Курц посмотрел на склон холма.

– Джо, я не думаю… – начала было Риджби.

Ее голос утонул в оглушительном грохоте. Над лесом, из которого они только что вышли, появился огромный хьюзовский вертолет времен войны во Вьетнаме. В обеих дверях машины виднелись люди. Вертолет скользнул вбок. Двенадцатиметровые несущие винты наполнили воздух грохотом, подобным хлопанью крыльев исполинской летучей мыши.

Курц побежал к деревьям, понял, что не успеет, и встал на одно колено, доставая из кобуры револьвер.

Из бортовой двери "Хьюза" высунулся ствол пулемета, и пули вздыбили полосу земли между Курцем и Риджби Кинг.

– БРОСЬТЕ ОРУЖИЕ… БЫСТРО! – прозвучал голос из мегафона, очевидно, установленного на вертолете.

Вертолет стремительно пролетел над ними на низкой высоте, резко накренился и развернулся обратно. Пулеметная очередь из другой двери скосила траву в трех метрах от Риджби Кинг. Она бросила пистолет на землю.

Курц сделал то же самое.

– НА КОЛЕНИ. РУКИ ЗА ГОЛОВУ. НЕ ШЕВЕЛИТЬСЯ!

Курц и Риджби подчинились. Огромная черная машина зависла над ними, а потом тяжело опустилась на траву рядом с рельсами, подняв в воздух клочья соломы и клубы пыли.

Проныра остановился у края леса и вновь вернулся под деревья, услышав хорошо знакомый звук моторов и винтов "Хьюза". Опять эти проклятые датчики движения.

Он шел через лес следом за мужчиной и женщиной, следил за ними, когда они рассматривали "Клауд Найн". Когда они сели на траву и стали разговаривать, он надел на "Беретту" глушитель и навел пистолет на них. Что-то странное с этими двумя. Похоже, эта женщина с большой грудью и короткими волосами хотела трахнуться, а Курц – нет. Это что-то новенькое, в копилку Проныры. Если только Курц не выдохся за прошедшую ночь, проведенную с этой Фарино.

Они вошли в хижину. Это довело Проныру до такого уровня раздражения, что он решил, наконец, доставить себе настоящее удовольствие, убив их обоих. Вероятно, он всадил бы в них куда больше пуль, чем необходимо. Это, конечно, нарушит эстетику процесса, но она не столь важна по сравнению с необходимостью избавиться от непривычного для него уровня злобы.

Я заставлю их ощутить все по полной, думал он, незаметно обходя домик комнаты смеха, чтобы выйти на дистанцию эффективной стрельбы "Беретты". Он держал пистолет двумя руками, ладонью под рукоять, готовый поднять его и напрячь руку, прицеливаясь. Сначала мужчину, потом – женщину. Сначала в корпус, чтобы сбить с ног, но не в сердце. Потом – руки и ноги. Здорово, что они пришли сюда.

Но ветер вдруг сбросил какой-то чертов кусок доски неподалеку от него. Шум. Проныра замер, низко присев и даже не дыша. К тому времени, как он был снова готов двинуться за ними, они тоже встали и пошли вверх по холму. К его железной дороге.

Он срезал путь через вершину холма и подбежал к огромному дубу на опушке леса. Скрылся за деревом. Когда они шли вдоль рельс, выходя на опушку, он мог стрелять наверняка метров с пятнадцати, если не меньше. К этому времени злоба утихла. Он пустит пулю в голову мужчине и несколько пуль – в женщину. Не потому, что она женщина, что она красивая. Проныре это безразлично. Просто мужчина опаснее. Проныра это чувствовал. Всегда устраняй главную угрозу в первую очередь, так учил Босс. Всегда. Не задумываясь.

Сейчас он задумался и опоздал.

Этот проклятый вертолет. Все тот же проклятый старый "Хьюз", которым майор пользуется уже больше тридцати лет.

Проныра смотрел, как четверо вьетнамцев связали Курца и женщину, а потом погрузили их в вертолет. "Хьюз" поднялся в воздух и полетел на север, оставляя под собой полосу примятой травы метров тридцать в ширину. Проныра исчез в лесу.

Он порадовался, что спрятал свой тараканий мини-вэн в чаще так, что его не видно с воздуха. Сняв с "Беретты" глушитель, он убрал пистолет в кобуру, на секунду задержался рядом с хижиной и быстро пошел к машине.

