Снаряды рвались в пятистах метрах перед фронтом. Этот огневой налет артиллерии вряд ли повредит много танков, однако он может приостановить их наступление. Град смертоносных осколков, которые со скрежетом и визгом разлетались в разные стороны после каждого разрыва, заставит командиров танков задраить люки и наполовину ослепит их, а пехота вынуждена будет оставаться внутри своих машин до тех пор, пока они не окажутся в мертвой зоне под деревьями.

Пока продолжался обстрел, Майк Ренолдз продолжал работать с картами, передавая в бригаду новые координаты и передвигая огонь артиллерии к своим позициям одновременно с приближением противника. Еще несколько "Леопардов" и "Мардеров" было подбито, однако было ясно, что атакующий противник достигнет леса, имея значительный перевес сил. Это было скверно. Еще хуже было то, что роте поздно было куда-либо отступать.

Когда передние танки оказались не дальше, чем в двухстах метрах, огонь артиллерии противника, не прекращавшийся все это время, затих. Немецкие артиллеристы боялись попасть в своих. На этом расстоянии танки казались огромными и страшными чудовищами, и Майкл испытал сильное желание броситься прочь. Он, однако, понимал, что это попытка была бы самоубийственной, а кроме того, он подвел бы своих людей, которые рассчитывали на него.

Прошло несколько секунд, и немцы уже оказались среди деревьев лесополосы.

– В укрытие!

Воздух стал горячим от яркой вспышки, а близкий разрыв бросил его на землю. Сплевывая землю пополам с кровью, Ренолдз выглянул из своего укрытия и увидел в пятидесяти шагах немецкий "Mapдер", развернутый боком к ним.

Впереди бронетранспортер был приземистым и покатым, а сзади, где размещался десантный отсек – высоким и почти квадратным. Смешная башенка на крыше машины была снабжена скорострельной пушкой, прибором теплового наблюдения и направляющими для запуска противотанковых ракет. Она была развернута в сторону Майка, но пушка смотрела куда-то поверх их голов. По всей видимости, стрелок выпустил в их направлении неприцельную очередь, рассчитанную больше на то, чтобы заставить противника залечь, и теперь ее тонкий ствол беспокойно шевелился из стороны в сторону, выискивая реальные цели.

Тем временем пандус десантного люка откинулся, и из чрева машины стали выпрыгивать немецкие пехотинцы в камуфляжной форме. Кое-кто из них уже вел огонь от бедра, целясь в направлении позиций 2-го взвода.

Не вставая с земли, Майк Ренолдз схватил свою М-16 и открыл огонь. То же самое сделал капрал Адамз; укрывшись за бруствером, он бил по противнику короткими прицельными очередями. Майк помнил о том, что скорострельная пушка "Мардера" все еще была направлена в их сторону, но не собирался упускать такой удобный момент. Да и в любом случае пехотинцы все равно вскоре бы наткнулись на них.

Один из немцев упал сразу, сраженный двумя или тремя пулями. Второй с воплем отпрянул в сторону и, закрывая раздробленное лицо, наткнулся на броню "Мардера". Остальные попадали на землю, укрывшись за стволами деревьев или в траве.

В тот миг, когда немецкие солдаты исчезли, Ренолдз и Адамз нырнули в свои укрытия. Раздалась короткая очередь автоматической пушки, и несколько снарядов разорвалось где-то позади, осыпав американцев землей и щепками. Не прекращая стрелять, пушка опустилась чуть ниже.

БУХ! Противотанковая ракета, видимая только благодаря огненной молнии выхлопа, поразила немецкий бронетранспортер в борт. Из точки касания брызнули яркие искры, а часть взрывной волны выплеснулась наружу через открытый десантный люк. Броневик укрылся грязно-серым облаком дыма, в глубине которого вспыхивал мрачный огонь, уничтожающий топливо и боеприпасы.

Внезапно появилось несколько немецких солдат, которые, спасаясь от языков пламени, пытались отбежать в сторону. Ренолдз и его радист обстреляли их, но немцы невредимыми растворились в дыму.

