В поле зрения телекамеры попадал практически весь огромный зал. Из одного его конца в другой протянулись технологические цепочки. Внешне это смахивало на транспортные линии или же на конвейерное производство в сфере «хай-тек», где роль сборщиков выполняют роботы, наделенные искусственным интеллектом. Проходы между «сборочными линиями», а их здесь было всего двенадцать, буквально завалены мертвыми людьми – некоторые из них были полностью обнаженными, другие одеты в черную униформу.
– В то время Аваддон стал уже пользоваться другими, не столь варварскими технологиями, что использовались на фабриках смерти, – ровным голосом сказал Сергей. – От использования технологий нейрохирургии и первых прототипов препарата «джанк» он перешел к более эффективным нанотехнологиям, к использованию достижений геномики и препаратам серии ИФС.
– Откуда здесь столько мертвых людей?
– Их успели уничтожить еще до нашего появления там. Но это еще цветочки – в накопителе обнаружилось около двух тысяч трупов. Алексей Андреич, вам должно быть известно не хуже меня, что Аваддона человеческие существа интересуют только как исходный материал для производства, если так можно выразиться, управляемых марионеток…
– «Аваддон» – это коллективный псевдоним для внутреннего пользования, – пробормотал себе под нос Романцев. – На вершине пирамиды нет места двоим. Либо этот гениальный злодей Морок до последнего своего дня находился под контролем еще более хитроумной личности, либо вакантный пост в Суперорганизации был кем-то занят уже после его гибели…
Тем временем картинка на экране поменялась. Посреди зала несколько меньших размеров, чем «сборочный цех», возвышалось странное сооружение, напоминающее по своей характерной форме увеличенный в сотни раз человеческий мозг – эта штуковина издавала изнутри слабое свечение и, кажется, даже чуть заметно пульсировала…
– Что это? – резко спросил Романцев.
– Управляющая матрица, сокращенно – УМ.
– Хорошее название, – хмыкнул Романцев. – Но та вещица, заключенная в крытый фургон, что уничтожил пару дней назад ваш приятель Артем вместе с двумя обслуживающими «матрицу» спецами, не в пример более компактна…
– Вы не только наблюдательны, но еще и весьма проницательны, Алексей Андреевич. – К изумлению Романцева, Сергей, казавшийся ранее исполнительным, но недалеким служакой, пустил в ход иронию. – Прогресс, однако…
Они провели в демонстрационном зале еще около получаса, после чего Сергей отвел Романцева в его «келью». От приема пищи Романцев отказался. Во-первых, он уже слегка перекусил с утра, а во-вторых, после просмотра видеоматериалов, на которых были запечатлены такие чудовищные вещи, ему попросту кусок в горло не полезет…
«Оставь надежду, всяк сюда входящий» – вот зловещее кредо тех человекоподобных особей, что тайно создали этот, с позволения сказать, «научный центр».
Романцев был одним из аналитиков, кто в свое время обратил внимание на некоторые тревожные вещи, объяснить которые долгое время толком никто не мог. Его догадки строились на основе статистических данных, которые в России никогда не отличались особой точностью, а также на способности анализировать эти порядком искаженные данные и делать на их основании верные выводы. Так, например, анализ статистических данных позволил выяснить, что в последние годы резко участились случаи таинственных исчезновений ученых и врачей, по преимуществу биогенетиков, наркологов, психиатров, нейрохирургов, анестезиологов… Большинство из этих людей вроде как перебирались с семьями в развитые страны Запада, где по контрактам должны были трудиться согласно своему профилю и квалификации. Но никаких следов этих людей в зарубежных странах обнаружено не было. Бесследно исчезали и члены их семей…
Когда Романцев углубился в эту тему, то выяснилось, что эпидемия исчезновений коснулась не только людей, обладающих большими знаниями и высокой квалификацией в сфере «хай-тек» и в медицине, но и простых смертных. Статистические данные ошеломляли. В той же Москве, к примеру, в начале девяностых годов ежемесячно объявлялось в розыск в среднем сто семьдесят человек, что-то около двух тысяч в год, причем три четверти «пропавших» удавалось впоследствии обнаружить. А уже к середине девяностых цифры выросли почти втрое, при том, что количество лиц, которые впоследствии «нашлись», оставалось прежним…
Романцев закурил. Три года назад у Стоуна еще не было на руках этих видеоматериалов, иначе он непременно продемонстрировал бы их Романцеву как самый веский свой аргумент.