Пока "Хьюз" летел к особняку, Курц внимательно следил за окружающим, подмечая все детали. Ему и Риджби не нанесли ран, не считая боли от шнуров, которыми их связали. Рядом сидели четыре человека. Вьетнамцы или американцы вьетнамского происхождения. Один пилот. Техасец, судя по акценту. Он велел всем держаться во время взлета, и больше ничего за весь перелет.

Рельсы не доходили до особняка метров сто, замыкаясь кольцом. Под навесом, построенным поверх путей, стояли игрушечные паровозики и вагончики из "Клауд Найн". Вероятно, все эти годы майор поддерживал их в порядке, как и рельсы.

"Хьюз" сел. Четверо мужчин наполовину выволокли, наполовину вытолкали Риджби и Курца наружу. Все они были одеты в джинсы и походные куртки. У двоих в руках были "М-16", скорее всего, переделанные под стрельбу очередями, подумал Курц. Незаконно. Двое других несли уж точно незаконные армейские пулеметы "М-60".

Где все эти засранцы из служб по контролю за табаком, алкоголем и огнестрельным оружием в своих ярких ветровках? – подумал Курц. Когда они больше всего нужны, их днем с огнем не сыщешь. Мужчина, шедший за ним, толкнул его к двери, в то время как другой вьетнамец, в синем блейзере, открыл ее изнутри.

Этот слуга, или кто он тут, повел их в фойе, потом по коридору, через библиотеку и вывел на террасу на краю утеса. Курц постарался подметить все боковые двери, вообще все, что можно было увидеть на столь коротком пути. Риджби делала то же самое, он был уверен в этом. Беспокоило только то, что им не завязали глаза. Простейшее объяснение напрашивалось само: их обоих, и его, и Риджби, собирались убить.

Дом был огромным. Три этажа, площадь в основании около пятисот квадратных метров. Выглядит так, будто построен в семидесятых, тогда, когда майор вышел в отставку и приехал в Неолу. Но стиль постройки такой, будто здесь собирались обороняться от индейцев. Первый этаж и второй до середины – каменные. Не облицованные камнем, а построенные из него. Окна в задней части дома, рядом с посадочной площадкой для вертолета, – из зеркального стекла, но за ними – стена. По бокам более узкие и высокие окна. Через них не пролезешь внутрь, но стрелять наружу – без проблем. На севере от дома, рядом с разворотным кругом подъездной дороги, гараж на пять машин, но все деревянные ворота закрыты. Дом стоит так, что его более вычурная часть обращена, скорее, к утесу, чем к подъездной дороге и вертолетной площадке. Дверь со стороны площадки, через которую они вошли, – толстая, из твердого дерева, обита железом. Не пробьешь даже боевым копьем индейцев Кайова, будь уверен.

Часть дома, обращенная к утесу, где они оказались сейчас, защищена похуже. Распашные застекленные двери из библиотеки, ведущие на террасу. Сквозь них туда проникал свет послеполуденного солнца, и можно было любоваться пейзажем. С библиотекой соседствует спальня. Видимо, спальня майора. Курц посмотрел в ее сторону лишь мельком, но решил, что это именно спальня майора, переделанная из огромного кабинета. Бордовые обои на стенах, поверх которых наклеены фотографии военных лет, флаконы с таблетками на полках. Из спальни на террасу также можно попасть через широкие распашные двери, но поверх них Курц заметил длинные металлические коробки. Видимо, стальные жалюзи, которые можно при необходимости опустить, перекрыв дверной проем.

На террасе их ожидали майор, полковник Вин Тринх и еще три человека. Один из них в серой форме шерифа с "Кольтом" калибра 0.45 дюйма в кобуре, словно взятой из реквизита вестерна. На груди табличка с именем "Джери". Риджби разговаривала с ним меньше часа назад. Двое парней помоложе, белые, крепко сбитые, тоже с оружием.

Итак, если не считать шерифа и пилота вертолета, но считать слугу, семеро телохранителей, подумал Курц, когда их вытолкали на улицу и поставили перед человеком в инвалидном кресле, сидящим под навесом с бахромой. Сам майор, Тринх и этот пожилой человек.