Зоммер, не мигая, смотрел на боксера. Губы его были разбиты. Руки, привязанные ремнями к подлокотникам, напряглись.

Негр, похоже, намахался и, пританцовывая, подошел к стене, где висел коммуникатор.

— Эй, Дик, тут эти парни зашевелились. Дуй сюда, — прогудел он, нажав кнопку.

Д'Марья перевел взгляд на Зоммера. Глаза у обер-лейтенанта были до того белыми, что аэрогарду стало даже не по себе.

Ненависть в чистом виде, подумал он.

Глист в чине лейтенанта уныло вздохнул, подошел к столу, на котором лежали всякие железяки, и стал в них копаться. Негр же уселся в кресло — такого же вида, что и те, к которым были приторочены обер-лейтенант с аэрогардом, — придвинул к себе стол (железяки звякнули, глист возмущенно тявкнул), положил на него ноги, выудил из кармана камуфляжной куртки, висевшей на спинке кресла, большую сигару и закурил.

Во, гля, анекдот, подумал д'Марья.

Тут дверь распахнулась, и в комнату быстро вошли три человека: двое при «армалитах», в темно-синих бронекомбинезонах без знаков различия и с оранжевыми банданами на головах, и один в камуфляже спейсмаринс, но с погонами флотского коммодора, и в неформенном синем берете с большой золотой эмблемой.

Д'Марья мысленно почесал в затылке. Что за маскарад? К тому же негр с глистом не стали вытягиваться в струнку перед коммодором, не бросились козырять, хотя американцы это делают по поводу и без повода, а вели себя свободно: глист просто отошел в сторонку, а доморощенный Тайсон даже ноги со стола не снял.

Странные какие-то спейсмаринс…

— Очухались? — отрывисто спросил коммодор.

— Ага, — вполне развязно произнес Стив-Тайсон и выпустил клуб дыма.

Коммодор подошел к Зоммеру, зачем-то приподнял ему веко и с неудовольствием сказал:

— Опять по мордасам бьешь без толку, а, чемпион?

— Пару раз, Дик, — лениво гуднул негр. — Всего-то.

— Всего-то, — передразнил коммодор. — Подождать не мог.

— Да чего еще ждать? И так все расскажут…

— Ладно, — сказал коммодор, снял берет, швырнул его на пресловутый стол, предварительно сбросив оттуда тайсоновы ноги, взял из угла стул, поставил его перед пленниками, уселся на него верхом и спросил на скверном немецком:

— Ну что, вшивые джерри, допрыгались?

Вот козел какой, подумал д'Марья и говорить с коммодором не стал.

Впрочем, похоже, тот не ждал ответа на свой риторический вопрос и поэтому перешел к делу:

— Короче, вы нам показываете, где находится новая станция входа, а мы вас оставляем — пока — в живых. Рабы нам пригодятся.

Д'Марья подумал и решил сказать — так, ради проформы:

— Хотите верьте, хотите — нет, но мы не знаем никакой станции.

— А-а, — протянул коммодор. — Знаешь английский, собака немецкая? Тем лучше. Не люблю ваш свинячий язык.

Он задумчиво поскреб подбородок и зачем-то оглянулся.

— Но беседовать мы, стало быть, не желаем, — снова заговорил коммодор. — Что ж, не будем понапрасну тратить наше время. Не знаю, как это делается у вас, а мы начинаем просто…

— Дик, ну можно я? — тут же заныл глист в лейтенантских погонах. — Ну пожалуйста! Ну я очень аккуратно!..

— Заткнись! — оборвал его негр и поднялся с кресла. Не обращая ни на кого внимания, он подошел к Зоммеру и спокойно стал вкручивать ему в щеку горящую сигару.

— Ну-ка, Стив, сядь на место, — после небольшой паузы сказал коммодор негромко, но таким голосом, что Тайсон сразу прекратил свое занятие, демонстративно осмотрел кончик сигары, сунул ее себе в рот, выпустил клуб дыма в лицо обер-лейтенанту и нарочито медленно отошел.

— Так мы провозимся невесть сколько, — по-прежнему негромко произнес коммодор. — Давай, Марио.

Глист радостно засопел, бросился к железкам, стал их перебирать и посматривать поочередно на Зоммера и аэрогарда.

Коммодор наблюдал за его приготовлениями с веселыми искорками в глазах, Тайсон — с презрительной гримасой, а кренделям в банданах, похоже, было все равно — стояли себе столбами и перемалывали бабл- или, быть может, чуингам.