Только сейчас Алексею пришло в голову, что, возможно, три года назад, перед той спецоперацией, его держали именно на этом объекте.
Он не знал, так это или нет. Да и не суть важно, где именно держали тогда Романцева. Гораздо важнее другое: то, о чем они говорили с Карпинским в последнюю минуту, в канун отправки Алексея Романцева на секретный полигон «Медвежий ручей»…
Стоун появился точно в срок. В руке он держал небольшой плоский чемоданчик цвета мокрого асфальта. Внутри кейса, снабженного кодированным замком и устройством самоликвидации, находилось нечто такое, чему попросту не было цены: дискеты с криптографическими программами, без которых невозможна связь с группами С-1, 2, 3, 4 и 5, а также пакет программ для базового компьютера, с которым предстояло иметь дело Романцеву и Феликсу Ураеву. В помещении имелось два стола, один, больших размеров, предназначался для работы с документами, другой был обеденным: там стоял кофейный аппарат и разная мелочь вроде пепельницы и сигарет. Именно за ним и сидел Романцев, откинувшись на спинку кресла. Его ноги покоились на крышке стола, рядом с пепельницей, заполненной доверху окурками. Стоун посмотрел на письменный стол. На нем возвышались аккуратные стопки папок с документами, словно к ним за все это время никто не прикасался. Компьютер был выключен. Стоун перевел взгляд на Романцева, который с мрачным видом рассматривал носки своих туфель.
– Вы закончили? – сухо спросил Стоун.
Романцев медленно затушил сигарету, стащил ноги со стола, поднялся и подошел вплотную к Стоуну. Тот лишь немногим уступал Романцеву в росте, поэтому они без труда могли заглянуть друг другу в глаза.
– Знаете, в чем проблема таких людей, как вы, Стоун?
Стоун удивленно вскинул брови.
– В чем?
– Вы опасны. Да, вы опасны для людей в не меньшей степени, чем этот самый Аваддон, за которым вы охотитесь. Я считаю, что вы даже опаснее, чем он.
Романцев произносил слова медленно и веско, словно клал из кирпичей стену, которая отныне должна отгородить его от этого человека. Лицо Стоуна приобрело землистый оттенок. На дне его холодных голубых глаз осела тусклая свинцовая муть.
– Такие, как вы, – большая редкость. Если бы вас было много, нашему миру давно бы наступил конец. Вы появляетесь, когда у людей возникают большие сложности. Вам кажется, что вы знаете современный мир как собственные пять пальцев и потому можете сделать с ним все, что сочтете нужным. Вы сильны, умны и расчетливы. Только вы знаете, как нужно поступить в трудную минуту. Вы говорите правильные слова, и люди вам верят. Вам невозможно не верить, ведь вы так похожи на самого господа бога… Как и создатель, вы действуете быстро и эффективно. Вы возводите вначале конструкцию в собственном уме, а затем стремитесь воплотить ее в жизнь. Вам кажется, что это так просто – быть богом. Достаточно лишь поплевать на ладони, и если не за шесть дней, так за несколько лет сотворить новый мир.
Романцев придвинулся еще ближе к Стоуну и говорил ему теперь прямо в лицо.
– Но вы не бог, Стоун. Даже создатель допускает ошибки, куда уж вам до него. Вы поднимаете общество на дыбы, пытаясь разом повернуть его на верный, с вашей точки зрения, путь. Это очень опасно, ведь возникает хаос, пусть кратковременный, но хаос… Старого уже нет, а новое еще не народилось. Нет ничего привычного, знакомого, есть только люди, которые не понимают, как им жить в это смутное время. И весь ваш замысел летит к черту. А знаете, почему? Я скажу вам, Стоун… Потому что, кроме вас, есть еще такие существа, как Аваддон. Они терпеливо ждут своего часа, но без вас они неопасны. Ибо ждут они только одного – когда придете вы и посеете хаос… В этот момент они и наносят свой разящий удар!
