успешно пользуетесь насилием для решения сложных научных проблем. Разве не так? Откровенно говоря, я вижу различия между вами и нацистскими учеными только в границах допустимых средств, которые вы для себя устанавливаете, но не в самих средствах. То есть разница-то на самом деле невелика. Вы, Инди, яркий представитель того типа ученого, какой нужен новому международному порядку. Так пользуйтесь этим для решения собственных задач! Как, например, делаю я. Займите собственную сторону, Инди, выбросьте из вашей гениальной головы мелкие политические пристрастия. Будет ужасно обидно, если из-за никчемных эмоций, вызванных непониманием, погибнет такой уникальный специалист.

— Неужели вам все равно, — спросил Индиана, — в чьих руках окажется чаша Грааля?

Бьюкенен кивнул:

— Для меня главное, чтобы чаша Грааля побывала в моих руках.

— Инди! — впервые подал голос Генри Джонс.

— Да, сэр?

Отец строго смотрел на сына:

— Это правда, что ты приторговываешь предметами старины?

— Я? — смутился Индиана. Вопрос застал его врасплох. — Позже, отец, давай позже все обсудим… — он повернул голову к Бьюкенену. — Вы мне разрешите, Джеймс, произнести ответную речь?

Тот вернул привычную улыбку на уста:

— Валяйте.

— Для начала спрошу: знаете ли вы, как немцы именуют свое государство?

— Третий рейх. Я, правда, не очень понимаю, почему не первый, я ведь не историк…

— Вы типичный американец, сами же признались. По-моему, никто из американцев этого не знает, так что не стесняйтесь. Рейх — это, разумеется, царство в переводе с немецкого. Первым рейхом была Римская империя. Вторым — так называемая Священная Римская империя германской нации, или попросту Германская империя, основанная в девятом веке королем Оттоном Первым. Этот рейх формально просуществовал до восемнадцатого года двадцатого века, а фактически распался еще в семнадцатом веке во время Тридцатилетней войны.

70
{"b":"42855","o":1}