Теперь бой шел со всех сторон, и стрельба смешивалась с ревом дизелей. Клубы плотного дыма, выхлопов и пыли сильно затрудняли обзор, и Майкл видел только отдельные фрагменты боя. Вспышки пламени среди деревьев обозначали подбитые машины или выстрелы из стрелкового оружия. В дыму метались, стреляли и падали размытые серые тени.

Частая и беспорядочная пальба с левого фланга привлекла их внимание, и капитан с радистом, сгибаясь чуть ли не вдвое, поспешили туда, в направлении позиций 2-го взвода. Справа от них раздался громкий треск – это германский танк продирался сквозь деревья. Майкл Ренолдз и капрал Адамз отпрянули за ствол толстой сосны, беспомощно глядя, как бронированное чудовище скрывается в дыму.

– Дерьмо! – Ренолдз быстро повернулся, заслышав свист пуль прямо перед его лицом. За германским "Леопардом", который они только что пропустили, следовали пятеро пехотинцев. Майкл приподнял винтовку и дал длинную очередь, целясь в то место, где он заметил вспышки выстрелов, но отдача задрала ствол его М-16 слишком высоко вверх, и пули ушли мимо. Затвор винтовки лязгнул и остался открытым. Магазин был пуст. Майк прыгнул вправо и покатился по земле, в панике нащупывая в подсумке запасной магазин. "Слишком поздно!" – понеслась в голове одинокая мысль. Через секунду немцы будут рядом.

Капрал Адамз выскочил из-за дерева совсем близко от него и метнул в самую середину приближающихся немцев похожую на яйцо осколочную гранату.

Граната разорвалась с оглушительным треском. Двое противников упали сразу, изрешеченные осколками или оглушенные. Остальные, пошатываясь, застыли на несколько мгновений, но этого времени хватило, чтобы Майкл вставил новый магазин и выстрелил.

В каждого из немецких солдат попало по нескольку пуль, и они попадали навзничь, лежа в траве неподвижными темными кучками. Все еще держа винтовку направленной в их сторону, Майкл осторожно поднялся. Судя по всему, их противники были мертвы. Кивнув в знак признательности рослому, худому капралу, он быстро огляделся по сторонам, пытаясь сориентироваться. Он все еще чувствовал желание броситься бегом, но только затем, чтобы скорее добраться до 2-го взвода. Он должен снова взять управление боем в свои руки.

Быстро перебегая между деревьями, останавливаясь и пригибясь в случае необходимости, Ренолдз и Адамз пробирались к позициям 2-го взвода. Время от времени, их окружала непроницаемая серо-зеленая стена дыма и листвы, и даже звуки стрельбы ничем не могли им помочь, так как раздавались со всех сторон одновременно. И все же они шли на восток, хотя каждый метр казался им длиной с милю, а секунды превращались в часы. Наконец Ренолдз заметил небольшой окоп, в котором, пригнувшись, стояли на коленях сержант Роббинс и двое рядовых. После гибели лейтенанта Райли, этот невысокий смуглолицый сержант принял на себя командование взводом.

Роббинс заметил бегущих к нему капрала и командира.

– Они прошли сквозь нас! – воскликнул он. Усталость и разочарование прозвучали в его голосе столь же отчетливо, сколь ясно они были написаны на его лице.

– Мы сожгли десять машин, может быть, больше, но они все прибывают!

Донесшийся с юга гром танковых пушек подтвердил его слова.

– Доложите потери, – приказал Ренолдз.

– Убитых трое, насколько я знаю. Раненых – восемь... нет, девять человек.

Ренолдз нахмурился. Даже для полного взвода из тридцати восьми человек это были серьезные потери, а 2-й взвод вступил в битву уже ослабленным, потеряв нескольких людей при бомбежке. Да и конца сражению было не видно. Правда, его рота уничтожила немало единиц бронетехники врага, но стоило ли одно другого?

На этот вопрос Майкл не мог ответить. Судя по тому немногому, что он наблюдал в лесу, его солдатам удалось рассеять и дезорганизовать силы первого эшелона атаки противника. В лесу было полно пылающих танков, а немецкая пехота, отбившаяся от своих, частично вступила в перестрелку с ротой, частично продолжала движение на северо-восток, уверенная в скором подходе второй волны наступающих. Рота "Альфа" больше не могла их сдерживать. Майкл нуждался в дополнительной огневой мощи.