Глист определился с целью и с грохотом поволок стол к аэрогарду.

Д'Марья прикрыл глаза.

Похоже, все.

Поскольку давать какие-либо показания у него не было ни желания, ни возможности — какая, на фиг, станция? — то допрос будет продолжаться до своего логического завершения. Вариантов завершения имелось ровно три: или эти настойчивые ребята с течением времени превращают капитан-полковника в калеку, не способного к дальнейшей жизни, и на этом останавливаются, или попросту убивают его — но не скоро: похоже, развлекаться они любят, а уровень современного развития пыточного дела предполагает массу видов развлечений, — или же господин капитан-полковник мысленно бьет себя ладонью по предплечью, адресуя этот жест опричникам, потом говорит последнее «прости» товарищам и подругам, отдает честь красно-черному знамени аэрогардов и уходит в ряды Посмертно Стерегущих Небо по собственной воле…

Он почувствовал, как пальцы его левой руки запихивают в холодное железо.

С простенького начинаем. У нас это вообще не уровень, даже раньше таким брезговали… ладно, еще минутку-другую поготовимся… а потом будем потихоньку вспоминать код-формулу… благо у них здесь нет реанимационной аппаратуры и ни хрена они не успеют.

Все-таки ему было слегка не по себе и как-то грустно.

— Подожди-ка, Марио, — услышал д'Марья голос коммодора. — Не нравится мне что-то, как он мордой шевелит. Если это шварцриттер, то он запросто может без спросу лапы надуть, а мы еще многое-должны услышать.

— Да ведь он не шварцриттер, — удивленно отозвался глист. — Обычный этот… «воин грозы».

— Не знаю, не знаю… чувствую я, и все тут. Тащи-ка дефибриллятор хотя бы… или нет, даже что-нибудь посерьезней. Не сдохнет он, пока всего не скажет.

Твою мать, подумал д'Марья. Что ж, может быть, оно и к лучшему. Повоюем.

Он открыл глаза.

Коммодор с хищной, буквально дьявольской улыбкой смотрел аэрогарду в глаза. Запоминающаяся морда — квадратная, со шрамом на верхней губе, волосы черные с проседью на висках, уши прижаты, подбородок волевой… я тебя запомню, гад.

— Ну, — резко сказал коммодор, обращаясь к глисту, — чего стоишь? Давай живо… хотя нет, погоди. Сделай-ка ты ему сначала укольчик, чтоб не слишком мозгами ворочал.

Глист помедлил, потом кивнул и пошел куда-то в сторону.

Так. Пора решаться…

И тут зарычала сирена.

Д'Марья невольно перевел дух.

Коммодор легко соскочил с оседланного им стула, одним прыжком оказался у стены и ткнул в кнопку коммуникатора.

— Брэд! — крикнул он. — Центральный пост!.. Что у вас там?!

— Нас атакуют, коммодор! — донеслось из коммуникатора сквозь треск. — Фрегат!.. Вроде бы наш, но не отвечает, и…

Треск стал громче и вдруг прекратился. Коммуникатор умолк, сирена продолжала выводить гнусавые трели.

Коммодор схватил свой берет и кинулся к двери, бросив на ходу:

— Марио, смотри за этими! Остальные — со мной!..

В одну секунду коммодор Дик и трое его приспешников выскочили в коридор.

Глист постоял, пошевелил ушами, потом улыбнулся, положил на стол железяку, предназначенную для пальцев аэрогарда, взял какой-то хитрый крючочек и, продолжая радостно улыбаться, не спеша двинулся к капитан-полковнику.

Ах ты, щенок вонючий…

Д'Марья еле дотерпел, пока глист не подошел поближе, а потом от всей души врезал ему связанными ногами в подбородок.

Глист отлетел очень далеко, сшибив по дороге кресло, в котором давеча сидел Тайсон: из висевшей на спинке кресла куртки боксера выпал большой двадцатипятизарядный «кольт-зауэр».

Пистолет!.

Кресло упало?.. Не привинчено, что ли?! Ну, это вообще смешно…

Глист в дальнем углу не подавал признаков жизни. Зоммер и д'Марья одновременно начали ерзать, двигая свои кресла к столу, на котором лежала груда таких сейчас симпатичных инструментов.

Д'Марья находился ближе, и он доерзал первым. Потолкав стол, аэрогард ухватил левой кистью подпрыгивающий скальпель и стал резать ремень.